— Ты правда подозреваешь меня? Думаешь, я что-то скрывала?

Я встретился с ней взглядом.

— Не знаю, Дана. Но знаю, что с первого дня ты пыталась наклонить стол. Хочешь доказать обратное? Найди бумажник.

Она поморщилась и ушла, не ответив.

— Держи, — сказала Дженнифер, протягивая мне повестку.

— Я поеду с Циско — может, удастся что-то раскопать у федералов, — сказал я.

— Удачи. ФБР не любит театр, — усмехнулась она.

Я подошёл к секретарю судьи.

— Попрошу узнать: сможет ли судья подписать повестку, прежде чем мы уйдёт?

Секретарь нехотя позвонил в кабинет, на лице мелькнуло удивление от ответа, затем пригласил меня пройти.

Я миновал шкафы с архивами, большой принтер, и очутился у двери в кабинет Уорфилд. Она уже сняла мантию и читала что-то за столом.

— У вас для меня повестка? — спросила она.

— Да, Ваша Честь. Для протокола.

Я протянул ей бумагу — она внимательно её изучила.

— Это федеральная история.

— Верно, повестка адресована ФБР, но суд штата вправе её выдать.

— ФБР, скорее всего, проигнорирует. Вам придётся идти через прокуратуру США, мистер Холлер.

— Кто-то мог бы сказать, что ходить туда — занятие бессмысленное, судья.

Она прочла цитату вслух:

— «Все документы, касающиеся взаимодействия с Сэмюэлем Скейлзом или его известными псевдонимами…»

Положила бумагу, посмотрела на меня:

— Ты же понимаешь, к чему это приведёт? — спросила Уорфилд. — Это закончится корзиной для бумаг.

— Возможно. Но мне нужно хотя бы попытаться. Лучше бы у меня был бумажник и верное имя Сэма на руках. Вам не по душе мои усилия, судья?

Я смотрел на бывшего адвоката: она знала, как остро бывает нужна передышка — и что ради неё человек готов на любые уловки.

— Меня — нет, — сказала Уорфилд. — Только поздновато: до процесса всего месяц.

— Я буду готов, судья.

Судья взяла ручку из серебряного подстаканника и поставила подпись.

— Спасибо, Ваша Честь, — поблагодарил я.

Я уже направился к двери, но её голос остановил меня:

— Майкл, на отбор присяжных и сам процесс — только две недели. Если попытаешься тянуть время и запросишь отсрочку, отказ гарантирован.

Я кивнул:

— Вас понял. Спасибо, Ваша Честь.

С подпитанной надеждой повесткой я вышел из кабинета — и вернулся к работе. 

Вернувшись в зал суда, я услышал от секретаря, что у меня был посетитель: сидел на галерее, ждал, но помощник шерифа выставил его.

— Крупный парень? — уточнил я. — Чёрная футболка, ботинки?

— Нет, — ответил секретарь. — Чёрный. В костюме.

Это меня заинтриговало. Я собрал вещи и вышел. В коридоре на скамье у входа в зал и правда сидел мой гость — костюм, галстук. Я едва узнал его.

— Бишоп?

— Адвокат.

— Ты здесь? Уже на свободе?

— На свободе, приятель. Готов приступить к работе.

И тут меня осенило: я ведь обещал ему место, когда он выйдет. Он уловил мою паузу:

— Ничего, если нет вакансий. Я понимаю: у тебя суд, дела...

— Всё нормально. Просто... неожиданно.

— Так что, водитель нужен?

— В целом — да. Не каждый день, но дежурный требуется. Когда готов начать?

Бишоп развёл руками:

— Я в траурном костюме, — сказал он. — Так что хоть сейчас.

— А права?

— И это есть. Как вышел — сразу пошел в департамент автотранспорта.

— Когда?

— В среду.

— Покажи. Сфоткаю, внесу в страховку.

— Без вопроса.

Он достал тонкий бумажник и показал новенькие права — с идеальными ламинированными краями. Имя: Бамбаджан Бишоп. Я сделал снимок.

— Откуда такое имя? — поинтересовался я на ходу.

— Мать из Кот-д’Ивуара, — пояснил он. — Имя её отца.

— Ну что, надо ехать в Вествуд — вручить повестку. Начнём прямо сейчас?

— Готов, — кивнул он.

Мы направились к «Линкольну», оставленному у чёрного входа. Я передал ключи, сел на заднее сиденье. По дороге наблюдал за его манерой вождения и по ходу дела объяснял: на связи всегда, но в основном будни; телефон — обязателен; никаких сигарет, алкоголя и оружия. Галстук — опционально, костюм мне нравится. Пиджак можно снимать. В нужные дни — забирает машину у меня, потом возвращает, на ночь у себя не оставляет.

— Телефон у меня есть, — вмешался он. — Не одноразовый.

— Класс. Пришли номер. Вопросы?

— Да. А сколько платят?

— За защиту было четыреста в неделю, за водительство — восемьсот.

— Я думал про тысячу.

— Давай начнём с восьмисот. После суда — обсудим.

— По рукам.

— Куда в Вествуде?

— В федеральное здание на Уилшире, у 405-го шоссе, с флагштоками.

— Понял.

Он уверенно выбрал маршрут, не нуждаясь в подсказках, и свернул на «десятку». Знак — приятный. Я написал Сиско: встретимся в вестибюле ФБР.

— Что случилось?

— Повестка федералам.

— Уже в пути.

Убрал телефон, поймал взгляд Бишопа в зеркале:

— Как к тебе теперь обращаться? Я привык к «Бишопу», но всё-таки...

— Оставайся на "Бишопе". Нормально.

— В тюрьме я не лез к тебе с вопросами, а теперь должен спросить: за что тебя держали в Башнях? И как ты вышел?

Он посмотрел в зеркало — и по глазам понял мой настрой.

— Я сидел за нарушение условий досрочного освобождения. Меня должны были отправить в «Питчесс», но мне повезло: со мной работал детектив из отдела по борьбе с бандами Лос-Анджелеса. Ему было неудобно ездить туда, поэтому он устроил мне одиночную камеру в «Башнях-Близнецах». вместо общей камеры в "Питчессе".

— Значит, когда ты говорил, что у тебя суд, ты на самом деле сливал информацию о банде?

Он посмотрел на меня в зеркало, почувствовав мой тон.

— Я его переиграл, — ответил он. — А не он меня.

— Значит, тебе не придется свидетельствовать в суде? Не придётся давать никаких показаний? Мне сейчас не к чему лишние проблемы, Бишоп.

— Всё чисто, советник. Отмотал срок — и вышел. Если коп снова появится — пошлю подальше.

В его изложении все соответствовало действительности. Срок наказания был определен в один год. По правилам, осужденные, получившие наказание в виде года или менее, не отправлялись в тюрьму штата. Их короткие сроки отбывались в окружных тюрьмах или в тюрьме имени Питера Дж. Питчесса, самой масштабной среди всех тюрем.

— Ты, случаем, не из Крипс? — спросил я, пытаясь вспомнить.

— Я был причастен к их деятельности, — ответил Бишоп.

— К какой именно банде?

— Саутсайд.

За годы работы в офисе государственного защитника я сталкивался с подсудимыми из всех мыслимых группировок, от «Кровавых» до «Калек». Однако это было в прошлом, и имена моих бывших клиентов стерлись из памяти.

— Это было до тебя, но, насколько известно, именно члены банды Саутсайд причастны к убийству Тупака в Вегасе — сказал я.

— Верно. Но это был другой состав. Те ребята уже исчезли.

— А за что условный срок?

— За торговлю травой.

— Тогда зачем работать на меня? Можно вернуться к своим, заработать больше — травка же в цене.

— У меня теперь девушка, ребёнок. Женюсь — и всё, хватит.

— Ты в этом уверен, Бамбаджан?

— Поверь, я не торчок, бросил навсегда. Сниму жильё, больше не полезу туда.

Бишоп вырулил на 405-ю, выехал к башне — серое монолитное здание, на парковке я попросил его остаться и пообещал написать.

— Может, времени много не займёт, — бросил я.

— Налоги платишь? — усмехнулся он.

Я не стал объяснять ему детали повестки.

Внутри был Сиско, и с ним Лорна — по совместительству судебный пристав. Я хотел быть при этом вручении — сделать заявление для ФБР. Мы втроём поднялись на 14-й этаж — крупнейшее отделение Бюро на Западе. В лифте мы были одни.

— Думаешь, повестку не примут? — спросил Сиско.

— Не знаю. Просто хочу посмотреть, что получится.

— Не надейся на реакцию, — отмахнулась Лорна.