Фиона знала, что как раз Кеннетом, благодаря изысканиям Фрейи в финансовых документах.

– Ну тогда вам не о чем беспокоиться.

На лице Пиппы появилась надежда.

– Правда?

В общественный центр ворвались четверо полицейских в форме, за ними следовали инспектор Финчер и сержант Томас.

– О, конечно, – заверила ее Фиона. – После того, как вы покажете все свои счета и объясните происхождение денег этим двум детективам, с вами все будет в полном порядке.

Пиппа с трудом сглотнула и бросила взгляд через плечо, надеясь найти выход.

– Там находится только кухня, – сообщила ей Дэйзи. – Вы хотите сварить кофе?

– Нет, не хочет, – сказала Неравнодушная Сью. – Она только снова им обольется.

Фиона никогда раньше не испытывала в театре такого стресса. Она обожала ходить на спектакли, театр был ее любимым развлечением, конечно, не считая книги. Она любила трепетное ожидание перед тем, как поднимут занавес. Все зрители оживленно переговаривались, занимая свои места под высокими, богато украшенными потолками – в Регентском центре они были в стиле ар-деко и выглядели восхитительно. К ним добавлялась элегантная отделка с каннелюрами и сусальным золотом.

Спектакль – это всегда праздник и волшебство, и ничто не сравнится с живым представлением, когда талантливые люди выходят на сцену перед вами. Фиона забронировала хорошие и очень комфортные места. Но несмотря на все это, она была во взвинченном состоянии, постоянно ерзала и крутилась.

– Что с тобой? – спросила Сью. – Кто-то насыпал тебе за шиворот чесоточный порошок?

– Я нервничаю, только и всего.

Дэйзи услышала только конец разговора, когда вернулась из туалета.

– Почему ты нервничаешь? – спросила она.

– Из-за Корзинщика. Я боюсь, что его выступление не будет смешным и в этом окажемся виноваты мы.

– Почему это мы виноваты?

Фиона с трудом сглотнула.

– Нам следовало быть с ним более честными. Мне не хочется смотреть, как он опозорится перед зрителями. Я бы этого никому не пожелала.

– Мы были с ним честны, – заметила Неравнодушная Сью. – Благодаря нам он сменил весь свой репертуар.

– И последние его номера были не так уж плохи, – добавила Дэйзи.

Фиона должна была признать, что репертуар Корзинщика стал лучше, но они были его друзьями и отчаянно хотели, чтобы у него все получилось. Но как пройдет его выступление перед зрителями, которые его совсем не знают и ничем ему не обязаны?

– А что, если они окажутся злыми, начнут прерывать его выкриками?

– Фиона, это Крайстчерч, – сказала Сью. – В Крайстчерче люди не перебивают выступающих. Они пишут анонимные письма и гневно косятся на тебя.

– Хочешь попробовать, Фиона? – Дэйзи показала небольшой стаканчик с карамельным мороженым.

– Где ты его взяла? – нахмурилась Сью. – Мне казалось, его продают только в антракте.

– Нет, можно купить в любое время. На прилавке стоит.

Только Дэйзи могла обнаружить тайные запасы мороженого в Регентском центре.

– Я неравнодушна к маленьким стаканчикам мороженого. Мне нужно как-то по-особому подмигнуть или назвать твое имя?

– Нет, не думаю. – Дэйзи сняла крышку и запустила маленькую пластиковую ложечку в десерт. Она застонала от удовольствия, когда мороженое оказалось на языке. – Восхитительно. Оно поможет тебе успокоиться, Фиона.

– Нет, спасибо, – отказалась Фиона. – Я не могу есть в такое время.

– Я попробую, – заявила Сью. Дэйзи наполнила ложечку и протянула ей. – Ого, да оно волшебное. Думаю, я себе куплю стаканчик. Сколько он стоит?

– Два с половиной фунта.

Едва ли это можно было назвать огромной суммой, но энтузиазм Сью тут же уменьшился.

– Нет, пожалуй. Я потерплю до дома.

Фиона наблюдала, как театр наполняется людьми, и от этого ее нервозность только усиливалась. Чем больше зрителей, тем большее количество людей станут свидетелями возможного унижения Корзинщика. Неравнодушная Сью успокаивающе сжала ее колено.

– У него все получится. Мы должны отправить ему сообщение с пожеланиями удачи, ни пуха ни пера и все в таком роде.

– Мы уже это сделали. – Дэйзи ахнула, когда у нее во рту оказался большой холодный кусок мороженого, и стала перекатывать его во рту.

– Может, следует послать еще одно.

Телефон Фионы издал сигнал, когда ей пришло сообщение.

– От кого это? – спросила Дэйзи.

Фиона рассматривала экран.

– Фотография от Джули Ширс. Она с Чарли.

Фиона показала снимок Дэйзи и Сью, которая заахала при виде ветеринара, прижимающей лицо к собачьей морде. Она только что взяла Чарли себе. Казалось правильным то, что человек, пытавшийся спасти Сильвию, стал новым владельцем Чарли. И оба выглядели очень счастливыми.

С другой стороны, Кеннет и Пиппа находились под стражей в ожидании суда. Им обоим было предъявлено обвинение в убийстве Сильвии Стедман. Хотя наиболее вероятно, Пиппа будет признана виновной только в сговоре с целью совершения убийства, потому что иглу в руку Сильвии воткнул именно Кеннет, а Пиппа обучала его этому несколько недель. Он воспользовался возможностью ненадолго ускользнуть с главной арены, пока всех отвлек спор во время конкурса «Лучший ловец печенья». Сильвия умерла, но двоих людей, виновных в ее убийстве, поймали. Их собакам не повезло, и они ждали, пока опытная Керри Притчард найдет им новые дома.

Свет начал меркнуть. Ведущий предложил всем занять свои места. Оглядевшись вокруг, Фиона поняла, что все кресла заняты. Она одновременно чувствовала бабочек в животе и мурашки. В зале стало почти полностью темно, за исключением зеленых огней у запасных выходов. Яркий свет прожекторов осветил сцену, поднялся занавес, и все увидели одинокий микрофон на середине.

Корзинщик вышел на сцену из левой кулисы. На нем был ярко-желтый, почти флуоресцентный, свитер грубой вязки, из-за чего казалось, будто выступать собирается перезрелый початок кукурузы. Зрители вяло захлопали, не зная точно, как положено по этикету. Они должны хлопать сейчас или потом?

Фиона присоединилась к аплодисментам, но внутри у нее все опустилось. Не из-за того, как Корзинщик оделся (это точно запомнят), а из-за того, что ему достался худший порядковый номер. Начинать всегда очень сложно. Нужно разогреть еще не вошедшую во вкус аудиторию, которая пока не готова к смеху.

Корзинщик встал перед микрофоном и с энтузиазмом поприветствовал зрителей:

– Привет, Крайстчерч!

Дамы откликнулись, выкрикивая приветствия в ответ. Они были единственными, кто это сделал, если не считать тихого бормотания тут и там.

– Меня зовут Тревор, но все называют меня Корзинщиком. – По крайней мере, он отказался от диккенсовской многословности и не удосужился принести с собой на сцену плетеный стул. Несмотря на это, он продолжил: – Я не стесняюсь сказать, что нервничал перед выступлением. Я ужасно спал ночью. Мне снилось, что меня пытается убить посылка «Федерал Экспресс»[346] – это был настоящий логистический кошмар.

Из Фионы неожиданно вырвался смешок, да и по всему залу после этой удачной шутки прокатился легкий смех. Это хорошо задало тон всему выступлению.

– Я не должен был выступать первым. Нет, меня планировалось выпустить после попытки установить мировой рекорд по самой длинной конге[347], но я сказал организаторам, что после такого выступать не смогу.

Смех зрителей был отрывистым, но совершенно точно становился громче. Корзинщик завоевывал аудиторию.

– Знаете, у меня не всегда было прозвище Корзинщик. В семидесятые годы я был большим поклонником Элтона Джона и работал в салат-баре, где меня звали Ракетчиком[348]. – Смех усилился до раскатистого гогота. Корзинщик продолжил, эта реакция зрителей его явно подбодрила. – К сожалению, меня уволили с этой работы, и я пошел в модели, рекламировать камуфляж. Но неудачно – мне сказали, что не видят меня в этой роли. – Он замолчал на мгновение. На этот раз смех прокатился по всему залу. Корзинщик прошелся по сцене, его уверенность росла, он смотрел на море ухмыляющихся лиц, ожидающих следующей шутки. – Однако мне удалось устроиться на фабрику «Ризла»[349], но оттуда меня тоже выгнали, потому что я отказался делать все по их правилам. Я сказал им, что так крутиться не буду. – Тут раздался настоящий хохот. Корзинщик подождал, пока он стихнет, и продолжил: – Я разочаровался в работе и отправился в путешествие по Китаю. Познакомился с красивой китаянкой из Коммунистической партии. Но пришлось порвать с ней – в этих отношениях было слишком много красных флагов[350]. – Смех теперь долетал до потолка. – Вернувшись домой, я под вдохновением своей поездки на Восток открыл бизнес по производству оригами, но он быстро свернулся.