Словно почувствовав его печаль, Саймон Ле Бон встал со своей лежанки и лизнул пальцы мужчины, но Энтони, вздрогнув, отдернул руку.

Фиона немного подождала, а затем спросила:

– Когда вы спускаетесь на косу и видите других владельцев пляжных домиков, что вы чувствуете?

– А вы как думаете? Я ходил туда только по работе, но теперь, по крайней мере, могу больше там не появляться.

Фиона собралась с духом, готовясь к новому неловкому вопросу:

– Но когда вы туда приходите, как бы вы описали свои чувства? Это ощущение глубокой утраты? Разочарование? Или раздражение и злость? Может, вы завидуете другим владельцам пляжных домиков?

Последнее предложение привлекло его внимание. Мужчина посмотрел прямо на Фиону, и в его глазах плыл гнев. Энтони Оуэнс был неглуп, он умел читать между строк.

– Боже мой. Так вы считаете, что это я сделал, да? Поджег пляжные домики. Убил Малкольма.

– Мы ничего не считаем, – ответила Сью. – Но мы обязаны изучить все версии, а это значит, что нам приходится задавать непростые вопросы.

Энтони Оуэнс дернулся всем телом, не в силах сдержать гнев.

– Это просто немыслимо. Как вы смеете обвинять меня в подобном?

– Мы вас ни в чем не обвиняем, – возразила Дэйзи.

– Нет, просто очень грубо намекаете. Вы даже не должны больше заниматься расследованием.

Дамы замолчали. Он пристально смотрел на них. Затем его поведение изменилось, вероятно, ему пришла в голову новая мысль. Гнев исчез, и Энтони насмешливо хмыкнул.

– Хотите услышать от меня признание? Шокирующее разоблачение?

Все трое молчали.

Энтони Оуэнс ехидно улыбнулся:

– Вам это понравится. Я нанял вас только для того, чтобы заткнуть рот жителям на косе. Чтобы они прекратили свое напыщенное нытье. «Когда ты что-нибудь сделаешь, Энтони?», «Это просто неприемлемо, Энтони». Вы трое были уступкой, чтобы они успокоились. Я никогда всерьез не считал, что вы сможете раскрыть это дело. Вы лишь группка сыщиц-любительниц, да, с добрыми намерениями, но вы всего-то отвлекающий маневр, потому что я не мог позволить себе настоящих частных детективов при том бюджете, который мне выделили. – Гнев снова исказил черты его лица. – Знаете, даже забавно, что вы так серьезно к этому отнеслись. Нет ничего более жалкого, чем игроки-любители из воскресной лиги, которые думают, что играют в премьер-лиге.

Энтони Оуэнс поднялся.

– Я действительно считаю, что вам стоит посмотреть на себя и подумать о своих действиях, потому что вы зря тратите время, играя в детективов. Никто не воспринимает вас всерьез. Вы выглядите по-дурацки. – Он разгладил свой льняной костюм. – Мне пора идти. У меня голова сейчас взорвется, как вулкан.

– Может, сейчас хотите мороженого? – предложила Дэйзи.

Энтони ничего не ответил и раздраженно вышел из магазина.

Три дня спустя настроение подруг не улучшилось и между ними установился кризис доверия. Слова Энтони Оуэнса ранили их, пронзив неуверенностью и сковав сомнениями. Их вера в себя как в детективов и так была шаткой, а теперь ее безвозвратно подорвало осознание того, что от них никогда и не ждали успеха. Они были лишь громоотводом, чтобы гнев владельцев пляжных домиков не выплеснулся на Энтони Оуэнса, их присутствие давало ложное чувство успокоения. Дамы были временной мерой, пока настоящие профессионалы ловили преступника.

Уже не в первый раз в ходе этого расследования у них выбивали почву из-под ног. Фрэнк Маршалл неплохо справился с задачей, уволив их сразу же после Энтони Оуэнса, но почему-то сейчас было еще хуже. Фрэнк просто был Фрэнком. Крайне амбициозный любитель совать нос в чужие дела с манией величия – чего еще от него ждать? И потом, они его не уважали. Но уважали Энтони Оуэнса, и от этого становилось куда больнее.

И словно этого было мало, с юга налетела удушающая жара из Сахары, обрушившись на и без того изнемогающую страну. Температура стала невыносимой. Вялые, разгоряченные, но не сильно обеспокоенные дамы слонялись по магазину, ничего особенно не делая.

Корзинщик заглянул в дверь, которую открыли, чтобы пусть хоть немного свежего воздуха, но из-за температуры снаружи это было больше похоже на открытую дверь духовки.

– Достаточно жарко…

– Да, – отрезала Фиона, обмахиваясь экземпляром «Вестника Саутборна». – Да, жарко. Мы знаем, что здесь жарко.

– Этим утром сиденья в автомобиле были такими липкими, – простонала Неравнодушная Сью. – Я чуть не прилипла.

– У тебя в машине сиденья всегда липкие.

– И что это должно означать?

– Не помешало бы их время от времени чистить.

И прежде чем разразился полномасштабный спор об уровне чистоты в машине Сью, вмешался Корзинщик:

– Дамы, дамы! В чем дело? Почему вы все такие сердитые? Из-за жары?

Все трое обменялись смущенными взглядами.

– О нас наговорили гадостей, – сообщила ему Дэйзи.

– Какой негодяй посмел! – возмутился Корзинщик. – Вы же самые милые, умные и щедрые люди, которых я знаю!

– Это очень мило с вашей стороны, – поблагодарила Сью.

– Ну, точнее, когда не откусываете мне голову за вопрос «Достаточно ли вам жарко», – ухмыльнулся он.

– Простите, – произнесла Фиона. – Мы сейчас несколько подавлены.

– Вполне понятно, учитывая обстоятельства. Серьезно, скажите мне, кто вас обидел, – я кое-кого знаю в Лондоне, одного джентльмена-головореза. – Корзинщик постучал себя по носу. – Он мог бы научить этого негодяя манерам и кое-чему еще.

Фиона чуть не упала со стула:

– Нет, в этом правда нет необходимости.

– Ну, скажите только слово, и этот хам получит хорошую взбучку.

– Это всего лишь мелочи, – сказала Дэйзи.

– Если это мелочи, почему вы все такие печальные?

У Фионы не было ни сил, ни желания пускаться в объяснения, и она перешла к реальной причине прихода Корзинщика:

– Вы хотели фруктовый лед?

– Читаете мои мысли! – ответил тот. – Мне самому взять?

Фиона кивнула.

Он не спеша зашел в кладовую, проверил холодильник и вышел с пустыми руками:

– Остались только «Ракеты», а клубничного с пломбирной начинкой нет?

Фиона наградила его взглядом, в котором явно читались ее мысли: то, что он жаловался на мороженое, за которое никогда не платил, впечатлило даже ее.

Корзинщик понял намек:

– «Ракета» вполне подойдет. – Взяв из кладовой мороженое, он снял обертку и пустился в свой обычный маршрут вокруг стола с моделью Дэйзи, точно маленький ребенок, очарованный движущимся поездом в рождественское утро.

Он наклонился ближе, чтобы лучше рассмотреть детали, и произошло неизбежное.

– Упс! – Корзинщик виновато поднял голову.

– Что? – не скрывая беспокойства, спросила Дэйзи.

– Похоже, тут жарче, чем я думал. Кусочек мороженого отвалился и застрял между домиками 29 и 30. Посмотрим, смогу ли я его вытащить… – Корзинщик приступил к делу, просунув толстые, точно сосиски, пальцы между двумя миниатюрными домиками, пытаясь вытолкнуть кусочек фруктового льда. – Господи, кажется, я делаю только хуже. У вас нет тряпочки?

Вскочив, Дэйзи схватила с прилавка рулон бумажных полотенец и ловким движением оторвала несколько штук. Она складывала их снова и снова, превращая в вытянутый прямоугольник, чтобы просунуть между домиками, и промокнула липкую жижу, которая быстро превращалась в лужу.

– Пятно останется… – Со скоростью опытного стрелка Дэйзи перешла с бумаги на влажные салфетки. – Не получается…

Корзинщик попятился.

– Прошу прощения. Полагаю, тактическое отступление сейчас – наилучший вариант действия, так я не причиню еще больше вреда. – Он поспешно вышел, оставив Дэйзи у модели. Пятно при этом отказывалось стираться.

– Ну как, Дэйз? – Сью подошла к модели.

– Так себе.

Из-за красного сока казалось, что одно из зданий истекает кровью.

– О нет! Это как «Сияние» Стивена Кинга, но в пляжном домике, а не в отеле «Оверлук»!

– Да, получился бы совсем другой фильм, – заметила Фиона. – Все испорчено?