На первом уроке по патологической анатомии она смогла привлечь внимание преподавателей именно благодаря навыкам, которые переняла от Чжогюна. Вот только за это же она их ненавидела. С самого детства ей приходилось изучать строение человеческого тела, в том числе и на практике. Все для того, чтобы «управляться» с трупами. Она впитывала все как губка, не испытывая трудностей с материалом. Даже с работой нервов и мышц.

Не имея углубленных знаний, она тем не менее легко орудовала скальпелем. Справлялась без наставлений и материалов сонбэ – легко отделяла мягкие ткани от кожи, работала с нервными сплетениями, без проблем отделяла органы. Сейчас она вспомнила пораженные лица сокурсников, которые следили за ее работой на первом практическом занятии. На губах появилась легкая улыбка.

Тогда она была уверена, что поступила в медицинский и смогла в нем продержаться благодаря своей усердной учебе. За все шесть лет она ни дня не отдыхала в кровати, забыв о занятиях, о том, чтобы узнать что-то новое. Она верила, что сможет жить совершенно иначе, стоит ей поменять имя и лицо, избавиться от своего прошлого.

Но с Чжогюном все было не так просто. Он будто смотрел сериал, и стоило ему совершить убийство, как он начинал проигрывать его в голове до тех пор, пока не совершал новое. Его жажда крови лишь усиливалась, а действия становились все более хаотичными.

Сэхён осмотрела фотографию, следя за впитавшей кровь нитью. Сначала она никак не могла понять, зачем он ее использовал. А сейчас ее озарило – это послание. Для нее. Девушке казалось, что красная нить обмотала ее мизинец – так ужасно похожий на мизинец отца – и теперь тянула ее куда-то. [201]

– Ну и как работа?

– В основном просто перебираю бумажки.

– Я понимаю, что ты занят, но хоть иногда давай о себе знать, – сказал Сону, подливая теплый бульон в пустой стаканчик Чжонхёна.

– Не до этого было как-то, – рассеянно ответил тот, от неловкости пытаясь избежать взгляда сидевшего напротив друга.

– Ну вот, ты опять что-то бормочешь, пытаясь на меня не смотреть. Ты же сам понимаешь, что так не пойдет. Вот ты предложил меня угостить – и привел в какую-то лапшичную. Это нормально? Мог бы и постараться, – продолжил Сону, зажимая уши – за соседним столиком устроились шумные альпинисты.

– Вообще-то, это очень известное место в Ёнчхоне, – пробормотал Чжонхён, перемешивая лапшу палочками.

Мужчина лишь неодобрительно на него посмотрел.

– Сонбэ, а вы знакомы с Со Сэхён лично?

– С кем? – спросил Сону, наконец-то пробуя лапшу.

– С судмедэкспертом.

Юноша передал ему салфетку.

– А что? Понравилась?

– Сонбэ, ты как всегда об одном и том же. Нет, дело не в этом.

– Да ну? Я могу вам помочь, приложить немного усилий, и тогда вы будете вместе уже этой зимой.

– Значит, ты с ней не знаком, да? – проворчал Чжонхён, разделяя манду пополам.

Сону на это только рассмеялся, схватил половинку манду и быстро ее проглотил.

– Вряд ли кто-то что-то о ней расскажет, даже если ты продолжишь спрашивать. Все хотят с ней подружиться, но она сохраняет дистанцию. Может, скрывает какое-то тайное прошлое.

– Да нет, какое у нее может быть тайное прошлое?

– Говорят, в университете ее прозвали «призраком мертвеца».

– Что? Какой призрак? – прокричал Чжонхён, но тут же прикрыл рот, поняв, что его слышал весь ресторан.

– У нее отлично получались вскрытия. Говорят, даже лучше, чем у некоторых профессоров. И это на первом курсе. Многие ее знали.

– Кто это тебе сказал? Уверен, что это правда?

– Серьезно? Ты так и будешь сомневаться во всем, что я говорю? Я слышал это от своей девушки. Она была ее хубэ. [202]

– Но вы же с ней одногодки, нет?

– Просто Сэхён была младше, когда поступила в университет, поэтому и оказалась выше курсом. Представляешь, насколько у нее выдающиеся способности, если при всем при этом она прославилась на курсе среди других гениев?

Чжонхён переложил оставшиеся манду ближе к себе, сосредоточившись на жевании и как будто не слушая Сону.

– И такой гениальный специалист тратит свое время в судмедэкспертной службе. Хотя она явно и сама это понимает, – быстро продолжил Сону, не дожидаясь ответа друга.

– Почему ты так думаешь? Наоборот, нужно быть благодарным, что она занимается подобной работой добровольно.

– Добровольно… скажешь тоже.

Он вдруг замолчал и придвинулся еще ближе, словно собираясь рассказать какой-то секрет.

– Я слышал, она раньше работала ординатором в больнице, но ее оттуда выгнали из-за какого-то происшествия.

Чжонхён чуть не подавился пельменем. Он выплюнул его прямо на стол, и Сону, не скрывая раздражения, с усмешкой кинул ему салфетку. На секунду юноша потерял связь с реальностью и только проглотил оставшийся во рту кусок. Он явно не верил в то, что только что услышал.

– Все произошло во время операции, – будто бы расстроившись, продолжил Сону. – Сэхён решила применить какую-то изученную ею технику втайне от пациента и без разрешения, конечно же. Профессор уделял ей особое внимание и сам привел в ту больницу, даже допустив до операций, но из-за ее необдуманных действий чуть не лишился работы. Представь, каково ему было после такого предательства? Видимо, он был очень влиятельным специалистом, поэтому слухи быстро разошлись. Так она и лишилась возможности устроиться хоть в какую-нибудь больницу Сеула. Во всяком случае, так говорят.

От этих беспочвенных слухов на душе у Чжонхёна стало тяжело. Ему было не по себе, как если бы он отравился только что съеденной лапшой.

– Вот и получается, что специалист она хороший, а человек… не совсем в своем уме.

– А что с тем пациентом?

– Вроде как все прошло нормально. К счастью, другие врачи сразу взяли ситуацию в свои руки. Если бы с ним что-то случилось, она бы не смогла и шагу ступить в сторону судмедэкспертизы, ты ведь понимаешь? Ты доел? Я забегу в туалет, а ты вот, держи – оплати еду и иди на улицу.

Чжонхён залпом осушил стакан с оставшейся водой и поднялся с места. Он вышел на улицу и бродил у входа, когда закрывающаяся дверь неожиданно ударила его по руке. Сразу выбежал сотрудник лапшичной, спрашивая, все ли у него хорошо. Юноша погладил ноющий от боли локоть и вдруг вспомнил слова Сэхён. Она говорила, что выбрала этот путь из чувства справедливости и долга.

Вдруг он услышал громкий звук – как будто машина забуксовала на гравии. По спине побежали мурашки, волосы на руках встали дыбом. Он обернулся, но его тут же ослепили яркие лучи солнца. Чтобы прийти в себя, парень потер глаза.

Чжонхён дружелюбно попрощался с посетителем. Из-за ужасной жары сегодня за помощью обращались значительно меньше, чем вчера. Он без энтузиазма взял распечатанные листы и согнул их пополам, чтобы скрепить степлером в брошюру. Эти простые задачи хотя бы помогали разобраться со своими мыслями. Сэхён, которая ответила, что уехала в Сеул на вскрытие, больше не отвечала на его сообщения – уже целые сутки.

После историй Сону молодой человек стал сомневаться в искренности ее улыбок. В таком настроении он просто не мог ей звонить и делать вид, что все нормально. Поэтому решил сосредоточиться на брошюре.

– Тот мужчина опять пришел, – подметил вернувшийся из туалета сержант.

Он занял место рядом с Чжонхёном, не переставая обтирать мокрые руки, после чего раздраженно швырнул полотенце на стол.

– Что у него случилось?

– Ничего особенного. Кстати, когда вы уже смените этот формальный тон? Нам будет не просто работать вместе, если вы продолжите общаться так же вежливо.

– Ой, прошу прощения. Я просто… у меня не особо получается перестраиваться на неформальный стиль.