Хорхе был уверен, что за ним продолжают наблюдать, поэтому в лес он больше не заходил, как делал раньше. Но если удастся что-нибудь разузнать, не вызывая подозрений, это будет стоить затраченных усилий.

Когда он бежал по извилистому тротуару, мысли опять вернулись к странным ульям. Хорхе никак не мог выбросить их из головы. Эти высокие восковые конструкции преследовали его в памяти, словно тени. Пару раз ему даже казалось, что он снова слышит то ли странное жужжание, то ли ритм, то ли музыку на неведомом языке.

Однажды ему приснился сон: ульи превратились в городской горизонт. Он работал в офисе Автоинспекции, сидя за своим столом, а из окна видел эти восковые башни, громоздящиеся вдалеке. Но самое странное, что он был единственным человеком в пустом офисе. Его коллеги оказались чем-то совершенно иным – массивами насекомых, сплетенных так, чтобы имитировать человеческий облик. Они жужжали вместо того, чтобы говорить, и он ничего не мог понять из их «речи».

Хорхе хотел вновь увидеть те ульи, хотя бы для того, чтобы удостовериться в их реальности. Но почему-то эта мысль внушала ему необъяснимый страх. Не из-за охранников, которые тогда его прогнали – их реакция была вполне логичной. Его пугали сами восковые башни и это жуткое, нечестивое жужжание, которое, казалось, проникло прямо в его сознание.

Нечестивый. Любопытное слово.

Это было слово, нехарактерное для его обычной речи, одно из тех, что он слышал от матери. Но никакое другое в данном случае не подходило, и Хорхе все больше убеждался, что эти ужасные ульи каким-то образом связаны с тренировочным лагерем. Как именно – он не мог себе представить.

Он уже несколько раз обошел весь комплекс по мощеным тротуарам и был на третьем круге, когда прозвенел звонок, извещая об окончании обеда. Быстро вернувшись в комнату, он побрызгал лицо водой, сменил пропотевшую одежду и направился на дневное занятие.

На сегодняшнем уроке им объясняли, как распределять время приема посетителей так, чтобы представители меньшинств чередовались с белыми, а не скапливались в одно время.

В учебном лагере он заметил такую особенность: поздним вечером на территории появлялось больше людей, чем в любое другое время. Между окончанием дневных занятий и звонком на обед из зданий выходили или заходили в них небольшие группы мужчин и женщин. Не так чтобы их было много, но эта смена была постоянной. Хорхе задумался: не меняются ли в этот момент составы рабочих смен? Возможно, именно тогда охрана теряет бдительность.

Сегодняшний преподаватель, мужчина с неестественно длинной шеей, покрытой густыми волосами, уклонился от вопроса Хорхе, как долго продлится обучение, и просто пожал плечами. Это лишь укрепило его подозрения. Хорхе решил воспользоваться ситуацией. Прямо на виду у всех, перед носом двух мужчин в деловых костюмах, идущих навстречу, изобразив, что он продолжает пробежку, он свернул с тротуара и направился через открытое пространство между центром отдыха и библиотекой. Это была новая территория для его разведки. Он убедился, что никто не следит за ним слишком пристально – или, по крайней мере, что его пока не остановили, – и ускорил шаг. Здесь было меньше деревьев и кустов, чем в других местах, которые он исследовал ранее. Почва становилась все более каменистой, а местность – холмистой. Далеко впереди виднелась стена, возвышающаяся над растительностью и, как он полагал, окружавшая весь участок. Ему казалось очевидным, что, если он спросит, ему ответят, будто ее цель – защищать лагерь от вторжения. Но он знал: ее истинная цель – держать всех внутри. Поднимаясь на невысокий холм, Хорхе вдруг резко остановился. Его ноги провалились в участок земли, который был заметно мягче, чем окружающая твердая почва. Он опустил взгляд. Грунт был явно недавно вскопан, а затем небрежно утрамбован. Прямоугольная форма вызвала у него озноб. Могила?

Хорхе быстро сошел с мягкой почвы, чувствуя неловкость. Он оглянулся на дорогу, чтобы удостовериться, что за ним по-прежнему никто не наблюдает, и с облегчением убедился, что поблизости никого нет.

Посмотрев вниз по другую сторону склона, он заметил за холмом то, что сначала показалось ему причудливым ландшафтом. Но через мгновение он понял: это было целое кладбище.

Зрелище его ошеломило. Кладбище занимало почти все пространство между холмом и высокой стеной. Волнистая местность была усыпана маленькими белыми крестами и округлыми надгробиями, разбросанными без видимого порядка. Ни дороги, ни тропинки к этому месту не вели. Казалось, оно существовало само по себе, словно его пытались скрыть от посторонних глаз.

Кого же здесь похоронили? Новобранцев, отказавшихся подчиняться? Инструкторов, ставших бесполезными? Обе эти мысли казались одновременно абсурдными и пугающими. Хорхе почувствовал, как его охватила тревога. Его взгляд снова упал на свежую могилу, на которой он едва не споткнулся. «Кто лежит здесь?» – спрашивал он себя. Кто бы это ни был, похоронили его совсем недавно: могила еще не обзавелась надгробием или даже надписью.

Но зачем вообще учебному лагерю Департамента автотранспорта кладбище? Хорхе смотрел на раскинувшиеся перед ним кресты и плиты, пытаясь найти хоть какую-то зацепку. Были ли на них надписи? Имена? Даты? Это могло бы помочь понять, кто покоится в этих могилах.

Не теряя времени, Хорхе поспешил вниз по склону. Он двигался быстро, словно надеялся, что, если его заметила камера, охрана не успеет добраться до него вовремя.

Чем ближе он подходил, тем сильнее росло его потрясение: могил здесь были буквально десятки. Их количество пугало. «Может быть, кладбище существовало еще до постройки лагеря?» – мелькнула мысль. Возможно, эта земля принадлежала кому-то другому, а ДТС просто оставил ее в покое после покупки. Хотя это не объясняло появления свежих могил. Одна была на вершине холма, другая, столь же недавняя, – справа от него.

Хорхе лег и медленно пополз между могилами, внимательно изучая кресты и надгробия. Но ни на крестах, ни на плитах не было ни имен, ни дат, ни каких-либо надписей. Все они были пустыми.

Может быть, это кладбище домашних животных? Нет. Та могила на вершине холма была размером с человеческий рост, а расстояние между окружающими ее могилами явно указывало на захоронения взрослых мужчин или женщин. Хорхе не мог быть уверен в этом до конца, не раскопав одну из них, но он точно не собирался этого делать.

Солнце начало опускаться ниже уровня бетонной стены, и тени стали медленно заползать на кладбище. Хорхе решил, что пора уходить. Он не считал себя суеверным, но после всех недавних событий предпочел не искушать судьбу. Поднявшись обратно по склону тем же путем, что и пришел, он обернулся, чтобы бросить последний взгляд. Налетевший слабый ветерок легким прикосновением скользнул по его лицу, и ему вдруг почудилось низкое, едва различимое жужжание. Сердце заколотилось сильнее, и он поспешил прочь, обратно к зданиям кампуса.

Время ужина еще не наступило – колокола не звонили. Подходя к жилому корпусу, Хорхе заметил, как из спортзала вышли двое его товарищей и направились к своим комнатам. Решив перед ужином отдохнуть, он последовал за ними в здание.

Его комната находилась в противоположной стороне от их, и в первом же коридоре он свернул налево, а они – направо. Вытащив ключ-карту, Хорхе открыл дверь своей комнаты и вошел внутрь, не сразу заметив пухлого, добродушного мужчину, который сидел на краю кровати Дарелла и внимательно смотрел на него.

– Привет! – произнес мужчина с улыбкой. – Не застал тебя за обедом. Где ты был?

Хорхе нахмурился:

– Что ты здесь делаешь? Где Дарелл?

Мужчина выглядел озадаченным:

– О чем ты говоришь?

– Мой сосед по комнате. Дарелл. Куда он делся?!

– Я и есть Дарелл.

Мама устроилась на вторую работу и настойчиво советовала Дэнни и Джилл тоже найти подработку. Дэнни предполагал, что у отца была страховка, но ничего не знал о деталях. Возможно, выплат долго не было, или они ушли на медицинские и похоронные расходы, а может, сумма оказалась не такой уж большой. Однако потом он узнал, что никакой страховки вовсе не существовало. Теперь их семья вынуждена была затягивать пояса.