– Лейтенант рассказывал о вас. Говорил, что помогал вам с книгой и что вы очень точно передали, каково это – служить в полиции. Я собирался заказать книгу, но забыл ваше имя. И название книги тоже.

– «Латунное кольцо», – произнес Тодд. – А меня зовут Тодд Клейн.

– Отлично, – сказал курсант, записывая что-то в блокнот.

– Так все-таки, когда он будет? – повторил Тодд.

– Лейтенанта Бриггса здесь больше нет.

– Больше нет? – удивился Тодд.

– Его перевели, – пояснил курсант.

– Перевели куда?

– В Автоинспекцию. Теперь он там отвечает за службу безопастности.

Что-то было не так.

Розита чувствовала это.

Она находилась на работе, середина дня, но ее трясло, словно от холода. Она никак не могла избавиться от нарастающего чувства тревоги. Тодд всегда отмахивался от всего, что касалось суеверий или чего-то духовного. Его воспитывали в семье, где не было места религии, и он вырос в строго рациональном, материальном мире. Но Розита, хотя и не считала себя набожной, верила в приметы и прислушивалась к своей интуиции. Не раз ей снились вещие сны. А иногда, как сейчас, это чувство просто накатывало внезапно, будто волна, не поддающаяся никакому объяснению.

Сегодня оно было особенно сильным. Розита не сомневалась: дело в Хорхе. Неприятное предчувствие, что с братом что-то случилось, не отпускало ее весь день. Она с облегчением выдохнула, когда ее смена наконец подошла к концу. По счастливой случайности Тодда дома не оказалось – он договорился встретиться с другом Тайлером и выпить. Не теряя времени, Розита взяла машину и поехала к дому Хорхе и Беверли.

К тому времени, как она приехала, уже почти стемнело. Дом выглядел странно… будто заброшенным. Розита почти каждый день разговаривала с невесткой по телефону, но в гости не заглядывала давно. Темные, пустые окна, заросший газон – это все застало ее врасплох. Она не могла поверить, что Хорхе после увольнения так запустил все, или, может, Беверли совсем махнула рукой на порядок, пользуясь его отсутствием? Как бы то ни было, вид дома вызывал тревогу.

Розита быстро вышла из машины и подошла к входной двери. Постучала. Ответа не последовало, поэтому она постучала еще раз. Тревога внутри нарастала, будто снежный ком, катящийся с горы. У Розиты не было ключа от их дома, и мысль о том, что придется заглядывать в окна, чтобы проверить, все ли в порядке, только усиливала беспокойство. Но дверь внезапно открылась. На пороге стояла Беверли и всхлипывала. Сердце Розиты ухнуло вниз, и паника накрыла ее с головой.

– Что? Что случилось?

– Сегодня две недели, а от него все еще никаких новостей.

Розита ожидала худшего. Но в этой ситуации любые новости казались плохими. Она испытала слабое облегчение. Беверли отступила в сторону, пропуская Розиту внутрь, и обе направились на кухню.

На столе стояла открытая бутылка текилы, рядом с ней – пустая кофейная чашка. Беверли спросила:

– Хочешь стаканчик?

Розита покачала головой, садясь на стул:

– Нет, спасибо. Я в порядке.

Беверли высморкалась в одноразовую салфетку и дрожащей рукой наполнила свою чашку из бутылки.

– Я просто… я не знаю, где он. Не знаю, что он делает. Даже не знаю, жив ли он. Я звонила миллион раз, писала всем, кому только могла. Никто ничего не знает или не хочет мне говорить. Это незнание… хуже пытки. Я представляю… представляю себе…

Она замолчала, покачав головой. Розита протянула руку и мягко накрыла ладонью дрожащую руку невестки.

– Я же рассказывала, Тодд поговорил со своим другом-полицейским. Тот проверил этот лагерь ДТС, он легальный. Да, они держат людей под замком, но только потому, что обучение у них интенсивное. Они просто не хотят, чтобы их отвлекали. Он скоро вернется.

– Как скоро?

– Полицейский не знает.

Беверли уставилась на нее, широко распахнув глаза.

– И ты в это веришь?

Розита на мгновение задумалась и решила быть честной:

– Нет.

– Я тоже не верю.

– Мне кажется, что-то не так, – тихо призналась Розита. – Я чувствовала это весь день. Почему он бросил эту проклятую работу?

Беверли вытерла покрасневшие глаза:

– Если бы только он этого не сделал…

– Ты же знаешь Хорхе, – сказала Розита с мягкой улыбкой. – Он вспыльчивый. Всегда таким был. Даже в детстве спорил с учителями, тренерами… с кем угодно, если это была авторитетная фигура.

Беверли фыркнула, слегка улыбнувшись:

– Да, это точно про него.

– Возможно, он сам этого не осознает. Но он такой, какой есть. В конце концов, может, они просто вышвырнут его оттуда и отправят домой раньше.

– Я надеюсь на это.

– После всего этого, думаю, ты уже не хочешь, чтобы он начал работать в Автоинспекции?

Беверли неловко поерзала на месте:

– Ему нужна работа. Нам нужны деньги. Но эта скучная, однообразная работа с постоянным общением с людьми – не для него. А те два парня, которые приходили сюда? Говорю тебе, что-то с ними было не так. Они выглядели… жутковато. Как люди из фильмов про мафию или что-то в этом роде. Гангстеры, а не чиновники. И то, как они выдворили отсюда его…

Она покачала головой, словно пытаясь прогнать тревожные мысли.

– Это тоже кажется странным, – согласилась Розита.

– Я бы не чувствовала себя такой напуганной, если бы хотя бы знала, где он сейчас. Но меня пугает, что меня держат в неведении. – Беверли залпом допила остатки текилы из своей чашки.

– Ты уверена, что это все? – осторожно спросила Розита. – Мы обе волнуемся за Хорхе, но ты сегодня выглядишь… немного взвинченной.

Она поморщилась внутренне, произнося это слово, понимая, как Хорхе – да и Беверли тоже – всегда подшучивали над ее привычкой использовать «умные библиотечные словечки».

– Может, это из-за текилы, но…

– Дело не только в этом, – призналась Беверли.

Она поднялась, подошла к небольшому столику между настенным телефоном и мусорным ведром и взяла ворох бумаг и конвертов.

– Меня выбрали в присяжные. А еще мне постоянно приходят какие-то бланки на смену адреса. Почти каждый день в почтовом ящике лежит новый пакет для регистрации избирателя. Еще мне без конца предлагают стать донором органов. – Она раздраженно бросила стопку обратно на стол. – Это все связано с Автоинспекцией.

Розита нахмурилась. Ей не понравилось направление разговора.

– Людей отбирают в присяжные на основании их водительских прав, – начала она спокойно. – Ты можешь зарегистрироваться для голосования, когда получаешь права. Так они и узнают, кто является донором органов. Это обычная процедура.

Беверли указала на телефон и продолжила, будто не слыша:

– А еще этот телефон… Он звонит постоянно. Целыми днями! Дома, на работе, даже на мобильный. Хотя мои номера должны быть скрыты. Но я получаю звонки и сообщения с опросами от автодилеров, политических групп, полицейских ассоциаций, транспортных департаментов и почти всех госучреждений. Даже не представляю, откуда у них мои номера телефонов.

– Почему ты не сказала мне ничего об этом раньше?

– Я… я не знаю. Не хотела обременять тебя, наверное. Или… – Она покачала головой. – Я не знаю.

– Это похоже на домогательство. – Розита сжала кулаки. – Да, я ничего не выяснила о Хорхе, но с этим мы точно разберемся. Возможно, есть группы, которые борются с подобными вещами. Может быть, адвокаты, которые работают… бесплатно.

Она поморщилась, поправляя себя:

– Юристы, которые работают pro bono.

– Я знаю, что такое pro bono[359], – огрызнулась Беверли.

– Я знаю, что знаешь. Просто я хочу сказать, что, возможно, есть люди, которые уже занимаются такими делами. Они могли бы помочь.

– Я поверю в это, когда увижу, – мрачно отозвалась Беверли.

– Вероятно, есть и другие подобные случаи. Может, уже были судебные иски.

Беверли выглядела озадаченной и немного рассеянной. Розита поняла, что алкоголь начал на нее действовать.