Я подумала, не таким ли образом Грир уговорила маму и Ану заключить пакт. Если они забеременеют и у них родятся дети, то у них появится кто-то, кто будет любить их безоговорочно.

Этот кто-то будет принадлежать только им.

– У вас с Лили разница всего в два месяца. – Голос Лилиан впервые дрогнул. – Как раз перед тем как Элли пришла ко мне, вся такая дерзкая и торжествующая, и бросила мне вызов – хватит ли у меня смелости попытаться забрать тебя у нее, – Оливия тоже приходила ко мне.

– Она тоже была беременна.

Две дочери, и обе ждали ребенка от одного и того же мужчины.

– Джей Ди знал? – Я не могла назвать его дядей. – Обо мне?

– Должен был, – ответила Лилиан приглушенным голосом. – Но он никогда не демонстрировал даже намека на это.

Что же он тогда за человек такой?!

– Зачем ты вернула меня сюда? – спросила я. – Ты, можно сказать, подначивала меня узнать правду. Если ты знала, пусть даже просто подозревала, – зачем это было?

Лилиан поставила чашку с кофе на стол. Ее осанка была безупречной: спина прямая, подбородок гордо поднят. Она словно позировала для портрета.

– Тебе восемнадцать, – произнесла бабушка. – Мама скрывала тебя от меня восемнадцать лет, и, возможно, это было моим наказанием. Возможно, я заслужила это за свои упрямство, заблуждения и нежелание видеть правду. Но ты заслуживаешь бóльшего – и она тоже.

Я вспомнила, как Лилиан платила Трику, чтобы мама продолжала работать у него. Она платила ему много лет.

– Мне нужно было, – сказала Лилиан, – все исправить.

– А как насчет Лили? – выпалила я. – И Джона Дэвида и…

– Я не знаю, – ответила она. Было дико слышать, как грозная Лилиан Тафт произносит эти слова. – Если ты хочешь уйти, если ты чувствуешь ко мне то же, что и твоя мама, я не стану винить тебя, Сойер. У меня было девять месяцев. Я наблюдала, как ты расцветаешь. И я вряд ли все это заслужила.

Когда я попросила аванс из трастового фонда, Лилиан изменила в контракте срок моего пребывания у нее. Речь шла о всех летних каникулах, начиная с этого момента и до окончания колледжа. Но если бы я прямо сейчас встала и ушла, подозреваю, бабушка все равно отдала бы деньги. С контрактом или без него, с поправками или без них, я могла стать богаче на полмиллиона долларов. Свободной.

И жить одна.

Возможно, так было бы лучше всего – не только для меня, но и для Лили. Когда я думала о кузине – но она всегда была для меня больше, чем просто кузина, – то вспоминала каждое мгновение, проведенное вместе, каждый секрет, который мы делили, каждый скандал, который мы предотвратили, и каждое преступление, соучастницами которого мы стали.

Я подумала об Уокере и Кэмпбелл, о Сэди-Грэйс и Буне и о том, что, какими бы безумными ни были последние девять месяцев, я прошла через них не в одиночку.

– Я не буду настаивать на выполнении моих условий, Сойер. – Лилиан заставила себя произнести эти слова. Если я хотела уйти, я могла это сделать.

Но, хорошо это или плохо, здесь моя семья. А еще у меня снова накопились вопросы – теперь уже об Ане. Она была просто девушкой на фотографии, призраком из прошлого. Дэвис Эймс уладил ту ситуацию. Но я не знала ее фамилии, не знала, что случилось с ее ребенком, если он все-таки родился.

Если я останусь здесь, то смогу найти ответы на эти вопросы.

– Сойер? – Должно быть, бабушка заметила во мне перемену.

– Леди, – сказала я, – всегда соблюдает условия контракта.

Лилиан опустила голову, ее плечи задрожали, но когда она снова подняла глаза, то на ее лицо вернулось прежнее самообладание. Она потянулась и накрыла мою руку своей.

– Благослови тебя Господь, – прошептала бабушка.

Серия «Young Adult. Разгадай меня, если сможешь

Дебютантки 2»

Перевод с английского Е. Прокопьевой

© Прокопьева Е., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

День труда[30], 03:17

– Сойер, ты здесь?

– Здесь.

– Я не чувствую своих ног. И рук. И локтей. И лица. И…

– Сэди-Грэйс, просто помолчи секунду, а?

– Ладно… Секунда прошла?

– Мне нужно подумать, как вытащить нас отсюда.

– Прости! Я бы с радостью перестала говорить! Но я танцую, когда нервничаю, а сейчас я не могу танцевать, потому что не чувствую своих ног. И рук. И локтей. И…

– Все будет хорошо.

– Когда я нервничаю и не могу танцевать, я болтаю без умолку. А сейчас, Сойер, я очень нервничаю, потому что мы похоронены заживо!

Четырнадцать недель (и три дня) назад

– Кто-нибудь видел спасательный жилет Уильяма Фолкнера?

В свое время эта фраза тети Оливии, которую она прокричала с верхнего этажа, могла бы показаться мне странной. Но сейчас я и бровью не повела. Потому что жившую в семье огромных размеров собаку породы бернский зенненхунд звали Уильям Фолкнер и потому что у нее был собственный спасательный жилет. Черт, да я готова была даже поспорить, что на этом жилете вышита монограмма!

Мамочки дебютанток украшают монограммами все, что можно.

Единственным, что удивило меня в вопросе тети Оливии, было то, что она, крайне организованная и всегда собранная, понятия не имела, где находится жилет Уильяма Фолкнера.

– Напомни мне, почему мы прячемся в кладовой? – спросила я Лили, которая затащила меня сюда минут пять назад и с тех пор говорила не громче шепота.

– Это же выходные перед Днем поминовения [31], – еле слышно ответила Лили. – Мама всегда немного нервничает, когда мы открываем на лето дом у озера, – моя кузина понизила голос для пущего драматизма: – Даже у ее списков есть списки.

Я бросила выразительный взгляд на Лили.

– Лично я составляю разумное количество списков! – зашептала в свою защиту Лили. – И их было бы куда меньше, прояви ты хотя бы каплю интереса к подготовке к колледжу.

Лили Тафт Истерлинг была такой же высокоорганизованной, как и ее мама, и они обе почему-то были уверены, что осенью я отправлюсь учиться в университет вместе с Лили. Как мне сообщили, поступление в это замечательное учебное заведение было семейной традицией.

Но у моей семейной ветви были свои собственные традиции. Обман, предательство, вишневый чизкейк без выпечки…

– Мне кажется, или в этой кладовке было куда больше еды? – спросила я Лили, чтобы она не успела прочитать мои мысли.

– Мама готовится к поездке на озеро, как специалист по выживанию готовится к концу света, – шепотом ответила мне кузина и тут же замолчала, услышав приближающиеся шаги, которые стихли прямо напротив нашего убежища.

Я задержала дыхание, и через мгновение дверь кладовки распахнулась.

– Hasta la vista…[32] Лили! – Младший брат Лили, Джон Дэвид, захихикал и принялся обстреливать нас из нерфа.

Пригнувшись, я заметила, что наш противник, под глазами которого были проведены черные полоски, одет в камуфляж и огромный спасательный жилет, явно принадлежащий собаке.

– Я изо всех сил стараюсь избегать братоубийства, – милым тоном сказала Лили. – Однако…

Это слово само по себе уже должно было означать угрозу, но тем не менее я решила пояснить.

– Однако, – подхватила я, надвигаясь на Джона Дэвида, – щелбаны никто не запрещал.