Перед тем как передать Чжогюна полиции, его сначала отправили в больницу, а Сэхён по своему желанию отправилась в участок. Прокуратура понимала абсурдность обвинения девушки в препятствии расследованию, учла задержание Чжогюна, в итоге быстро прекратив уголовное преследование. Судмедэксперт вернулась к работе уже к концу июля. А новости, ко всеобщему удивлению, сосредоточились не на самом Чжогюне, а на его дочери. Одно время в программах обсуждали необходимость ее отстранения, высказываясь, кто за, кто против, а машины журналистов не покидали здание службы, ожидая возможности взять у девушки интервью.

Но сама Сэхён казалась довольной этой внезапной известностью. Наконец-то начались подвижки и по ее повышению, но в итоге она заявила, что ей было бы лучше остаться в Сеуле. Стоило Чжогюну попасть в отделение, как Сэхён сразу же собрала вещи, покинув квартиру в Ёнчхоне и вернувшись в столицу. А Чжонхён смог восстановиться в должности в опергруппе. После успешного раскрытия дела атмосфера в ней снова стала непринужденной. Но отсутствие в его жизни Сэхён, с которой он раньше постоянно созванивался или находился рядом, оказалось для него более значимым, чем он думал.

Он связывался с ней снова, пытаясь узнать, как тогда ей стала известна недоступная другим информация. Но девушка сказала, что услышала обо всем в лифте по пути на брифинг, и попросила перестать ее в чем-то подозревать. Ему хотелось просто бросить трубку, но Сэхён вдруг извинилась перед ним за то, что так долго лгала (хотя все равно уверяла, что история с лифтом – правда). Пусть и сказанные невзначай, все же это были первые ее извинения. Так он и начал с ней созваниваться, продолжая и сейчас поддерживать близкую связь.

Наступил август, новости о мощных тайфунах постепенно затмили собой новости о Сэхён. Иногда о деле «Портного» еще вспоминали в различных ток-шоу, но тогда они уже освещали преступления Юн Чжогюна, хотя люди и продолжали болтать всякое, не забывая упомянуть о Сэхён. Они отмечали, что она по-прежнему работает судмедэкспертом. На некоторых эфирах такой подход критиковали. К счастью, нигде не говорили о Сэын. Особенно для этого постарался Чжонхён, составлявший протокол по Чжогюну. Коллеги не оценили. Однако он понимал, что не зря прилагал к этому все силы, ведь это дело в любой момент могло снова стать объектом жарких дискуссий. Он убеждал в этом и всю команду – это точно одно из лучших его достижений за этот год.

По радио объявили, что сегодня днем на площади Сеула будет проведена церемония в память обо всех жертвах, а также митинг, критикующий непрофессионализм полиции. Благодаря последнему сформировалось определенное общественное мнение, а внутри полиции произошли изменения – теперь сотрудники сосредотачивались на защите жертв и выявлении преступника с самого начала расследования. Чжонхён был рад, что во время митинга не пошел дождь.

Он уже доехал, но припарковаться было негде, поэтому ему пришлось еще несколько раз покружиться по району в поисках места. Он еле нашел свободное на платной парковке в отдалении и поспешил к месту встречи. За стеклянной дверью он увидел Сэхён. Ее полузакрытые глаза выдавали усталость. Она разговаривала с продавщицей и выглядела раздраженно. Рядом с ней стояла Сэын в идеально выглаженной рубашке – она довольно рассматривала себя в зеркало. Чжонхён поспешил внутрь.

– Простите. Я опоздал. Там ужасные пробки.

Сэын приветственно помахала ему рукой, а девушка даже не взглянула на него, продолжая задавать вопросы продавцу.

– Что с Сэхён? Она выглядит недовольной, – тихо спросил Чжонхён, подойдя к девочке.

– Как я выгляжу? – вместо ответа спросила та, отойдя на пару шагов и раскинув руки, чтобы лучше продемонстрировать одежду.

– Тебе очень идет.

– А она говорит, что слишком свободно.

Чжонхён широко улыбнулся, и Сэын ответила ему такой же улыбкой. Сэхён обратила на них внимание, не скрывая своего раздражения.

– Нужно нормально подобрать размер, и все. Сразу заметно, что она тебе большая.

– Но мне же носить ее до следующего года, а там я точно вырасту.

Чжонхён наконец понял, в чем была причина их спора. Сэхён не была особо высокой, но Сэын все равно доставала ей лишь до подбородка. Проблема точно была не в росте. Просто им все еще было непривычно проводить время вместе, а девочка все еще не умела просить о чем-то. Так что Сэхён приходилось нелегко. Сэын думала, что все равно скоро подрастет, а значит, форму нужно было купить на размер больше, но Сэхён не понимала суть подобных переживаний, поэтому явно считала, что сестра просто специально с ней спорит.

– Ты разве не знаешь наши гены? Это твой максимальный рост, – вдруг рассмеялась Сэхён.

Сэын пробормотала, что ее мама была высокой, но в итоге сняла рубашку и повесила обратно на вешалку. Все их споры, на удивление, кончались так быстро и скучно. Продавщица спокойно вздохнула, увидев, что две сестры наконец-то прекратили ругаться. Она достала плотный пластиковый пакет и, сложив в него форму, протянула младшей. Чжонхён взял пакет и в попытке утешить сказал ей, что она сможет выбрать, что они будут сегодня есть.

– И три бейджика, верно? – спросила продавщица и передала пластиковые ярлычки Сэхён.

Та уже собиралась оплатить покупку, достав карту, но на секунду замерла. На белом фоне бейджа виднелась зеленая надпись – Со Сэын.

– Тебя правда это устраивает? – спросила Сэхён, передавая бейджик девочке.

– Да, мне нравится! – улыбаясь, ответила та, прикрепляя его к только что приобретенной сумке.

Она подбежала к Чжонхёну и потащила его к зеркалу. Встав перед ним, она начала хвастаться покупками и крутиться на месте. Юноша широко улыбнулся и показал ей поднятые вверх большие пальцы. Сэхён неотрывно смотрела за этой сценой, попросив продавца добавить к покупке и ту рубашку, что мерила Сэын. Она осмотрела забинтованную правую руку, в которой держала карту. Из-за отрезанного мизинца рука выглядела странно, но потеря пальца больше не казалась ей чем-то значимым. Она улыбнулась и направилась к Сэын и Чжонхёну.

© С. В. Резни, перевод, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство АЗБУКА», 2025

Издательство Азбука®

7 июня 1994 года

День, когда судьба похлопает тебя по плечу, будет похож на все прочие.

Любимое дедушкино присловье, знакомое ей с детства, напоминало древнюю африканскую поговорку. Наверное, именно поэтому, перебравшись в Пакали, она вспоминала эти слова каждое утро.

Сызмальства Эрика Де Роти не выносила мысли, что судьба может преподнести сюрприз или застать ее врасплох. Чтобы изменить этот свой взгляд на жизнь, она и решила предпринять путешествие на край света.

В тридцать пять лет Эрика захотела стать фаталисткой.

Встретив Рождество в холодной Флоренции, уже в январе она внезапно оказалась там, где властвовал зной – невидимый тиран, который изнурял и иссушал. Однако главная ее проблема была не в сорока градусах жары, не спадавшей даже по ночам.

Маленькая деревушка в окрестностях Тамбакунды вся, казалось, состояла из пыли, включая жителей. Тонкий налет покрывал все предметы и людей, словно обертка или вторая кожа. От нее невозможно было избавиться: ее сдуваешь, а она тут же оседает обратно. Пыль была вездесуща. Дышишь пылью, покрываешься ею, она въедается в волосы и одежду. Скрипит на зубах во время еды, от нее першит в горле, когда безуспешно пытаешься утолить жажду. В этой части Сенегала, где река Гамбия создавала пейзажи первозданной красоты, люди так до конца и не привыкли к пыли и ждали сезона дождей как избавления.

Эрика Де Роти часто размышляла о том, что трудности, с которыми она столкнулась, были немыслимы для нее всего несколько месяцев назад. Невероятно, как сильно поменялись ее приоритеты за столь короткое время. Душ, чистые простыни, даже банальный вечерний бриз стали самыми желанными вещами на свете.