Верила ли Орианна, пока Холли была жива, в то, что произойдет чудо? Я и сейчас этого не знаю. Но по крайней мере я в это верил. Потому что в состоянии, как у Холли, чудом было уже то, что она прожила так долго. После ее смерти я сказал об этом Орианне. И тогда она кивнула, сжимая в руке морское стекло и, сдерживая слезы, пробормотала: «Спасибо».

На следующей неделе после похорон Холли девочка переехала к Стелле домой. Вещей у нее было так мало, что услуги компаний, занимающихся переездами, не понадобились. Но, с другой стороны, Стелле с Орианной вдвоем их было не унести. Так что я предложил им помочь с переездом.

После того как мы занесли последние вещи в дом Стеллы, она напоила меня черным чаем. Мы сели втроем за не очень чисто убранный обеденный стол и говорили, конечно, о Холли. И Стелла, и Орианна в процессе разговора пролили много слез, которые скапливались комком в горле. Но когда я, допив чай, стал прощаться, на их лицах появились улыбки.

– Не забывай маму.

На прощание Орианна подарила мне рисунок. Не знаю, когда она его сделала, но было заметно, что рука у нее стала еще уверенней. На рисунке была изображена безмятежно спящая Холли.

С тех пор я больше не виделся с ними. Я жил, поглощенный работой, и, хотя прошло больше полугода, я продолжал думать о них. Как им живется? Отросли ли волосы Орианны до прежней длины? Справляется ли Стелла?

Но мое беспокойство об их жизни вдвоем уже прошло. И не только потому, что на рассвете на пляже я узнал о том, что действительно чувствует Стелла.

В тот день, помогая им с переездом, я увидел одну вещь. Это произошло, когда я впервые вошел в дом Стеллы с картонными коробками в руках. В углу столовой стояла старая тумбочка, а на ней лежало желто-зеленое морское стекло. То самое, поддельное, которое я сделал из осколка тарелки, а Стелла подобрала на берегу. Мне стало стыдно и немного приятно; я поставил коробки на пол и подошел к тумбочке. Осколок стекла лежал перед деревянной фоторамкой. В ней была выцветшая детская фотография Стеллы и Холли, стоявших рядом. Холли была здорова, а Стелла – худее, чем сейчас. Они были очень похожи друг на друга. Я некоторое время смотрел на эту фотографию, но тут послышались голоса Стеллы и Орианны, заносивших коробки, и я с невозмутимым видом отошел от тумбочки как ни в чем не бывало. Когда же заносил следующую коробку, я заметил, что фоторамка исчезла, осталось лежать только морское стекло. Наверное, Стелла обратила внимание и убрала ее куда-нибудь. Я сделал вид, будто ничего не произошло, и продолжал помогать с переездом, думая о смысле того, что я только что увидел.

Улыбающиеся, стоящие рядом Стелла и Холли в детстве. Стелла с гордостью протянула руку вперед, в ее указательном и большом пальцах зажат кусочек стекла. В форме полумесяца, бледно-зеленого цвета. Точно такой же, какой нашла Орианна в песке.

Что это значит? Обстоятельства сложились так, что урановое морское стекло, которое Стелла потеряла в детстве, оказалось в песке Дублинского залива и Орианна случайно его нашла?

Нет, такое точно невозможно.

А может, Стелла сделала то же самое, что и я. То, что она потеряла свое сокровище – морское стекло, – было ложью, а на самом деле она, наверное, берегла его все эти годы? Ради какого-то своего желания. Молясь о нем. Иногда заглушая свои молитвы, когда шли дни, а желание не исполнялось. Той ночью, когда мы с Орианной направились к Дублинскому заливу, Стелла узнала от Холли, что мы пошли на поиски морского уранового стекла. После этого она появилась на пляже. Еще до того, как окликнуть нас, или же после разговора с нами бросила свое сокровище в песок. Так, чтобы Орианна нашла его. Несмотря на то что существовала вероятность, что ее сокровище, которое она берегла все эти годы, бесследно исчезнет среди песка…

Другими словами, это чудо сотворил не Господь, а Стелла сделала его для Орианны.

Может быть, изначально она завела разговор о морском стекле, чтобы девочка пошла искать его? Может быть, солгала о том, что сокровище потеряно, потому что знала лучше кого бы то ни было, как выглядит ее жизнь в глазах Орианны. Если б Стелла сказала, что до сих пор хранит морское стекло, приносящее удачу, то Орианна могла бы не поверить в его волшебную силу. Ведь она была в курсе, какая жизнь у ее тетки.

Я не спрашивал Стеллу об этом, поэтому не знаю, как было на самом деле. Но я так считал.

…Я снова посмотрел на экран. Я не был уверен, но, скорее всего, самолет сейчас пролетал над моим городом.

Когда я сообщил о своем возвращении на родину, отец ответил так же бесстрастно, как обычно. Но в его голосе точно чувствовался оттенок радости. Мне хотелось, мне нужно было о многом ему рассказать. И попросить у него прощения. Смогу ли я поговорить с отцом, с которым мне не удавалось пообщаться напрямую в течение практически десяти лет? Смогу ли я произнести вслух все те слова, что в течение долгого времени зрели во мне?

Пока я вглядывался в экран, пассажиры самолета зашумели, как будто были удивлены, поражены чем-то. Я огляделся вокруг; сидевший рядом со мной пожилой иностранец и расположившаяся у прохода молодая японка так же, как и я, с подозрением осматривались по сторонам. Я положил оба локтя на ручки кресла и немного привстал. Похоже, шумели только те пассажиры, которые сидели у окон. На той же стороне, что и я.

Я опустился и приблизил лицо к иллюминатору. Увидел пейзаж – и не поверил собственным глазам.

Посреди темного моря распускался световой цветок. Пять огромных кругов света на поверхности воды. Они стали собираться в один большой круг, сверкая белым. Сначала я не мог понять, откуда взялся свет. Но быстро сообразил, что он проникает сквозь тучи. Через пять просветов, образованных в серых тучах, солнце освещало поверхность воды, а потом его лучи случайно собирались в красивый цветок. От легкого покачивания самолета взгляд подрагивал, вокруг каждого луча появлялась рамка из образов, оставшихся в памяти. Чем дольше я смотрел на цветок на поверхности моря, тем красивее он становился.

Неужели такое бывает на самом деле?

Я смотрел вниз на ослепительный цветок из света – и никак не мог понять. Бог. Чудо. Морское стекло в форме полумесяца среди песка. То, что Холли удалось прожить столь долго. То, что Орианна вновь стала улыбаться и смеяться. Фотография, которую я увидел у Стеллы дома.

Нет, всё это неважно.

У меня в груди стало распространяться чувство облегчения и бодрости, как бывает, когда сильно чихнешь. Я резко выпрямился, и мне показалось, что свет, который излучал цветок, распустившийся на поверхности моря, проходит сквозь просветы между моими костями, долгое время пребывавшими в сдавленном состоянии.

Всё неважно. Достаточно того, чтобы начавшие жить вдвоем Орианна и Стелла, преодолев смерть Холли, хотя бы иногда улыбались друг другу.

В нашем городе произошло убийство, как говорили, впервые за пятьдесят лет.

Ночью того дня, когда случилось убийство, одна собака внезапно пропала с места, где было совершено преступление. Я ищу ее изо всех сил. В лесу. В городе. Мне обязательно нужно ее найти.

Не как следователю, а как человеку.

Во время поисков я думаю о многом. О причинах, по которым он зарезал соседскую семью. Что было у него на душе в тот момент. О белой повязке, намотанной на его левую руку. О ноже, который он держал за две недели до преступления.

Единственно, о чем я не думаю, так это о себе.

Дом. Мужчина. Я.

Прошло около получаса, прежде чем три этих элемента выстроились в ряд, в одну линию. Взгляд мужчины был направлен в район второго этажа дома. А мой – на его спину. Расстояние между нами было, наверное, метров десять.

Жилой квартал на севере города, расположенный на холме. Выше южного района, разделенного заливом на две части. Все без исключения дома, стоявшие рядами под пасмурным небом, выглядели элитными. Вот и дом, на который взирал мужчина, смотрелся как в рекламном ролике об одноэтажной недвижимости. Гараж с опускающейся дверью. Ограда в европейском стиле на белой стене, окружавшей дом. За ней тянулся вверх огромный платан, на его ветках – много округлых плодов. Только началась вторая половина сентября, так что все плоды еще были зелеными.