Я предложил Орианне пойти поискать морское урановое стекло неделю назад. Мои сомнения рассеялись благодаря ее словам, которые она произнесла здесь, на побережье. Когда открыла мне, что у нее на душе.

Но сейчас я не чувствовал ничего, кроме раскаяния.

Орианна плакала, обняв колени. Она сдерживала себя, стараясь не рыдать в голос, лишь ее спина слегка дрожала. Раскаяние в моей груди было столь велико, что я даже не мог произнести никаких извинений. Мне нужно было попросить прощения не только у Орианны, но и у Холли, и у Стеллы. Вероятно, Холли уйдет из этого мира, так и не увидев улыбку дочери. Стелла сказала мне без обиняков: найти не получится. И действительно, так оно и было. Ноги у меня устали, к тому же навалилось чувство раскаяния и стыда, от которых я даже стоять не мог. Я опустился коленями на песок; рядом со мной сидела Орианна, ее спина дрожала. Стараясь не встретиться с ней взглядом, я посмотрел в сторону, и в поле моего зрения попала Стелла. Ее руки были сложены на уровне лба, как будто она беззвучно молилась о чем-то, молилась все это время.

Немного с запозданием я почувствовал неловкость.

Когда мы с Орианной вдвоем шагали по песку, я много раз посматривал на Стеллу, но ни разу не заметил, что она стояла вот так, сложив руки. Точнее, мне было не видно. В темноте я видел только как она сидит на каменной лестнице, сгорбившись и опустив голову. Только неясную тень. Конечно, и сейчас вокруг было темно, но почему-то я смутно различал руки Стеллы.

Я посмотрел в сторону моря. Там слабо виднелся горизонт. Солнце еще не показалось, но еще немного, и над городом наступит рассвет.

Орианна тихонько подняла голову – наверное, тоже заметила изменения в окружающем пейзаже.

– Кадзума… – прошептала она одними губами, как будто очнулась ото сна, глядя в одну точку на песке. Немного севернее от места, где был указатель. Там было какое-то свечение. Что-то маленькое, закопавшееся в песке.

– Ультрафиолет… – сказал я хрипло.

То, что сейчас происходило у меня перед глазами… Оптическое явление, которое длится очень ограниченное время. Когда солнце находится в низком положении, его свет проникает сквозь толстые слои атмосферы на поверхности Земли. И в этот момент крохотные частицы атмосферы рассеивают свет. В частности, свет с короткими волнами, как у ультрафиолета. Другими словами, рассеянный ультрафиолетовый свет добрался до этого пока темного пляжа. Он не был доступен человеческому взгляду, но наверняка струился с неба.

Орианна уперлась руками в землю и поползла вперед на четвереньках так, чтобы не потерять из виду место, на которое смотрела. Наконец она добралась до него, взяла пальцами и подняла что-то маленькое, светящееся в темноте. Я поднялся с колен и побежал к ней.

– Кадзума, смотри!

– Урановое стекло…

Услышав мои слова, девочка быстро вдохнула. Не выдыхая, лишь немного приоткрыла губы. Вне всяких сомнений, она держала двумя пальцами не что иное, как морское урановое стекло, светившееся в темноте, реагируя на ультрафиолет, спускающийся с неба. Урановое стекло излучало белый с отливом зеленого свет. Форма у него была необыкновенно красивой – полумесяц, как чья-то улыбка, которую нарисовал маленький ребенок.

«Бог, может быть, существует», – впервые в жизни подумал я.

Орианна реально его нашла.

В ночь того дня, когда я предложил девочке отправиться на поиски морского уранового стекла, я заказал по интернету небольшую тарелочку. Размером с ладонь, антикварная вещица, сделанная из настоящего уранового стекла. Красивого желто-зеленого цвета. Я разбил ее у себя дома и аккуратно затер один осколок наждачной бумагой. Затем спрятал в кармане брюк этот осколок, похожий на морское стекло, и пришел сюда вместе с Орианной. Я бросил этот осколок в песок, воспользовавшись моментом, когда девочки не было рядом. Чуть южнее от указателя. Прямо перед появлением Стеллы, когда мы закончили наш виток до северной стороны залива и собирались пойти в противоположном направлении. Надеясь, что Орианна его найдет. Я хотел, чтобы она снова улыбнулась и Холли увидела ее улыбку. Но затем мою хитроумно выдуманную подделку унесла большая волна. Сколько раз мы ни светили фонариком в этом месте, куда я, вероятно, бросил стекло, ничего не находилось.

Сейчас Орианна держала в руках самое настоящее, неподдельное морское урановое стекло, которое так редко встречается в мире.

Видимо, заметив наше состояние, к нам от каменной лестницы шла Стелла. В темноте ее тень постепенно становилась все больше и больше. Но, дойдя до определенного места, Стелла резко остановилась. Интересно, что она делала? Оставаясь на том же самом месте, женщина наклонилась. Ее тень медленно сокращалась. Я уже перестал удивляться тому, что происходит, как тень вдруг зашевелилась и пошла широким шагом, направляясь вперед. С такой же энергичностью она согнулась, будто накрыв своим телом песок. Через мгновение Стелла громко закричала. Орианна обернулась, а я поспешил к ней, раскидывая песок ногами. Стелла закопалась локтями в песок и держалась левой рукой за кисть правой. Ее правая рука была повернута вверх и дрожала, пальцы были согнуты, а на ее трясущейся ладони поблескивало урановое стекло.

– Я нашла… Орианна… Я нашла!

Рот ее был широко открыт, а голос был похож на всхлип, мало напоминавший слова. Она плакала. В ее слезах отражался зеленовато-белый свет, они без остановки катились по ее щекам. Орианна подбежала к ней, села рядом на колени и протянула правую руку.

– Я тоже нашла… Тетя, я тоже нашла!

Орианна посмотрела на морское стекло в форме полумесяца, которое лежало у нее в руке. Стелла обняла ее обеими руками и прижала к груди, как будто схватила человека, который собирался убежать. Орианна тоже вытянула руки и вцепилась в Стеллу.

– Прости меня, Орианна, прости… – Стелла потерлась мокрой щекой о коротенькие волосы Орианны; она всхлипывала, как ребенок. – Твоей маме нужно жить… У меня все получается плохо… Сколько бы ни старалась, ничего не выходит… Вот и ты, Орианна, такая милая, а я только и могу, что тебя испортить…

– Всё хорошо, тетя, всё в порядке.

Они плакали в голос вдвоем на темном пляже, держа в своих руках найденные ими осколки уранового стекла. У Стеллы в руке была подделка, которую я сделал, разбив тарелку. Я думал, что ее унесло в море, но оказалось, что она переместилась. Может быть, Стелла, поговорив со мной, возвращаясь решительным шагом к каменной лестнице, отбросила стекло носком ноги…

Но я не собирался в этом признаваться. Ни сейчас, ни потом.

В небе, под которым раздавался плач Стеллы и Орианны, мерцали звезды. Рассвет – смысл имени Орианны. Звезды – смысл имени Стеллы. Короткое красивое время, когда их имена накладывались одно на другое.

Самолет быстро шел на снижение; вот он проник сквозь толщу облаков и оказался под ними. Прижавшись лицом к стеклу иллюминатора, я смотрел на небо. Серые облака распространялись вдаль. Похоже, погода в Японии была не очень, несмотря на праздничную Серебряную неделю. Капель дождя не было видно, но, наверное, он скоро пойдет? Или уже закончился?

На экране передо мной, помимо карты окрестностей, обозначалось положение самолета в настоящий момент. Вероятно, совсем скоро он пролетит над моим родным городом. Прямо перед приземлением в международном аэропорту или сразу после взлета большинство самолетов, следующих в Европу или из нее, пролетали над моим городом.

Из-за мелкого масштаба карты на экране было сложно определить его точное местонахождение. Залив, его отличительная черта, также не был показан на карте. Ну и, конечно, маленький островок в центре залива.

Холли прожила еще два месяца. Спокойная смерть, как сон.

С тех пор как мы нашли морское стекло на рассвете на пляже, в течение этих двух месяцев Орианна много раз улыбалась и смеялась в присутствии Холли. Смеялась, когда они придвигались друг к другу так близко, что соприкасались челками, и делились впечатлениями. И когда она рассказывала матери о событиях в школе, сопровождая свои рассказы жестами. И когда они мерились длиной волос.