– На старт… – сказала женщина с микрофоном. – Внимание…

Лили слегка склонила голову, словно в молитве.

– Начали!

Я думала, Лили замрет в нерешительности, но она даже не дрогнула. Моя сестра зарылась лицом в пирог с такой скоростью, что кусочки безе разлетелись в разные стороны. Когда она начала жевать куски, я разгадала ее тактику. Ее соперники поедали пирог ртами. Лили же быстро превратила это в дерзкое уничтожение.

Оказалось, что в конкурсе по поеданию пирогов важно не столько съесть сам пирог, сколько сделать так, чтобы твоя тарелка опустела первой.

– Готово! – крикнула Лили, поднимая голову.

Слева от нее восемь мужчин в возрасте от десяти до сорока лет повернулись и изумленно уставились на нее. Судья подошел и осмотрел ее блюдо, на котором едва остались крошки.

– Похоже, – сказала женщина, бросив слегка испуганный взгляд на Лили, чье лицо, волосы и одежда были покрыты остатками пирога, – что у нас есть победитель.

– Ты уверена, что она дочь Оливии? – спросила моя мама, стоявшая рядом со мной. – Потому что это было действительно нечто.

На сцене кто-то протягивал Лили полотенце. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что это Уокер.

Он смеялся.

– Сойер, – мама подтолкнула меня локтем. – Твой телефон.

Я с трудом оторвала свой взгляд от Уокера и Лили и пролистала текстовые сообщения, которых оказалось три. Они пришли подряд.

@) – ' —, – -

~ ~ ~ ~ ~8<

Посмотри налево.

Это мало чем напоминало задание. Я посмотрела налево. Сквозь небольшую толпу, которая собралась посмотреть конкурс по поеданию пирогов, я увидела одинокую фигуру.

Ник.

Мой телефон снова завибрировал – четвертое сообщение.

Твое задание, если ты решишься его выполнить: проведи с ним всю вторую половину дня.

На Нике были темно-синие шорты и поношенная красная футболка. Когда я подошла, он скрестил руки на груди, и футболка натянулась на его бицепсах и плечах.

Не то чтобы я специально смотрела.

– Привет, – сказала я.

Он не поздоровался в ответ.

– Мне всегда было интересно познакомиться с воплощением обиды.

Это почти заставило его улыбнуться.

– Это из-за тебя меня пригласили на это мероприятие?

– А, это, должно быть, тайное общество пытается извести меня твоим присутствием.

Приятно было быть честной с кем-нибудь, даже слишком честной.

– Ты не очень-то умеешь извиняться, – прокомментировал Ник.

– Я уже извинилась, – ответила я.

Он, казалось, не понял, о чем я говорю, и мне пришлось уточнить.

– Через сообщения.

Сообщения, на которые он так и не ответил.

– Я не переписываюсь, – сказал Ник.

– Ты звонишь по телефону, – сказала я, читая между строк. – Как цивилизованный человек.

На этот раз уголки его губ приподнялись, совсем чуть-чуть.

– Я пришел сюда не для этого, – сказал он.

– И все же, – ответила я, бросив взгляд на празднующих Четвертое июля. – Тебе по-прежнему нужны связи. И репутация.

Он поморщился:

– Проклятый бал Дебютанток.

Я сказала то, чего не сказал он:

– Проклятые Дебютантки.

Кажется, мне наконец удалось пробиться через его броню.

– Я действительно думал, что ты не такая, как все, – тихо сказал он мне.

Это было больно, но я не позволила себе терзаться.

– Каким бы я была человеком, если бы гордилась тем, что отличаюсь от других девушек?

Он мгновение изучал меня – откровенно, пристально.

– Я говорил не о девушках. Я говорил о… – Ник огляделся. Теннисные корты и площадки для волейбола на песке. Безукоризненно ухоженный газон. – Обо всем этом.

– Странно, не правда ли? – спросила я его. – Быть одним из них?

– Я не один из них, – последовал незамедлительный ответ. Пояснение чуть-чуть запоздало. – И ты тоже.

И вот так просто я была прощена.

– Когда я видел тебя в последний раз, – сказал Ник, – ты что-то лепетала о том теле. Как они ее называют?

– Леди озера, – ответил я. – И так, для информации: когда ты говоришь о ком-то «лепетал», этот кто-то вряд ли проникнется к тебе симпатией.

Ник склонил голову набок:

– Принято к сведению.

Я решила не упрекать его за выбор слов.

– Останки принадлежат не той, о ком мы думали. Кем бы она ни была, у нас нет оснований полагать, что ее убил кто-то из Эймсов.

– Что ж, это большое облегчение, – сухо сказал Ник. Затем он заметил выражение моего лица. – Разве нет?

Вскоре мы оказались на ближайшем причале. Я рассказала ему все, что мы с Лили услышали на аудиозаписях Джона Дэвида. Я ждала, когда же он решит, что от меня одни проблемы и драмы, что я одна из них в самом худшем смысле этого слова.

– Есть ли причина, – спросил Ник после долгого молчания, – по которой ты рассказываешь мне все свои секреты?

Я не услышала осуждения в его тоне, но то, как он смотрел на меня, мне так и не удалось бы описать словами.

– А кому ты их расскажешь? – Я отмахнулась от его вопроса и посмотрела на озеро.

В бухте было неспокойно, как никогда. Волны разбивались о причал, обдавая нас брызгами, пока мы сидели в тишине.

– Ты когда-нибудь бывала на озере? – спросил Ник, первым нарушая молчание. – До этого?

– Нет, – ответила я, радуясь, что мы сменили тему. – А ты?

Ник свесил ноги с причала.

– В юности. Один из друзей Кольта арендовал машину. Недалеко от моста Мейкон есть кемпинг. Даже в будни там слишком много людей. Громко и грязно, как в аду, особенно после дождя.

По его улыбке все стало ясно.

– Тебе понравилось? – спросила я.

Он опустил взгляд на свои ладони:

– Кольту понравилось.

Это был второй раз, когда он назвал его по имени.

– Мне очень жаль, – сказала я. – Что все это случилось с твоим братом.

Ник посмотрел на горизонт.

– У него это получилось бы намного лучше, чем у меня. Вечеринки, хорошие манеры, Джесси… – Он замолчал, но я поняла, что это имя его младшей сестры. Я не успела спросить, как он продолжил: – Ты…

Мне пора уходить. Я прямо-таки слышала, как внутри меня надрывается сирена тревоги. Мне хотелось сказать ему эти слова, но я так и не смогла.

– Ты неплохо справляешься.

Ник повернулся ко мне. Я попыталась напомнить самой себе, что он несколько недель не выходил со мной на связь. Что он ненавидел мир, в котором я жила, и людей в нем. Что до встречи со мной он встречался с Кэмпбелл.

Что я никогда не хотела ничего такого.

Но все, о чем я могла думать, – это о своих руках в его волосах.

– Пообещай мне, – тихим, хриплым голосом произнес Ник, – что в следующие десять секунд ты не будешь говорить о мертвых телах, фиктивных беременностях или о ком-нибудь с фамилией Эймс.

Я почувствовала, как мое тело наклонилось к его. Как мои руки сами по себе оказались у него на груди.

– Обещаю семь, – парировала я.

Он поднял ладони к моим пальцам, слегка касаясь их. Наклонился вперед, и его губы замерли в нескольких сантиметрах от моих. Затем его руки обхватили мое лицо. Его пальцы были грубыми и мозолистыми.

И теплыми.

– Пусть будет семь, – улыбнулся он и накрыл мои губы своими.

Я должна была отстраниться, но не сделала этого. Не должна была поддаваться этому поцелую – и ему, – но все же поддалась. Внезапно я осознала, что сжимаю в кулаках ткань его футболки и сижу не рядом с ним, а на нем.

Ник оторвался от поцелуя и опустил руки на мою талию.

– Семь, – сказал он.

В этот момент зажужжал мой телефон. Я проигнорировала первое сообщение, но за ним последовали еще два. Я посмотрела на экран. Лили.

– Неприятности в раю? – с усмешкой спросил Ник.

Я вскочила на ноги, не успев дочитать сообщение.

– Ты даже не представляешь.

– Где он? – спросила я.

Лили повела меня сквозь толпу и остановилась у длинного ряда грилей, которые закончили устанавливать, пока мы с Ником отсутствовали.