«Хочешь устроить ментальную перезагрузку?» – «Точно. Просто сотру из его памяти все, о чем он не хочет помнить».

– Но почему я захотел забыть тех, кого люблю? – потрясенно прошептал Пьетро.

– Наверное, чтобы их защитить, – пожала плечами Эрика.

– От кого?

– От самого себя, – сказала она после заминки.

Он попытался это переварить. Эрика подошла к шкафу и вытащила из ящика три блокнота в черных переплетах. Блокноты из амальфитанской бумаги, в которые Джербер записывал истории болезни своих пациентов.

– Тогда ты привез их мне, объяснив, что в них записи о трех случаях, несущих угрозу твоей семье.

Пьетро недоверчиво посмотрел на блокноты.

– Ты рассказал мне, что превращаешься в кого-то другого, и этот новый Джербер тебе совсем не нравится. Он тебя пугает, поэтому ты обязан это сделать… Сказал, что велел своей бывшей жене тебя не искать и говорить о тебе с сыном так, будто ты умер. А лучше вовсе не говорить, словно ты никогда не существовал.

Пьетро слушал Эрику не перебивая; в груди разрасталась черная тоска.

– Ты попросил меня помочь все забыть, – добавила она, поглядев на блокноты так, будто в них содержалось нечто отвратительное.

Что такого ужасного он мог там написать?

– Ты был эмоционально вовлечен в эти три истории, вовлечен чрезмерно, и мы оба опасались, что терапия не поможет. Чтобы нахлынувшие воспоминания не погребли тебя под собой, мы договорились о кодовом слове, которое послужит сигналом об их приближении.

– Магнолия, – растерянно пробормотал Пьетро. – Но я же приехал к тебе из-за Матиаса!

– Не важно, что тебя побудило. Главное, что ты здесь и мы вновь можем стереть из твоей памяти все, что ты не желаешь помнить. Но тогда тебе придется второй раз отказаться от близких.

Пьетро не знал, что ответить, – он был чересчур потрясен. Он едва нашел в себе смелость протянуть руку, и Эрика, помедлив, со вздохом вернула ему блокноты. Он полистал страницы. У блокнотов были заглавия: «Дом голосов», «Дом без воспоминаний», «Дом огней». Глаза цеплялись за отдельные слова и абзацы, но читать все это он был не готов. Бегло просмотрев, он увидел имена, одновременно незнакомые и знакомые, имена взрослых и детей. Доктор Уолкер, Нико, Адо, Дзено Дзанусси, Эва, Майя Сало, Ханна Холл. Описание какой-то мрачноватой детской игры и таинственные правила поведения, привитые родителями единственной дочери. А еще на страницах говорилось об орке, каком-то сказочнике и прочих призрачных существах.

Пьетро не сомневался, что все это имело смысл. Но в чем бы этот смысл ни заключался, теперь он был зарыт глубоко на дне его подсознания.

– Выбор за тобой, – кивнула Эрика на шезлонг с наушниками. – Если пожелаешь, можем и Матиаса отменить.

Джербер подумал, что у него есть подходящее название для четвертого блокнота: «Дом молчания». Он где-то слышал, что истории нельзя оставлять незаконченными, иначе они начинают гноиться, как открытые раны. Тот, кто до этого додумался, был чертовски прав. Пьетро не хотел, чтобы его собственная история осталась без финала.

Чувствуя на глазах слезы, он аккуратно сложил блокноты на столе.

– Если я на это пойду, все закончится здесь и сейчас? – жалобно спросил он Эрику, словно ему, девятилетнему мальчику, приснился страшный сон и очень хотелось проснуться.

– Да, – заверила она.

Обещание забвения показалось флорентийскому Баюну крайне заманчивым. Словно сама судьба добродушно похлопала его по плечу.

Peter Boland

The Charity Shop Detective Agency

© Peter Boland, 2022

This edition published by arrangement with Lorella Belli Literary Agency Ltd. and Synopsis Literary Agency

© Осминина А., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Остановившись у дома своей любимой клиентки, Тед поставил машину на ручник. Он всегда с нетерпением ждал, когда придет время доставлять ее заказ: это вызывало у него улыбку шире, чем у Чеширского кота. Никто больше не предлагал ему чай, когда он приезжал с доставкой, просто не было времени. Но Сара Браун из дома номер 64 по Сторвью-Вэй была из тех, кто привык к лозунгу «Обойдемся и починим»[218], из бережливого поколения. Утром она первым делом готовила чай и переливала его в термос, чтобы не кипятить чайник лишний раз и не тратить электричество. И лишь заслышав, как подъезжает фургон Теда, тут же наливала ему горячую, исходящую паром чашку, которая ждала его на кухне.

Тед в предвкушении облизнулся. Вытащив из фургона пластиковые ящики с покупками, он осторожно прошел несколько метров через садик к дому по тропинке, давным-давно вымощенной осколками плоских камней. Легко и навернуться. Кто его знает, как Сара справлялась с этой низкой полосой препятствий со своими ходунками.

Поставив ящики на крыльцо, Тед постучал в дверь. Сразу ему никто не открыл, но он этого и не ждал. Сара ходила с трудом, и до двери доберется не скоро.

– Сара, все в порядке, не торопись! – крикнул он. – Я и так опережаю график.

Тед подождал. Дверь не открылась.

Может, она наверху – в таком случае ее лестничное кресло-подъемник сейчас не спеша скользит по всем изгибам лестницы, как самая медленная в мире карусель.

Но дверь так и не открылась.

– Сара, хочешь, я начну заносить покупки на кухню?

Иногда она оставляла дверь открытой, чтобы Тед не тратил время и не ждал ее.

Никакого ответа. Может, подергать ручку? Время шло, и на чаепитие его уже не оставалось. Он повернул ручку.

Щелкнул замок.

Наклонившись, Тед подхватил ящики и локтем толкнул дверь, открывая ее шире. А потом ящики рухнули на пол, рассыпав содержимое по крыльцу.

Сара Браун лежала в холле лицом вниз. Выругавшись, Тед бросился внутрь, решив, что старушка упала.

– Сара! Сара! Ты меня слышишь?

Никакого ответа. Наверное, ударилась головой и потеряла сознание, решил он.

Дернувшись, Тед запаниковал, не зная, что делать. Попытался нащупать на шее пульс – он видел это по телевизору миллион раз. Это проверяют первым делом, разве нет? Он неуклюже приложил дрожащие пальцы к сонной артерии Сары.

Но кожа была холодной и безжизненной.

А потом он заметил влажное темное пятно под лопаткой женщины. Прямо в центре – узкая рана, наполнившаяся кровью.

У него перехватило дыхание.

Трясущимися руками Тед потянулся к телефону. Кое-как тыкая в нужные цифры, он вдруг подпрыгнул.

Из руки старушки выпал маленький темный предмет.

Домино, с нацарапанным на нем именем.

Фионе Шарп нравилась ее жизнь.

Ей нравилось, что оба колена еще работали и что, хотя они порой скрипели как старая викторианская лестница, ни одно вроде бы не нуждалось в скорой замене. Бедра тоже вели себя вполне сносно.