Она слушала их подхалимскую болтовню, и руки все крепче сжимали бинокль. По сути весь вечер представлял собой сентиментальные хлопки по спине и поздравления друг друга с тем, какие они замечательные. Ее уже тошнило. Стоило им сесть, как болтовня не прекращалась. Говорите все, что хотите, подумала она. Это только прибавит ей решимости.

Ее родители принесли в жертву самое дорогое. Они позаботились о том, чтобы палец правосудия никогда не указал на нее. Стив и Берил спасли ее от внимания полиции, ограждали от всего, что могло быть связано с преступлением, тем самым гарантировав ее невиновность. Они сами все сделали и заплатили за это. Молли ни в чем не участвовала. Но на самом деле именно она стояла за всем. Они бы сделали все что угодно ради своей маленькой девочки, в том числе помогли бы ей исполнить мечту всей жизни: получить пляжный домик для нее и Дины.

Они старались изо всех сил. Думали, что домик береговой охраны удовлетворит ее аппетиты, но это было не то же самое, что жить на пляже. Ей хотелось, чтобы Дина росла в настоящем домике на берегу, и Мэри убедила родителей добиться этого любыми средствами. Сначала они думали, что денег, которые Стив унаследовал от отца, хватит, чтобы купить мечту Молли, но цены на домики стали смехотворно высокими, недостижимыми. И чтобы сбить их, пришлось нарушить закон. Убить.

Но прежде чем что-либо из этого произошло, Стив и Берил предприняли меры безопасности, чтобы защитить Молли. Если их поймают, они скажут, что она никак в этом не участвовала. Берил и Стив не могли допустить, чтобы Дина росла без матери, так что внушили всем, что это они подложили жучок в коробку без ведома Молли, добавив и ложь о батарее с зарядом в три раза больше, из Китая. На самом деле такого не было. И лишь в этой части преступления была замешана Молли. Ей пришлось ходить в тот отвратительный благотворительный магазин и менять аккумулятор каждые несколько недель, чтобы они и дальше могли следить, не раскрыли ли их. Конечно, существовал риск, что полиция проверит прибор и обнаружит, что заряда хватало лишь на недели, а не на месяцы. Тогда они поймут, что родители лгали, чтобы выгородить ее. Но про эту мелочь все забыли на фоне дронов-убийц. Полиция взяла целых двух преступников с поличным, которые сразу же во всем признались. Идеальное раскрытие дела, как по учебнику.

Единственный недостаток, кроме того, что ее родителей признали виновными, так это что Молли пришлось подыграть, изображая гнев и изумление от поступка родителей, ей пришлось отвернуться от них, чтобы игру сочли убедительной. Сурово, но родители знали, на что идут, прежде чем согласились помочь ей.

Кое-что было точно: она заставит этих трех сыщиц заплатить за то, что они разрушили ее мечту о пляжном домике, – о, и, конечно, за то, что посадили ее родителей за решетку. Да, они пожалеют.

– Мамочка, на кого ты смотришь?

Молли почти забыла, что рядом была Дина, игравшая на ступеньках.

– Почему мы больше не можем заходить в домик береговой охраны, как раньше?

– Из-за людей, на которых смотрит мамочка.

– Тех, которые заставили уехать бабушку и дедушку?

– Да.

– Они мне не нравятся.

– Мамочке они тоже не нравятся. Не переживай, мы до них доберемся.

– И когда же?

– Скоро, милая. Скоро.

© Кодинцева А., перевод, 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Сэхён скинула верхнюю одежду и продезинфицировала руки. От шершавости натянутой хирургички и без того чувствительные сегодня нервы напряглись до предела. Она перекинула пояс назад и завязала его на талии небольшим бантиком. Изо дня в день она повторяла одно и то же движение – привыкшие пальцы двигались на автомате.

От усталости девушка несколько раз зевнула и прошла в комнату для консультаций. Переобувшись в брошенные у двери тапочки, она обернулась и встретилась взглядом с посетителем.

– Так много работы с самого утра.

Мужчина склонил голову, здороваясь.

Сэхён провела на работе всю ночь и сейчас скрывала уставшее лицо под маской. Она быстро оглядела мужчину: он был молод, одет в гражданское. Несмотря на жару, все до единой пуговицы были застегнуты. Висевшее на шее удостоверение выдавало в нем или простого полицейского, или только получившего назначение сержанта.

– Здравствуйте. Лейтенант Чон Чжонхён, оперативная группа по тяжким преступлениям уголовного розыска, – продолжил он.

Вместо приветствия Сэхён лишь кивнула, присматриваясь к документам, которые тот держал в руке. Парень замешкался, но быстро пришел в себя, снял с шеи удостоверение и протянул его девушке.

– Из полицейского участка Ёнчхона. Я по поводу обнаруженного сегодня трупа.

На фото Чжонхён был в форме, но она отличалась от стандартной полицейской. Да и вообще для лейтенанта он выглядел слишком юно. Скорее всего, был выходцем из Полицейской академии, получившим назначение сразу после выпуска. И наверное, для удостоверения выбирал фотографию из тех, что вошли в выпускной альбом. Сэхён щелкнула языком, села и наконец сосредоточилась на документах.

Офицер неподвижно стоял напротив – возможно, считал напряжение девушки. Она лишь облокотилась на подлокотники, как делала это всегда, и раздраженно предложила ему присесть. Он, как будто только этого ждал, опустился на стул и сразу перешел к делу:

– В четыре часа и сорок семь минут утра мы получили сигнал об обнаруженном трупе и выехали на место. Оно достаточно популярно у местных, а состояние тела было критическим…

– Так поздно обнаружили? Или проблема в несогласованных действиях? – недоуменно спросила Сэхён, решив наконец вступить в разговор.

– Ни то и ни другое. Мы быстро нашли тело, но захоронение было немного необычным…

– Необычным? – В голосе собеседницы слышалось нарастающее раздражение.

Со вчерашнего обеда она провела уже более десяти вскрытий. За выходные накопилось так много работы, что она не успевала даже забежать в туалет. Проведя сутки за работой, она надеялась, что вот сейчас хотя бы сможет отдохнуть, как вдруг ее просят осмотреть еще один труп. Выбора не было: Сэхён пропустила ужин и пришла в консультационную, даже не успев успокоить напряженные нервы.

– Там рядом много однокомнатных квартир. Это район университета, поэтому в них живут студенты. К тому же рядом вокзал, и место достаточно проходимое.

Слушая спокойную речь офицера, девушка натянула маску повыше и махнула рукой, призывая его продолжать.

– Около главного входа в университет есть небольшой переулок, за которым простирается поле: хозяин выращивает там рис и периллу. Именно там и был найден труп.

Чжонхён выложил фотографии на стол. Сэхён сразу вспомнились листы периллы в кимбапе с тунцом, который вчера принес один из судмедэкспертов. Это да стакан американо – вот и все, что она съела со вчерашнего дня. Конечно же, именно в такие дни работы словно прибавляется.

В месяц, как правило, выходило около восьмидесяти вскрытий: то есть каждый день появлялось два-три новых трупа. Причины смерти были разнообразны. После семи лет работы в Национальной службе судмедэкспертизы часто бывало так, что недоеденная половина кимбапа волновала намного больше мертвых тел.

– Вчера шел дождь?

– Да, был ливень и сильный ветер. Скорее всего, поэтому листья прогнулись, и мы смогли быстрее обнаружить жертву.

«Скорее всего».

Сэхён задумчиво перевела взгляд на стоявшую на столе кружку. Больше всего ей не нравилось слышать из уст полицейских именно это выражение. Она еще не начала работать с новым телом, а уже была не в настроении. Стандартное для летней поры дело и безответственные следователи – «отличная» и невероятно скучная комбинация.

– Ясно. Здесь написано, что тело подверглось сильному разложению.

– Скорее не разложению, а значительному повреждению. Оно настолько серьезно, что заметно невооруженным глазом. Но вот место было на удивление идеально прибранным. К тому же пленка, в которую завернули труп…