Служанка нашла листок в детской. Он был спрятан в мусорной корзинке под кучей мятых бумажек. Родители всполошились и поспешили справиться у психолога.

– Почему не интересно? – спросила Сусана.

– Потому что это не имеет значения, – отрезал Пьетро. – Лучше спросите самих себя, почему он прячет от вас свои рисунки.

Его ответ, как и ожидалось, успокоил родителей.

– Насколько я понял, вы всегда чересчур опекали своего сына, – заметил Джербер. – Сами решали, в какие игры ему играть, что смотреть по телевизору, что читать…

– Как и любые родители, разве нет? – несколько воинственно парировала Сусана.

– Ну да. Вы действовали из благих побуждений, – кивнул он. – Однако неплохо бы иногда интересоваться мнением Матиаса. Вместо этого вы лишили сына голоса.

Иво с возмущенным видом открыл было рот, но тут же закрыл, не зная, что сказать.

– Матиас считает, что имеет право на секреты. Как и все мы, – закончил Пьетро, намекая, что сами они тоже рассказали ему далеко не все.

Иво и Сусана отвели глаза.

– А теперь, с вашего позволения, мне пора начинать сеанс.

Он поднялся в детскую. Матиас лежал под одеялом с комиксом в руках. Когда Пьетро вошел, мальчик улыбнулся ему и продемонстрировал свой талисман:

– Я готов, доктор Джербер.

– Становишься образцовым пациентом, парень, – похвалил его Пьетро.

Заняв привычное уже место за столом, он приступил к ритуалу сборки метронома.

– Кто вас научил убаюкивать детей?

– Мой папа, – с заминкой ответил Пьетро, отметив про себя, что ему трудно в этом признаваться.

– Он тоже пользовался такой штуковиной? – Матиас показал на метроном.

Мальчика одолевало любопытство. Простыми ответами тут не отделаешься, ему нужна история.

– Нет, он использовал заезженную виниловую пластинку. Это такой устаревший аудиодиск с песенкой из старого-престарого мультика.

– С какой песенкой?

– «Простые радости». Ее пел медведь по имени Балу.

Пьетро мог бы добавить, что время от времени эта песенка все еще звучит у него в голове.

– Поэтому пациенты прозвали моего отца синьором Балу, или просто синьором Б.

Мальчик вдруг насупился.

– Что такое? – участливо спросил Пьетро.

– Мама с папой на меня сердятся.

– С чего ты взял?

– Не знаю. Они сегодня какие-то странные, не хотят со мной разговаривать.

– Просто они о тебе беспокоятся, – предположил Пьетро.

– Из-за рисунка, да? – Матиас пытался прочитать ответ на лице психолога.

Врать смысла не было. И раз уж об этом зашла речь, стоило попытаться что-то узнать.

– Зачем ты нарисовал Молчаливую Даму?

– Для вас, доктор Джербер.

– А почему тогда выбросил?

– Передумал. Вы ведь считаете, что она только у меня в голове, так? – Мальчик отвернулся. – Что она, ну… Ненастоящая.

– А ты сам как считаешь? Мне можешь сказать как есть, – добавил Пьетро.

Ребенок должен быть уверен: какой бы ни была правда, психолог его не осудит.

– Я считаю, раньше она была настоящая, а теперь нет.

Джербер смутился, но постарался не показать виду.

– Поэтому ты нарисовал ее с закрытыми глазами?

Матиас кивнул.

– Ты думаешь, что она умерла?

– Да. Она всегда грустная.

Что же, звучит вполне логично, с точки зрения девятилетнего ребенка.

– Как ты думаешь, почему она навещает во сне именно тебя?

– Не знаю. Но лучше бы не приходила.

– А я думаю, она нарочно тебя выбрала.

Ребенок поднял на Джербера заинтересованный взгляд.

– Ты особенный, Матиас. Иначе бы она к тебе не пришла.

На самом деле Пьетро не знал, что привлекает незнакомку в ребенке. Впрочем, его слова подняли Матиасу настроение.

– А теперь – спать, спать, спать. – Джербер подоткнул пациенту одеяло.

Вскоре Матиас засопел.

Дождавшись фазы быстрого сна, Джербер запустил метроном, который теперь автоматически вводил мальчика в транс. Предыдущий сон о Молчаливой Девочке закончился замогильным пророчеством ее матери. Ты отлично научилась понимать, когда перед тобой Таракан. Но однажды ты его не узнаешь. В тот день ты умрешь.

Джербер надеялся узнать, нет ли связи между предсказанием и хромым здоровяком, осквернившим погребальную нишу на кладбище Барги. Не исключено, что Молчаливая Дама носила туда цветы тайком из страха встретиться с этим типом. Поэтому он сперва дал Матиасу такое задание:

– Попроси Молчаливую Даму рассказать о хромом.

Вечер. Молчаливая Дама, как всегда, ждет меня на кухне. Сидит за столом и при свете лампы что-то пишет в тетради. Нет, не так. Сегодня она не пишет. Сегодня она рисует.

Она рисует молоток. Закончив рисунок, указывает куда-то в темноту. Это означает, что я должен пойти туда. Я нисколечко не боюсь. Знаю, что там безопасно. Откуда? Сам не пойму. Просто знаю.

Темнота приводит меня в другой дом. Там очень красиво, просторно и светло. В этом доме явно живут богатые. Есть сад и бассейн. На стене огромный телевизор. На диване дремлет породистая собака. Кажется, из какой-то дальней комнаты доносится шум. Иду туда.

Вхожу в ванную. Пол из черного мрамора, огромные зеркала, позолоченные краны. На полу красное ведро и тряпки. Женщина стоит на коленях и моет джакузи. Я ее сразу узнаю, это Молчаливая Дама, только совсем-совсем молодая. На ней серая униформа, голубой фартук и желтые перчатки. На лбу белая повязка, чтобы не мешали волосы. Они у нее очень длинные, до середины спины.

Молчаливая Девушка трет джакузи губкой и моющим средством. Время от времени она останавливается, переводя дух, и рукавом вытирает пот со лба. Это не ее дом, она просто тут работает.

Когда ей исполнилось восемнадцать, ей сказали, что теперь она сама вольна распоряжаться своей жизнью. Для начала помогли найти работу в клининговой компании. И вот уже несколько месяцев она ходит по домам незнакомых людей и убирает за ними грязь.

Хозяин компании – хороший человек. У него натруженные руки и добрые глаза. Его растрогала история девушки, и он обращается с ней как с дочерью. Даже нашел ей жилье над складом моющих средств. Показывая ей квартирку, хозяин смущенно сказал, что местечко, конечно, не фонтан. Внутри раскладушка, металлический шкафчик, электрическая плитка и обогреватель, а единственное окно – в ванной, да и то выходит в темный внутренний двор. Однако ей эта конура показалась настоящим дворцом.

Неужели такое возможно? Неужели после стольких лет скитаний по чужим домам у нее появится свой? Никто больше не будет попрекать ее куском хлеба, не нужно будет донашивать за кем-то одежду, спрашивать разрешения искупаться, не надо спать на продавленных диванах в проходных комнатах, где она никогда не чувствовала себя в безопасности.

Когда хозяин предложил ей эту комнатушку, она поверить не могла в такую удачу. К тому же в качестве оплаты он обещал удерживать только половину заработка.

Молчаливая Девушка понемногу обжила квартирку, расставила там свои вещи. Те, которые принадлежат только ей. Безделушки с блошиных рынков, купленные на первые личные деньги. Всякие предметы, выброшенные хозяевами домов, где она убиралась. Раз они их выкинули, значит эти вещи им больше не нужны, верно?

Жестянка из-под печенья с горным пейзажем на крышке. Пустой, но до сих пор приятно пахнущий красивый флакончик из-под духов. Часы с кукушкой, остановившиеся то ли в полдень, то ли в полночь. Сервировочная тележка без одного колесика. А разбитые тарелки ей почти всегда удается склеить. Еще ей нравится вырезать цветы из старых журналов и развешивать их на стенах, где уже вырос настоящий бумажный сад.

Молчаливой Девушке там хорошо, ей всего хватает. Да ей ничего и не нужно. И это главное. Значит, ничего и ни у кого не надо просить. Вот что самое важное. Когда что-то просишь, рано или поздно у тебя что-то попросят взамен.

Вдобавок она с детства привыкла не жаловаться, и теперь это ей очень пригождается. Ее коллеги жалуются не переставая. На зарплату, на работу, на то, что́ вынуждены видеть в чужих домах. Хозяев этих домов они обзывают «богатенькими засранцами» и всячески оскорбляют.