– А тебе такой парень не нужен? – спросила я.

– Я не знаю, чего хочу, – повторила Лили, когда Уокер и Кэмпбелл заметили нас. – Я думала, что у моих родителей идеальный брак. Я думала, что они идеальная пара. Но я ошибалась. Я хотела того же, что было у них. Что это говорит обо мне?

Уокер направился в нашу сторону, Кэмпбелл следовала за ним на расстоянии двух шагов.

– Надеешься, что она ему не рассказала? – спросила я Лили. – Или наоборот, что рассказала?

Ответа не последовало.

– Счастливого Четвертого июля! – Уокер поприветствовал ее быстрым поцелуем в губы. – Не хочешь прогуляться?

Он протянул ей руку, и она взяла ее. Как только они оказались вне пределов слышимости, Кэмпбелл повернулась ко мне:

– Я не сказала ему. Очевидно же.

Это было удивительно гуманно с ее стороны.

– Чего хотели Виктория и ее отец? – спросила я.

– Поздороваться, – ответила Кэмпбелл. – Наверное, – она не стала заострять на этом внимание, и не позволила мне. – Получили утром сообщение?

– Я нет, но Лили получила.

Возможно, это означало, что меня исключили. Как бы мне ни нравилась мысль о разрушении устоев патриархата, с таким исходом я могла смириться.

– А ты не хочешь спросить, какое у меня задание? – подсказала мне Кэмпбелл.

Я спросила.

– Это не твое дело, – последовал ответ, – но ты должна обеспечить мне алиби.

– Это почти вызывает у меня ностальгию, – парировала я.

– Похоже, это заразно, – ответила Кэмпбелл. – Мама тоже сообщила мне сегодня утром, что она испытывает ностальгию.

Я окинула взглядом лужайку и заметила Шарлотту Эймс на дальней стороне, у баскетбольной площадки и теннисного корта, прямо рядом с тетей Оливией. Наверное, она наслаждалась тем, что в этот раз оскандалился кто-то другой.

Не успела эта мысль прийти мне в голову, как я увидела свою маму, стоявшую под большим синим тентом, всего в нескольких шагах от Грир Уотерс. Это могло привести к серьезным последствиям, все зависело лишь от того, насколько тяжелым было ее похмелье.

– Мне нужно идти, – сказала я Кэмпбелл.

Она схватила меня за руку, когда я проходила мимо.

– Если после фейерверка кто-нибудь спросит тебя, я была с тобой все утро и весь день. – Она улыбнулась. – И Сойер? Ты поймешь, что у меня за задание, когда увидишь его.

Я почти добралась до мамы и Грир, когда вдруг столкнулась с Сэди-Грэйс.

Грир как раз жаловалась компании женщин неподалеку:

– Господи, ну и жара! Никогда не рожайте летом!

Какой бы заманчивой ни была мысль уличить Грир в обмане, годы, проведенные в роли маминой помощницы, наперсницы, защитницы и няни, научили меня, что если она сделает это сейчас, при всех, то это будет иметь необратимые последствия для нас всех.

– Прошу прощения, – сказала я, пытаясь пройти мимо, но Сэди-Грэйс преградила мне путь.

– Нет, – коротко ответила она.

Я не сразу поняла, что она имеет в виду.

– Что? – переспросила я.

– Я сказала нет, – извиняющимся тоном повторила Сэди-Грэйс. – Я весь день должна говорить нет на любые просьбы. Потому что.

Она так сильно выделила последние два слова, что до меня наконец дошло.

– Потому что такое задание дали тебе «Белые перчатки»?

– Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть это. – Сэди-Грэйс была серьезна, как на похоронах. – И если ты хочешь, чтобы я пропустила тебя, может, тебе лучше попросить меня не отходить в сторону?

– Делай что хочешь, только не отходи в сторону.

Как только она освободила дорогу, я направилась туда, где секунду назад стояла Грир. Но ни ее, ни моей матери не было видно. Однако вскоре я заметила их у входа под тент, в стороне от толпы.

– Я не испытываю к тебе ненависти, Грир.

Я всегда могла услышать мамин голос среди других, умела выделить его из толпы.

– Если бы не ты, у меня не было бы Сойер. Так что будь уверена, я не собираюсь портить тебе жизнь и выводить тебя на чистую воду.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь, Элли.

Прежде чем моя мама успела ответить, Грир заметила меня и кивнула в мою сторону. Мама обернулась. Посмотрев на меня, она перевела взгляд в глубь палатки, на Сэди-Грэйс.

– Все, что я хочу сказать, подруга, это то, что ты так стараешься сделать все по-своему, что упускаешь кое-что важное.

Несмотря на похмелье, мама была явно настроена на философский лад. Но Грир проигнорировала мамин совет и направилась к выходу. Я посмотрела ей вслед и задумалась. Знала ли она, что ее муж вместе с первой женой потерял и ребенка? И если да, это бы на что-то повлияло?

Учитывая, что она восемь месяцев занималась этим обманом, я в этом сомневалась.

– Она – это что-то с чем-то, – заявила мама, подходя и становясь рядом со мной. – С Четвертым июля, детка.

Она заколебалась, прежде чем сказать «детка», словно не была уверена, что ей все еще можно так меня называть. Это ее замешательство тронуло меня сильнее, чем любая ее попытка наладить отношения между нами.

– С Четвертым июля, – ответила я и, скорее всего, на этом и остановилась бы, но внезапно вспомнила, что знаю кое-что, чего не знает она. Кое-что, что ей, вероятно, следовало бы знать.

– Мама. Не делай ничего необдуманного или глупого, когда я расскажу тебе то, что собираюсь. Тетя Оливия. Она все знает.

Шарлотта, Лив, Джулия, Незваная гостья и парни

Лето перед выпускным классом

Двадцать пять лет назад

– Не волнуйся, – прошептала Лив Шарлотте на ухо. – Ты красивее.

Шарлотта хотела ответить, что не волнуется, но это было бы ложью. Внизу, на якоре, стояла лодка. Стерлинг с другими парнями и незваной гостьей поднимались наверх. Возможно, на девушке тоже был купальник, но ее огромных размеров футболка мешала увидеть его. Она должна была выглядеть в ней уродиной, но не выглядела.

Она не должна была прикасаться к Стерлингу, но прикасалась.

– Привет-привет! – Шарлотта выдавила из себя улыбку, сладкую, как сахар.

Она помахала рукой, не сводя глаз со Стерлинга, который помогал Мисс Футболке подниматься по склону.

– Кто она? – спросила Джулия, подходя к Шарлотте и Лив.

Шарлотта мигом бы прониклась к ней симпатией, если бы ее голос звучал хотя бы немного расстроенно из-за неожиданного пополнения. Но она хотя бы задала этот вопрос громко, чтобы все услышали.

– Ее зовут Трина, – отозвался Стерлинг. – Она местная. Мы познакомились с ней, когда ходили заправлять лодку, и решили пригласить ее с нами.

Шарлотта чувствовала, что Джулия оценивает ситуацию. Местная девушка явно запала на Стерлинга, а не на Томаса и, конечно, не на Джея Ди.

Шарлотта не собиралась расстраиваться из-за этого. Она могла быть любезной. Она могла быть красивой.

С ней могло быть весело.

– Не переживай, – прошептала Лив рядом с ней. – Если она начнет доставлять тебе неприятности, я с радостью столкну ее со скалы.

Мама не стала делать ничего необдуманного или глупого, узнав, что ее сестра в курсе, кто мой отец. Должно быть, она приберегла это на потом, когда закончится конкурс по поеданию пирогов.

– Правила просты. – Женщина с микрофоном стояла перед сценой, установленной рядом с теннисными кортами. – Выигрывает тот, кто первым доест свой пирог. Но, – она подмигнула зрителям, – есть еще одна маленькая деталь.

Женщина подняла связку шелковых шарфов.

– Руки наших конкурсантов будут связаны за спиной!

После суетливой возни руки потенциальных поедателей пирогов были наконец связаны. Сами пироги были торжественно расставлены на столе перед конкурсантами. Всего участников было девять, восемь из них – мужчины. Со своего места я видела, что пироги были обильно украшены взбитыми сливками и/или безе.

Лили сидела в самом конце сцены – грациозная осанка, волосы собраны в низкий хвост.