В зале сразу воцарилось молчание.

Энтони обратился к толпе:

– Хочу представить вам Фиону, Сью и Дэйзи, частных сыщиц, которых я нанял, чтобы разобраться в этом деле.

Собравшиеся уставились на них: некоторые озадаченно, другие с ухмылками – три пенсионерки несколько отличались от стереотипного образа частных детективов, упрямых и жестких.

Энтони Оуэнс отступил на несколько шагов, уступая Фионе микрофон.

– Добрый вечер. – Микрофон в ответ издал резкий писк, и она немного отодвинулась. – Мы расследовали пожар, который унес жизнь Малкольма, а также недавний пожар в ночь с воскресенья на понедельник…

– У вас есть подозреваемые? – выкрикнул кто-то.

– Нет, пока нет, – ответила Фиона. – Но мы над этим работаем.

Энтони позади нее застонал.

– У вас есть зацепки?

– Несколько, – ответила Фиона.

– Что ж, давайте их услышим! – выкрикнул Фрэнк Маршалл.

– Мы совершенно точно знаем, что оба раза пожар начался в проходе между двумя домиками, высоко под крышей на правой стене.

Фрэнк Маршалл поднялся на ноги:

– Не хочу грубить, Фиона, но я помогал вам собирать информацию, не жалея личного времени, и всячески содействовал. А вы сейчас описываете, как начался пожар. Это не зацепка.

Послышалось согласное мычание.

Фиона почувствовала, как ее пытаются вытеснить из разговора – не то чтобы ей изначально хотели дать высказаться.

– Мы опросили многих людей на косе…

– Так, секундочку, – снова перебил ее Фрэнк Маршалл. – Хотите сказать, это один из нас? Никто из владельцев пляжных домиков даже не подумал бы сделать нечто подобное с таким же, как он. Как вы смеете на это намекать!

Фрэнк вернулся в свою стихию, раздувая бурю там, где не требовалось. В зале поднялся негодующий рев, заглушивший голос Фионы.

– Нет, я этого не имела в виду. Нам было необходимо опросить всех, это стандартная процедура. Полиция тоже это сделала.

Когда шум немного утих, Фрэнк спросил:

– Так, а теперь еще раз, у вас есть подозреваемые?

Они у них были. На самом деле единственным подозреваемым был он сам, возможно, кто-то из присутствующих в зале помогал ему. А несколько ли человек или они все, Фиона не знала. Но Фрэнк не оставил ей никаких шансов сказать об этом – если, конечно, она хотела выбраться из общественного центра живой вместе с подругами. Так что ей пришлось дать невыразительный ответ:

– Мы над этим работаем.

Толпа погрузилась в хаос. Они кричали, насмехались над ней и свистели, и даже вмешательство Мэлори не могло их успокоить.

– Призываю вас к порядку! К порядку! – кричала она, точно проходило не слушание, а сессия вопросов к премьер-министру в палате общин.

Фрэнк целенаправленно двигался к сцене. Он поднялся и подошел к трибуне. Фиона ждала, что Мэлори преградит ему дорогу, продемонстрирует свою власть и, кипя от гнева, потребует, чтобы тот покинул сцену. Но ничего из этого не произошло. Она спокойно его пропустила.

Стало совершенно ясно, что Фрэнк намерен захватить трибуну. Фиона вместе с подругами не сдвинулась с места. Руку она держала над микрофоном.

– Что вам нужно, Фрэнк?

– Этот микрофон.

– Надеюсь, вы не собираетесь устроить еще больший беспорядок? – уточнила Фиона. – Эти ребята выглядят так, будто готовы устроить бунт.

– Совершенно напротив, – улыбнулся Фрэнк. – Думаю, я смогу их успокоить. Предложить мирное решение. Так или иначе, какой у вас выбор? – кивнул он в сторону разгоряченной толпы.

Другого варианта Фиона действительно не видела. Подруги отступили, отодвинувшись к Энтони.

Фрэнк постучал по микрофону указательным пальцем, проверяя, что тот все еще работает.

– Друзья – владельцы пляжных домиков, я считаю, что будущее нашего безопасного уголка находится под угрозой. Нам нужно что-то делать, и быстро.

Все согласно забормотали.

– Я предлагаю освободить Энтони Оуэнса от занимаемой должности, вместо него наши нужды буду представлять я.

– Подождите! Что?! – воскликнул Энтони, но без микрофона его голос прозвучал тихо и слабо.

Фрэнк повернулся к нему и снова произнес в микрофон:

– Прости, Энтони, у тебя был шанс, но ты его упустил. Без обид, но как ты можешь представлять наши нужды, если у тебя самого нет домика на косе? – Потом Фрэнк повернулся к собравшимся: – А вот я – один из вас. Я знаю, через что нам приходится проходить на косе, знаю наши проблемы, испытания и трудности. – Фрэнк говорил так, словно жизнь в домике на одном из самых идиллических и элитных побережий Соединенного Королевства походила на выживание в осажденном городе. – Вот почему я предлагаю стать вашим официальным представителем. Поднимите руки, кто за?

В воздух моментально взлетели руки всех присутствующих в зале.

– Предложение принято.

Теперь зал радостно гудел.

– Ты не можешь так поступить! – выступил вперед Энтони. – Тебе прекрасно известно, что все изменения принимаются единогласно. А здесь присутствуют не все владельцы пляжных домиков.

Фрэнк поманил к себе женщину, и Фиона узнала ее: Линн, ябеда, рассказавшая о сушилке. В руках женщина держала стопку бумаг. Фрэнк вышел из-за трибуны, взял протянутую стопку и поднял над головой:

– У меня есть письменные подтверждения, полученные по почте, от каждого жителя косы, который сегодня не смог приехать, в поддержку моей кандидатуры на место Энтони Оуэнса. – Он передал бумаги ошарашенному мужчине, который пролистал их, проверяя подлинность. А потом бросил на Фиону побежденный взгляд. Это собрание было специально спланировано Фрэнком. Постановка, чтобы сместить Энтони Оуэнса и занять его место.

– Вам нужно будет официально заверить изменения у местных властей, – сообщила Мэлори.

– Завтра же первым делом займусь, – широко улыбнулся Фрэнк.

Фиона сочувственно коснулась руки Энтони, который продолжал неверяще смотреть на распечатанные сообщения.

Но Фрэнк еще не закончил.

– В своей новой должности представителя интересов владельцев пляжных домиков, конечно, в ожидании одобрения от совета, я бы хотел предложить отстранить от расследования пожаров нынешних частных сыщиков в связи с отсутствием прогресса.

– ЧТО?! – не веря своим ушам, вскричали все трое.

Качая головой, Энтони Оуэнс передал распечатанные листы Фионе, а затем быстро спустился со сцены и вышел из центра.

Подруги ошарашенно посмотрели друг на друга, затем на Фрэнка, который изо всех сил пытался изобразить сочувствие, изогнув брови, точно две стороны разводного моста.

– Мне очень жаль. Но мы не можем полагаться на сыщиц-любительниц, пусть и с добрыми намерениями. Ничего личного.

Почему люди постоянно говорят эту фразу, будто она сразу исправит ситуацию?

Тут как раз дело в некоторых личностях и чьем-то эго, в основном эго Фрэнка, который считал себя лучше остальных. Или же Фрэнк почувствовал угрозу? Испугался, что они подобрались слишком близко к правде о том, что убийцей был именно он, а дружки с пляжа его прикрывали? Может, это все уловка, чтобы не дать им докопаться до истины? Вероятность высока, кроме того факта, что никаких весомых доказательств против него дамы так и не нашли. А может, он думал, что все-таки нашли?

В голове Фионы промелькнуло с десяток причин, почему они обязаны продолжить расследование. Разумных, логичных причин, которые она могла бы озвучить и доказать в микрофон, если б Фрэнк ее пустил. Однако эти люди не были готовы слушать голос разума – не в таком состоянии.

Ее мысли подтвердила ябеда Линн, которая вскочила и закричала:

– Вон! Вон! Вон!

Через секунду к ней присоединился весь зал. Целое море взбешенных загорелых лиц кричали и топали ногами так, что все вокруг тряслось.

Фрэнк не собирался их успокаивать, наслаждаясь устроенным им самим спектаклем и напитываясь эмоциями.

Для людей, которые мечтали сохранить свой тихий и мирный уголок, они вели себя на удивление агрессивно.