– Возможно, к стреле был прикреплен небольшой воздушный шарик, наполненный бензином. При ударе он порвался, бензин выплеснулся на стену домика, но стечь не успел, так как вспыхнул.

– М-м, – скептично протянула Фиона. – Стрела становится хитроумным приспособлением для совершения преступления.

Сью нахмурилась:

– И еще тяжелым. Разве подобная конструкция может лететь прямо? А оба пожара начались в узком проходе, на боковой стене. Какой же надо сделать выстрел, чтобы стрела попала в проход между двумя домами? Разве не проще поджечь крышу? Иначе ведь каждый раз выстрел должен быть идеальным. К тому же от стрелы бы что-то осталось, даже от сгоревшей.

Все трое переглянулись. Им одновременно пришла в голову одна и та же мысль, и они плюхнулись на четвереньки у домика, там, где начался пожар, и принялись копать. Ничего не обнаружив, подруги принялись аккуратно перебирать остатки пожарища, надеясь найти нечто вытянутое, прямое и остроконечное. Через полтора часа поисков они сдались и отошли от развалин, отряхивая грязные руки. Дэйзи дала всем по влажной салфетке, а Фиона сразу же взяла вторую, так как первая не произвела эффекта.

– У этой теории слишком много изъянов. В основном отсутствие доказательств и правдоподобности. Скорее выстрел вслепую, простите за каламбур.

– А я вот, например, рада, – заметила Сью. – Представьте, если б версия подтвердилась, нам бы пришлось признать, что Софи была права.

Дамы прыснули со смеху.

– Представляешь, как раздулось бы ее эго? – добавила Фиона.

Дэйзи снова хихикнула:

– Удивительно, как оно сейчас-то помещается на улице Саутборн-Гроув.

– Думаю, мы были на волосок от провала – или, точнее, от стрелы. – Фиона с любопытством огляделась. – Знаете, обычно в этот момент уже появлялся Фрэнк, совал нос в наши дела и читал нотации. – Она весьма похоже спародировала его властную манеру речи с привычкой растягивать слова: – А вы знали, что имя Флетчер произошло от мастера, делающего стрелы?[156]

– Именно это он бы и сказал! – подтвердила Сью.

– Флетчер правда происходит от этого слова? – Дэйзи, похоже, искренне заинтересовалась. – А я и не знала.

Фиона во второй раз удивленно огляделась, окинув быстрым взглядом пляж:

– Кстати, где, собственно, сами владельцы домиков?

Подруги так увлеклись осмотром домика Битси, что не заметили одной важной детали – все пляжные домики были наглухо заперты. Отдыхающих на пляже виднелось много, но ни одного владельца или открытой двери.

– Может, их напугал пожар в домике Битси, – предположила Дэйзи.

Сью покачала головой:

– Нет, этих ребят не запугать, они сами бунтари.

Фионе только предстояло убедиться, как правдивы эти слова.

Зазвонил ее телефон. Это был Энтони Оуэнс:

– О, слава богу, я до вас дозвонился!

– Энтони, что случилось?

– Мне нужна ваша помощь. Меня сейчас сожрут живьем! Владельцы пляжных домиков под предводительством Фрэнка Маршалла собрали спонтанное совещание в общественном центре! После второго пожара они требуют ответов. И хотят знать, почему никого до сих пор не поймали.

– Держитесь, Энтони. Мы приедем как сможем.

В отдалении они заметили паровозик туристического поезда, который как раз делал круг, собираясь вернуться обратно к дороге. Втроем дамы поспешили за ним, изо всех сил размахивая руками, чтобы его задержать и доехать до машины Сью. Им предстояло спасти Энтони Оуэнса от готовой линчевать его толпы жителей косы Мадфорд-Спит.

Когда дамы толкнули неподдающиеся металлические двери общественного центра, их сразу же оглушила волна звуков: агрессивных сердитых голосов, которые перебивали друг друга и явно хотели многое высказать.

Из этой какофонии, выхватывая отдельные слова, Фиона заключила, что люди собрались здесь не найти виновника, а скорее просто кого-то обвинить. И этим кем-то, без сомнения, уже назначили Энтони Оуэнса, который выглядел как самый одинокий в мире человек. Он стоял на временной сцене перед разъяренным народом, который столпился между рядами пластиковых стульев, крича на него. Энтони был в своем обычном деловом костюме и хватался за края трибуны так, будто от этого зависела его жизнь, и в любой момент его могли оторвать от нее и сжечь у позорного столба. У одного края сцены стояла Мэлори Грейнджер, видимо выполняя роль третейского судьи. Но она ничего не судила, скорее позволяла собравшимся жителям косы словесно разрывать Энтони на части.

И как раз когда Фиона обдумывала, не пойти ли ей на сцену спасать беднягу, Мэлори подошла к трибуне и успокаивающе подняла руки:

– Тише, пожалуйста, леди и джентльмены. Надо дать мистеру Оуэнсу возможность ответить на ваши вопросы, иначе никакого смысла в этом слушании нет.

Слушание? Прозвучало очень серьезно и подтвердило сомнения Фионы: собрание затеялось для того, чтобы назначить виноватого, а не найти убийцу.

Энтони Оуэнс подергал воротник рубашки, то ли от жары, то ли от напряжения, и тяжело сглотнул:

– Мы делаем все, чтобы поймать поджигателя.

Воцарившееся было перемирие тут же вновь сменилось криками. Обвинения летели со всех сторон:

– Вы делаете недостаточно!

– На косе небезопасно!

– Сколько ждать следующей жертвы?

– Как вы хотите обеспечить нашу безопасность?

После последнего вопроса лицо Энтони слегка посветлело:

– На это я могу ответить. – Он пролистал свои заметки, которые лежали перед ним на трибуне, и поднял карту. Фиона ее разглядеть не смогла, но предположила, что это карта мыса Хенджистбери-Хед и косы Мадфорд-Спит. – Я предложил, и сейчас проект находится на стадии утверждения, установить больше камер наблюдения на равномерном расстоянии по всей косе…

Но не успел он закончить, как поднялся Фрэнк Маршалл:

– У нас уже есть камеры на ресторане и на «Доме Контрабандистов», и, насколько мне известно, они оказались бесполезны. Зачем нам еще больше камер?

Фионе такое заявление от бывшего сотрудника службы безопасности показалось несколько странным, учитывая, что он вообще хотел поставить ограждения по всей косе. Но зал одобрительно загудел.

Энтони попытался объясниться:

– Новые камеры будут другими. Ими займется совет, а специалисты станут проверять их двадцать четыре часа в сутки…

Фрэнк повернулся к своим пляжным собратьям.

– Они хотят шпионить за нами! Контролировать нас! Забрать нашу свободу! Мы этого не допустим, так ведь?!

Подстегнутая красноречием Фрэнка в духе «Храброго сердца»[157], толпа энергично взревела: «Нет!»

– Типичное пылепускательство, – заметила Сью, и Фиона не могла не согласиться. Фрэнк определенно знал, как распалить толпу и вызвать в людях недовольство. Она уже начала немного беспокоиться за безопасность Энтони Оуэнса.

– Думаю, нам надо подняться туда.

– Ты с ума сошла? Мне не нравится, когда на меня кричит разъяренная толпа.

– Но Энтони там совсем один, – поддержала Фиону Дэйзи. – И судя по его виду, ему не помешала бы моральная поддержка.

Неравнодушная Сью нахмурилась:

– Нас всех линчуют.

– Они не могут линчевать всех, – возразила Дэйзи, а потом задумалась: – Или могут?

– Никого не линчуют, идемте, – успокоила их Фиона. Они пошли за ней к сцене и поднялись по ступеням на сцену, где Энтони бросился им навстречу, чуть не падая от облегчения. Микрофон был далеко, и он чуть не задохнулся от избытка чувств:

– Спасибо вам, спасибо! Не уверен, что смог бы продержаться дольше.

– Помощь вам явно не помешает, – заметила Фиона.

– Это точно.

Мэлори снова шагнула вперед, успокаивая толпу:

– Так, пожалуйста, спокойствие. Дамы и господа, я полагаю, у нас… – Она бросила взгляд на Фиону, Сью и Дэйзи, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы описать троицу, учитывая, что между ними царила взаимная неприязнь. – У этих дам может быть важная информация о деле.