Она легким движением коснулась рукой стены, а затем, прежде чем я успела ее остановить, отвела другую руку назад, сжала пальцы в кулак и ударила им по обугленному дереву.

Со всей силы.

Пошатнувшись, Лили сделала это снова. Я подавила порыв схватить ее и не дать ей ударить кулаком по стене в третий раз. Уокер сказал мне, что она злилась, но это был гнев.

Ярость.

Ей нужно было справиться с этим самой.

– Все эти годы, – процедила она сквозь зубы, врезаясь рукой в стену, – я думала, что у меня идеальная семья.

Еще удар.

– И старалась быть идеальной для них.

Теперь она пугала меня. Ее молчание было неприятным, но зато в ее духе. Здесь же было что-то другое.

– Если я соглашусь драться с тобой, – сказала я, глядя, как кровь закапала с ее разбитого кулака, – ты перестанешь колотить по стене?

Лили опустила руку и повернулась ко мне.

– Мама любит, чтобы все было идеально. А папа… – Она не смогла закончить фразу. – Я злилась на тебя из-за них, Сойер. – Лили покачала головой. – Но сейчас? Думаю, я злюсь из-за себя.

Она с трудом сглотнула, подняла руку и прижала окровавленный кулак ко рту.

– Ты даже не дала мне шанса выбрать тебя. Да, возможно, я бы этого не сделала. Возможно, ты была права, не доверяя мне, но от этого больно не меньше. – Лили отвернулась к стене. Ее тело задрожало, затем напряглось.

– Я не умею доверять людям, – сказала я. Мой голос звучал прерывисто и тихо. – Это не твоя вина. Во всей этой истории нет ни твоей вины, ни моей. Просто так сложилось. – Я могла бы оставить все как есть, но тут она замахнулась для нового удара.

– Когда бьешь, не зажимай большой палец в кулаке, – посоветовала я. – Иначе ты его сломаешь.

– Совет на века, – произнес голос позади нас.

Лили замерла, затем опустила руки. Я резко обернулась и увидела Кэмпбелл, которая стояла там, где когда-то был дверной проем.

– Не буду вас отвлекать, – беззаботно сказала она. – Пожалуйста, продолжайте.

Лили покосилась на меня:

– Она тоже ни в чем не виновата, но может, подножка не помешает?

– Давай, блондиночка, – улыбнулась Кэмпбелл. – Я Эймс. Нас с колыбели учат драться грязно.

Лили недолго раздумывала с ответом:

– Кстати, раз уж ты сама упомянула Эймсов и колыбель. Я так понимаю, что Сойер тебе не сестра, а твоя настоящая сводная сестра еще где-то ходит.

– Предположительно, кем-то удочеренная, – ровным голосом ответила Кэмпбелл.

Сэди-Грэйс выбрала именно этот момент, чтобы просунуть голову в дверной проем.

– Я не могу говорить об усыновлении, – торжественно произнесла она. – Грир запретила мне произносить это слово.

Когда прибыли «Белые перчатки» и остальные Кандидатки, мы вчетвером, выбравшись из развалин дома, уже обошли остров по периметру. Три четверти его оказались вполне проходимыми, но на самом северном участке были крутые обрывы и горы мусора.

Казалось, что мать-природа использовала остров в качестве собственной свалки: сухостой, гнилье и мусор, поднятый с глубин озера.

– Кандидатки, вас вдвое меньше, чем было месяц назад, – в кои-то веки слово взяла не Виктория, а другая «Белая перчатка». Хоуп задержала взгляд сначала на Кэмпбелл, потом на мне. – И в два раза больше, чем будет через месяц.

Кандидаток много. Избранные наперечет. Я ждала, что кто-нибудь повторит эту фразу, но «Белые перчатки» промолчали.

– Вы знаете, почему вы здесь? Почему прошли так далеко? – Хоуп позволила вопросу повиснуть в воздухе. – Вы знаете, кто такие «Белые перчатки» на самом деле?

– Возможно, до вас доходили слухи, – подхватила Несса. – Но вы слышали только то, что хотелось нам.

– Вы слышали, что все мы происходим из определенных слоев общества и из определенных семейств, – продолжила Хоуп. Я бы закатила глаза и сделала вид, что меня сейчас стошнит, если бы она не добавила: – Возможно, вы считаете, что именно это делает нас влиятельными.

– Но вы здесь не потому, что обладаете властью, – Виктория даже не пыталась придать своему голосу выразительности, и он был почти заглушен внезапным порывом ветра. Я почувствовала, да и увидела, как Кандидатки прижались друг к другу, когда она продолжила: – Вы здесь, потому что знаете, что значит быть беспомощными. Все, кого вы здесь видите, получили все привилегии, которые только можно купить за деньги, но есть то, что за деньги не купишь. Деньги не мешают людям говорить девушкам, похожим на меня, вернуться на ту сторону границы. И не важно, какая у вас фамилия или насколько белая у вас кожа, – я готова поспорить, что все равно найдутся те, кто будет говорить вам улыбаться, потому что вы «такая хорошенькая», когда улыбаетесь, – она сделала паузу, всего на мгновение. – Мы все играем по правилам, о которых наши братья понятия не имеют.

– Вы хотите знать, почему мы прыгаем с обрыва и катаемся по бездорожью, а ночью выбираемся на заброшенные острова? – Голос Виктории звучал не столько громко, сколько четко и ясно. – Потому что мы можем. Потому что, когда люди говорят, что послушные женщины редко творят историю, они забывают одну приятную мелочь: женщины, которые действительно творят историю, редко делают это в одиночку.

Если бы они с самого начала произнесли эту речь, предложив мне стать «Белой перчаткой», я бы без раздумий согласилась именно поэтому, а не потому, что мне хотелось отвлечься и получить возможность расспросить Викторию Гутьеррес. Кому нужны эти традиции, секреты и символы? Они могли бы просто прислать мне записку, нацарапанную на клочке бумаги: «Сокрушим патриархат? Обведите «да» или «нет»».

– Вы здесь не только потому, что готовы рисковать. – Хоуп подхватила слова Виктории. – И не потому, что справились с заданиями, которые мы вам давали. Вы здесь потому, что мы верим, что в вас есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд.

– Вы здесь потому, что у всех вас есть секреты, – пояснила Несса.

– Вы здесь потому, что вы хотите следовать правилам и в то же время, в глубине души, вы хотите сжечь все дотла. – Виктория подала сигнал рукой. По обе стороны от нее что-то шевельнулось, и в мгновение ока в воздух взметнулись языки пламени.

Факелы? Есть. Заброшенный остров? Да вот же он. Руины, которые могут вспыхнуть за секунду? Да легко!

– Через минуту вы получите три карточки с вашим именем и ручку. – Лицо Виктории освещал свет от факелов. – Сегодняшнее задание простое: написать три секрета, по одному на каждой карточке. Я не собираюсь приказывать вам выдать свои самые сокровенные и темные тайны. Право выбора остается за вами. Но я могу и хочу сказать, что это сестринство. Это все по-настоящему. И то, что вы решите записать на этих карточках, будет иметь значение.

Шарлотта, Лив и Джулия

Лето перед выпускным классом

Двадцать пять лет назад

– Все готово. – Джулия улыбнулась. – Мальчики встретятся с нами на озере!

Шарлотта прикусила язык, чтобы не сказать, что спасибо, конечно, но Джулия была не единственной, кто звонил по телефону. Это Шарлотта связалась с Джеем Ди – ради Лив.

– Они встретятся с нами в вашем доме, Джулс, или в нашем? – Лив растянулась на пассажирском сиденье машины Джулии. Шарлотту усадили на заднее сиденье. Она старалась убедить себя, что это не имело значения, как не имело значения и то, что у ее семьи не было дома на Королевском озере. И как не имело значения то, что только Джулию похвалили за звонки парням.

– Кто сказал, что мы должны встречаться у кого-то дома? – Шарлотта даже сама удивилась тому, как ровно прозвучал ее голос.

Лив, сидевшая на переднем сиденье, обернулась и посмотрела на нее. Шарлотта надела солнцезащитные очки и прислонилась спиной к окну, подражая позе Лив.

– Пусть мальчики встретятся с нами в Фоллинг-Спригс.

Еще год назад у меня и близко не было столько секретов, чтобы из них можно было выбирать. Еще несколько недель назад мне вряд ли бы захотелось написать какой-нибудь из них на бумаге. Но наступил тот момент, когда мне перестало казаться, что эти секреты стоит хранить и дальше.