Я спешно оглянулся. В комнате Такагаки Саи зажегся свет.

Я быстро вернулся в машину, запрыгнул на водительское сиденье. Звуки дождя прекратились, и я сразу услышал, как открылась дверца, предположительно, платяного шкафа. Я кое-как справился со сбившимся дыханием и прислушался. По моим вискам струились чуть теплые капли дождя. Вернувшаяся домой в дождь на велосипеде Такагаки Сая, должно быть, тоже промокла. Наверное, сейчас она переодевается в сухую одежду. Я закрыл глаза и стал представлять, как стою в тени ее кровати и вглядываюсь в полуобнаженную фигуру, белеющую под потолочной лампой. По моему телу вместе с артериальной кровью побежало что-то теплое, но через несколько секунд вся эта кровь с шумом ушла из меня.

Стоявшая перед моими глазами Такагаки Сая, как будто заметив меня, застыла как каменная. Но причиной этому был, конечно, не я.

Было четко понятно, что это мужик. Тяжелые шаги. Не ритмичные, как будто шел человек, находящийся при смерти. Шаги приближались к двери. Такагаки Сая быстро зашевелилась, послышался шелест ткани. Ноги скользнули по полу. Шаги за дверью становились громче. Причина неверной походки стала ясна сразу, как только дверь с шумом открылась.

– Тыпомо-о-ола-а-а…

Вообще ничего не разберешь. Мужик был настолько пьян, что язык у него не ворочался. Такагаки Сая выдохнула, вскрикнув. Прыжком передвинулась в сторону USB-адаптера – то есть в мою сторону, – сильно ударившись ногой о кровать.

– Не входите!

Крик, как у загнанного животного. Но мужик только мычал что-то нечленораздельное и никуда не собирался уходить. Тут же пол как будто превратился в крутой склон, и мужик придвинул колени к ней. Было слышно, как отчаянно дышит Такагаки Сая. Звук тканей, грубо трущихся одна о другую. Сплетение тел. У нее в горле родился крик, но его заглушил стон мужика, который рычал, как дикий зверь. Все мое тело затряслось от гнева. Мое дыхание участилось, кровь закипела, поднявшись до темени. Я выскочил из тени кровати и со всей силы ударил мужика зонтом по лицу. Но это не возымело никакого эффекта, и сколько я ни бил его ручкой, ничего не происходило. А лицо Тауры ведь превратилось в сплошное месиво. Весь был измазан кровью, голубчик. Я переложил зонтик в другую руку и ткнул его кончиком мужику в глаз. Он издал низкий стон и упал на пол.

Тела наконец-то резко отсоединились друг от друга.

Ее шаги удалились, шурша по полу.

– Я предупреждала вас: еще раз полезете – убью!

Послышался звук выдвигаемого ящика.

Я слышал, как она выдвигает ящик каждый вечер. Но впервые услышал, как она что-то из него достает.

– Убийцы… Полиция ловит их и ломает им жизнь.

– Моя жизнь уже сломана.

Она вернулась на прежнее место.

– Поэтому я хочу вернуть ее.

– Что ты делаешь?

В голосе мужика отчетливо звучал страх.

– Возвращаю себе жизнь… Помогите мне, пожалуйста.

По моим барабанным перепонкам ударил ужасный шум.

– Помогите мне, пожалуйста…

Тотчас же раздался крик мужика, как будто ему оттянули рот до самого подбородка. Но он звучал всего мгновение. Затем я услышал несколько тупых звуков подряд, которые издает падающее тело. Звуки эти сопровождались короткими стонами, вырывавшимися из горла. Они не прекращались, мужик продолжал стонать. Постепенно стоны стали тише, а потом и вовсе прекратились. После этого несколько раз послышались бессмысленные звуки, издаваемые телом. Потом и они исчезли, в наушниках воцарилась тишина. Я слушал эту тишину, закрыв лицо руками, не в силах пошевелиться. Мне казалось, все мои суставы крепко закрутили болтами. Я жалел о многом. О том, что дал Такагаки Сае USB-адаптер. О том, что подслушивал здесь каждый вечер. О том, что не смог помочь ей. О том, что не нашел приличную работу. О том, что стал учителем на курсах допподготовки. О том, что в детстве только и делал что учился.

Тело мужика нашли спустя две недели, в канун Нового года.

Говорят, его прибило рано утром к берегу в километре от рыбацкого порта.

В сети писали, что его быстро опознали по ДНК. Это был муж матери Такагаки Саи, которая дней за десять до этого подала заявление о его пропаже.

Тело нашли отец и сын, волонтеры, собиравшие мусор на берегу моря. Сын учился в старшей школе. Случайно оказалось, что в одном классе с моей ученицей. Она рассказала на курсах историю от своего одноклассника о найденном теле, причем рассказывала ее так, как будто сама видела все собственными глазами. Так я оказался в курсе всех подробностей. По ее словам, тело в воде было голым (одежду, вероятно, сняли?), то здесь, то там выглядывали кости, отверстия в теле были забиты моллюсками и креветками.

– Ты на блесну сегодня?

– Да, морской ерш идет. А ты камбалу?

– Да. Я побольше прикорма решил закинуть.

– Тут сразу глубина хорошая, так что далеко и кидать не надо. Улов будет.

Мимо меня прошли два рыбака средних лет, пока я сидел на корточках у волнореза. Их диалог постепенно стих, и когда их совсем перестало быть слышно, они остановились. Поставили складные стулья и начали воодушевленно готовиться к рыбалке. Сегодня воскресенье, наверное, у них выходной. Интересно, чем они обычно занимаются? Наверняка, в отличие от меня, работают в каких-нибудь приличных местах.

Уже шла третья декада марта, ветер с моря заметно смягчился. Полуденное солнце сверкало белыми лучами на поверхности моря, слева покачивались, будто уснули, маленькие суденышки. Если поднять взгляд повыше, увидишь опустевший дом Такагаки Саи.

Почти сразу после того события у учеников начались вступительные экзамены. В феврале стали объявлять списки прошедших по конкурсу абитуриентов, все показали неплохие результаты. Таура поступил в университет в соседней префектуре, в который он стремился больше всего. Это самый сложный в плане поступления вуз в нашем регионе, и он, единственный из моих учеников, поступил туда и оказался в числе студентов.

Такагаки Сая после той ночи ни разу не появлялась на курсах. Через некоторое время директор сказал, что она больше не придет. Я как-то спросил невзначай у Тауры, как дела у Такагаки Саи. Оказалось, что в школу она тоже не ходит.

Мне хотелось узнать, что с ней и как, и вечером того дня в конце февраля, когда стали известны результаты поступления всех учеников курсов, я один раз проехал мимо ее дома на машине. Табличка на воротах и занавески на окнах были сняты, с первого взгляда было понятно, что дом пуст. Я посмотрел на рыбацкий порт, который располагался сбоку от дома, и не увидел суденышка, на котором когда-то ходил тот мужик. Видимо, его продали.

Где и как сейчас живет Такагаки Сая, я не знаю.

Она не проявлялась, да и, наверное, больше никогда и не проявится.

– Здравствуйте.

Я оглянулся на знакомый голос. Передо мной стоял какой-то чужой человек.

– Таура, это ты, что ли?

– Я сегодня в контактных линзах.

– И волосы отпустил.

Он быстро кивнул и сел на корточки рядом со мной.

– Уже скоро в университет, вот я и решил измениться. А у вас, сэнсэй, все без перемен?

Я покачал головой.

– Я ушел с курсов.

– Да-а? Когда?

– Сразу после того, как узнал ваши результаты. Брать меня в штат они не планировали. Сколько можно быть учителем на подработках? Я решил поискать себе настоящую работу.

– И то правда.

Он, как всегда, реагировал весьма противным образом, но почему-то меня перестало это раздражать.

– Кстати, Такагаки Сая поступила в тот университет, в который хотела. – Он внезапно упомянул ее имя.

– Вот как?

– В школе она так и не появилась, но рассказала классному руководителю. А классный руководитель в свою очередь рассказал об этом классу.

– Значит, перестав ходить на курсы, она продолжала заниматься сама.

– А вы не знаете, почему Такагаки бросила курсы?

Я покачал головой. Таура повернул свое круглое лицо без очков ко мне.

– Я вообще-то знаю… Вроде бы у нее были проблемы дома. Ее отец попал в аварию, потерял работу, и у них не было денег. И, кажется, родственников, которые могли бы помочь. Наверное, и курсы она бросила потому, что выплачивать ежемесячный платеж было сложно.