Они решили ехать все вместе. Конечно, можно было взять две машины, но зачем тратить лишний бензин? Да и Залу было не по себе на своем стареньком автомобиле, который уже давно не внушал доверия. Поэтому, когда Беверли предложила взять ее «Блейзер», Зал без колебаний согласился. Все пятеро устроились в машине: Беверли и Розита – спереди, Зал, Вайолет и Бернард – сзади.

Проблемы начались почти сразу. Выехав с парковки Автоинспекции и проехав меньше мили по улице, они нарвались на полицейского. Беверли стояла на светофоре, а водитель соседней машины то и дело оглядывался, сигналил, ухмылялся, заводил мотор и явно хотел спровоцировать гонки. Как только загорелся зеленый свет, он рванул с места, оставив на асфальте следы от жженой резины. И через несколько секунд Беверли остановил полицейский на мотоцикле.

– Что я сделала? – спросила она, когда он подошел.

Он молча стоял в очках и шлеме и смотрел на нее.

– Тот парень рядом со мной вырвался вперед на скорости около восьмидесяти миль в час, а вы отпустили его и остановили мою машину?

Он снял солнцезащитные очки, наклонился к машине и посмотрел на каждого из них по очереди, прежде чем остановить взгляд на Беверли.

– Ваши права были помечены. Знаете ли вы, что раньше это был город заката? – сказал он, медленно проговаривая слова. – В те времена людям, скажем так, с темными убеждениями настоятельно рекомендовалось не появляться на наших чистейших улицах после захода солнца. Это было бы лучше для их здоровья. Очень настоятельно рекомендовалось.

– Мы пытаемся выбраться отсюда прямо сейчас, но вы, похоже, не даете нам этого сделать.

Полицейский помрачнел:

– Не смейте говорить со мной таким тоном, юная леди. Я не потерплю такого нахальства. Если вы станете спорить с офицером полиции, я отправлю вас в участок за неповиновение.

– Неповиновение – это не преступление, – вмешался Бернард.

Полицейский посмотрел на него:

– А вы кто такой?

– Я могу быть человеком, отвечающим за программирование новой онлайн-системы ДТС. Человеком, который может обнаружить, что мотоцикл с вашими номерами зарегистрирован незаконно. Человеком, который может обнаружить, что… – Он наклонился вперед, чтобы увидеть значок офицера. – У Джона Роджерса в послужном списке столько случаев вождения в нетрезвом виде, что его следует немедленно уволить.

– Вы мне угрожаете?

– Ну, черт возьми, мисс Марпл, наверное, да, – ответил Бернард с усмешкой.

Они долго смотрели друг на друга.

– Я ведь правда могу это сделать, – продолжил Бернард. – Я делал это раньше и могу сделать снова. Я даже могу сделать из тебя сосисочника. Ты хочешь, чтобы это было в твоем послужном списке, Джон Роджерс? Хочешь, чтобы твои друзья и соседи, другие мачо в твоем участке думали, что ты, Джон Роджерс, развлекаешься тем, что вихляешь своим чили-вилли перед маленькими девочками?

Полицейский отступил от окна, сердито произнес:

– Езжай дальше. Убирайся отсюда на хрен, пока я не передумал!

– Будет сделано, офицер, – вежливо ответила Беверли.

Она закрыла окно, включила сигнал поворота и плавно влилась в поток.

– Отличная работа, – восхищенно сказала Розита, обернувшись, чтобы взглянуть на Бернарда.

– Для этого я здесь, – ответил он с ухмылкой.

Следующая встреча произошла на автостраде. Они все еще находились в пределах города, но был уже поздний утренний час, движение заметно поредело. Тем страннее выглядела ситуация: несмотря на три свободные полосы, за ними увязалась машина, непрерывно сигналя.

Беверли мельком взглянула в зеркало заднего вида:

– Что нужно этому придурку? Я же еду на максимально разрешенной скорости.

Зал обернулся, чтобы посмотреть через заднее стекло, и увидел старый широкополый желтый «Понтиак». Водитель продолжал сигналить, но внезапно свернул на соседнюю полосу и, замедлившись, поравнялся с их машиной. У Зала перехватило дыхание.

Мужчина и женщина в «Понтиаке» были его родителями.

На них была та же одежда, в которой их похоронили десять лет назад, но выглядела она так, словно только что вышла из модного ателье. Отец сидел за рулем, неподвижный и собранный, как всегда, держал руки на руле в положении «десять и два», глядя строго вперед. А мать, напротив, смотрела на Зала через пассажирское окно, ее лицо расплылось в безумной улыбке. Она смеялась, а ветер, врывающийся в открытое окно, развевал ее волосы, придавая ей вид невесты Франкенштейна.

«Что, черт возьми, здесь происходит?» – пронеслось в голове у Зала. Автоинспекция была не просто всепроникающим правительственным агентством, державшим под контролем каждого водителя и каждую семью. Она могла воскрешать чертовых мертвецов.

Зала накрыло чувство беспомощности. Как они вообще собирались противостоять чему-то настолько могущественному? И все же у них были разрешения, чтобы попасть в тренировочный лагерь. А у него и Бернарда – доступ к системе департамента. Они не могли превзойти их в силе, но могли ударить их же оружием. Возможно, именно поэтому их преследовали.

«Понтиак» резко рванул вперед, перестроился на их полосу и тут же затормозил.

Если бы за рулем был Зал, аварии было бы не избежать. Но Беверли либо обладала молниеносной реакцией, либо ожидала чего-то подобного: она плавно ушла на соседнюю полосу, затем еще одну, а затем на выделенную для пассажирского транспорта. Понтиак рванул за ними, разгоняясь, явно намереваясь пойти на таран. Но в последний момент между ними, пронесшись по той же полосе, вклинился наглый водитель на «БМВ». Удар был оглушающим – «Понтиак» врезался в него. Беверли выжала газ, оставив разбитые машины позади.

– Что это было? – спросила она.

– Мои родители, – ответил Зал.

И никто не задал уточняющих вопросов.

Теперь каждая машина, мимо которой они проезжали или которая обгоняла их, казалась потенциальной угрозой. Стоило им покинуть столичный регион, как из ниоткуда появился полугрузовик, ринувшийся на них. Беверли пришлось выжать из машины максимум, и только крутой подъем дал им шанс вырваться вперед. Позже, на другом шоссе, мотоциклист, лавируя зигзагами, едва не заставил их остановиться прямо на дороге.

Лагерь находился в нескольких часах езды от любого города. Следуя карте, они свернули с шоссе на необозначенный съезд и продолжили путь в какой-то глуши по цепи все более узких дорог, петлявших между холмами и разветвлявшихся среди густого леса.

– По крайней мере, здесь еще есть сотовая связь, – сказала Вайолет, мельком взглянув на экран телефона.

– Интересно, как далеко… – пробормотала Розита, изучая карту на обратной стороне своего разрешения.

Ответ нашелся сам собой: за очередным поворотом перед ними внезапно выросли массивные ворота. Не совсем Парк Юрского периода, но веяло той же пугающей значимостью – будто ворота возвели не только для того, чтобы кого-то впускать, но и чтобы не выпускать обратно. По обе стороны от входа бетонная стена терялась в зарослях, уходя в глубину леса. Впереди, чуть в стороне от ворот, виднелась небольшая сторожка. Когда они приблизились, Зал заметил на ее двери официальный герб Департамента автотранспорта. На дорогу вышел человек в форме. Пистолет в кобуре выглядел скорее предупреждением, чем формальностью.

Беверли плавно притормозила и опустила стекло.

– Простите… – начал охранник. – Это частная территория.

– У нас есть разрешения, – твердо сказала Беверли, протягивая ему документ. – Пропустите нас.

Он взял бумагу, пробежался по ней глазами и вернул обратно, его лицо оставалось странно непроницаемым. Зал задумался: неужели они первые, кто воспользовался таким пропуском?

Мужчина скользнул взглядом по машине, задержался на каждом из пассажиров:

– У всех есть разрешения?

Они кивнули.

– Посторонние машины за ворота не пропускаем, – сухо сказал охранник.

Он указал на три свободных места у бетонной стены.

– Припаркуйтесь там, выходите и предъявите документы.