На тот случай, если до прохожих сразу не дошло, насколько неприлично богаты хозяева, на подъездной дорожке стояло сразу три автомобиля: «Бентли», «Рейндж-Ровер-Эвок» и маленькая двухместная спортивная машина, марку которой Фиона не узнала. Но выглядела она экзотично и дорого, и коленям Фионы пришлось бы несладко, если б ей пришлось в нее залезать. В комплект роскошных игрушек входила и стоявшая на реке позади дома, у узкого деревянного причала, красивая моторная яхта от «Сансикер»[317].

Конечно же, в таком роскошном доме имелись высокие двустворчатые металлические ворота, управляемыми дистанционно, и такой же забор, прутья которого пронзали небо, как выставленные в ряд копья. Фиона заметила домофон, встроенный в воротный столб. Она нажала на кнопку, собираясь уговаривать искаженный голос пустить их внутрь.

Вместо этого дамы услышали щелчок, а затем ворота неслышно распахнулись. Подруги удивленно переглянулись. Они поспешили войти и направились прямиком к входной двери. Она представляла собой прочный массив из какого-то дерева лиственных пород, вырубать которые, скорее всего, незаконно. Стоило им ступить на первую ступеньку, как дверь открылась.

Весь дверной проем занимал крупный мужчина – это и был Дин Аткинс – с копной густых золотистых волос на голове. Одевался он почти как Эван Фитч – рубашка поло, бежевые брюки, только из всех ненужных мест у него выпирал живот, вероятно, результат слишком большого количества деловых обедов.

– Подождите минутку, – рявкнул он.

Фиона подумала, что он разговаривает с ними, но тут заметила, что его голова наклонена под странным углом, прижимая телефон к плечу. Мужчина поманил их рукой, позвякивая золотыми браслетами на запястье, словно ждал их появления. Дамы без колебаний зашли в прихожую, где главным предметом интерьера являлась диковинная люстра. Она сияла у них над головами, словно галактика, и была такой же огромной. Фиона рассматривала ее, прикидывая, сколько времени требуется, чтобы ее помыть. Дэйзи тоже смотрела на люстру, но с вожделением, вероятно, желая, чтобы именно ей поручили уборку.

Дамы направились за Дином Аткинсом по коридору, а он в это время продолжал разговаривать по телефону.

– Да, да. Перевод прошел. Деньги уже должны быть у вас. Да, да.

Он прошел на кухню, дав дамам рассмотреть огромное, похожее на куб пространство. Одна стена была полностью стеклянной от пола до потолка, а вдоль другой шла гладкая гранитная столешница. Обстановка дополнялась кухонным островком в центре, длинным, как взлетно-посадочная полоса, с широкими ящиками без ручек. Плита вроде бы отсутствовала. Может, он не готовит дома, или плиту встроили так, чтобы она оставалась невидимой. Дин Аткинс абсолютно точно не покупал кухонную мебель в обычном магазине, предпочитая эксклюзивное производство в Германии или Скандинавии.

В другом конце помещения стоял телевизор с плоским экраном, размером с магазинную витрину, а напротив него – изумрудно-зеленый диван, на котором могла разместиться целая футбольная команда с тренером и парочкой представителей тренерского штаба.

Сейчас на диване сидело всего лишь двое маленьких детей. Дамы видели только их затылки. Они были увлечены игрой в «Майнкрафт» на гигантском экране. У них неплохо получалось строить Вавилонскую башню, только в их версии вокруг обреченного памятника древнего мира были добавлены американские горки.

Открылась дверь слева. Появилась темноволосая женщина лет сорока пяти или чуть старше, похожая на вампиршу. Она вышла из уютной комнаты с более традиционной мебелью и современной дровяной печью. Она босиком прошлепала по полу из каменных плит в распахнутом шелковом халате, под которым виднелось стройное ухоженное тело в сатиновой атласной пижаме с шортиками. Скорее всего, это была миссис Аткинс. Фиона задумалась, не замерзли ли ее ноги, но в этом доме наверняка был пол с подогревом. Она с трудом поборола искушение опустить руку и проверить свою теорию.

– Здравствуйте, – вежливо поприветствовали ее дамы в унисон, когда она проскользнула мимо них. Женщина только мельком бросила на них взгляд, затем достала бутылку вина из встроенного холодильника, налила себе большой бокал и удалилась тем же путем.

– Несколько невежливо, – одними губами произнесла Сью.

– Воспитание не купишь, – одними губами ответила Фиона.

Из-за спинки дивана рядом с детьми лениво высунулась собачья морда, нос смотрел вниз, свешиваясь со спинки и идеально воплощая рисунок «Здесь был Килрой»[318]. Нос с любопытством подергивался, учуяв незнакомцев в доме, но дам буквально заворожили пронзительные, как лазеры, глаза цвета оранжевого заката.

– Думаю, это и есть веймарская легавая Макс, – заметила Сью.

– Неудивительно, что он в прошлом году выиграл конкурс «Самые милые глазки», – заявила Дэйзи. – Они такие красивые!

Саймон Ле Бон с энтузиазмом замахал хвостом, надеясь, что нашел нового друга. Но, как и его хозяйка, Макс не посчитал нужным спрыгнуть с дивана и поприветствовать гостей. Он невозмутимо отвернулся и исчез за спинкой дивана.

Дин Аткинс расхаживал взад и вперед перед дамами, его разговор по телефону превратился в вербальный борцовский поединок, с каждым словом он говорил все громче и агрессивнее.

– Да, но вы говорили, что вам не нужны никакие документы… у нас была устная договоренность… о, вы этого не помните… как удобно…

Ожидание становилось все более неловким, а дискуссия все более жаркой. Троица невольно попятилась от Аткинса подальше. Виды, открывавшиеся из окна, притягивали к себе, и дамы подошли к стеклянной стене. Увиденное их не разочаровало. Фонари рассеивали мягкий оранжевый свет в темноте, освещая пешеходную дорожку вдоль мягких изгибов реки. Множество небольших лодочек покачивалось на ее водах, которые тихо неслись мимо каменных стен колокольни Крайсчерческого монастыря, которая великолепно освещалась прожекторами.

– Не смотрите на то, что не можете себе позволить, – прозвучал голос у них за спинами. Все трое повернулись и увидели, что Дин Аткинс закончил разговор и самодовольно им улыбается. Он произнес это в шутку, но ему не удалось скрыть снисходительные нотки в голосе. – Простите. Заключаю сделки с зарубежными партнерами. Покупаю и продаю валюту. Нужно было поймать человечка в Куала-Лумпур, пока их офис не закрылся на ночь. Банда жуликов, говорят, что перевод не прошел. Думают, что я вчера родился.

Фиона не собиралась оставлять его снисходительное замечание без внимания.

– Откуда вы знаете, что мы не можем себе это позволить?

– Я разбираюсь в людях, а вы из благотворительной организации, так ведь?

Они не звонили ему перед своим приходом и ничего не говорили о цели своего визита. Неужели все так очевидно?

Дин Аткинс улыбнулся.

– Простите, но никто из работающих в сфере благотворительности, кого я знаю, не купается в деньгах. Я не хотел показаться грубым. Я хотел сказать, что я такой же, как вы.

Фиона очень сомневалась, что он такой же, как они. У него имелись все символы успеха, и он не боялся их демонстрировать. Большой, вульгарный дом, жена-трофей и, вероятно, еще и специальный ящичек в шкафу, где хранятся дорогие часы, которые сами заводятся, когда их не носят. Если б у Фионы были деньги, она бы так не жила.

– Вначале я перебивался разными подработками. Перебивал одно, перебрасывал другое, – он расхохотался от собственного выбора слов. – Но если серьезно, я начинал с транспортных услуг. Покупал и продавал подержанные грузовики. Вот так и нажил первое состояние. Знаете, как говорят? Где грязь, там и деньги. Или можно сказать: где грузовики, там и деньги. – Он снова захохотал. – Всем же нужно что-то перевозить, правильно? Подождите секундочку, я сейчас вернусь с пакетом для вас. Куда же я его дел? – Он вошел в кладовку, но тут же вернулся. – Нет, там нет. – Дин пересек кухню, заглянул в еще одну комнату, в которой дамы заметили бильярдный стол. – Нет, и здесь нет.