Он шел, все так же насвистывая какую-то веселую песенку. Так беззаботно, словно эта лестница была не запретной и вожделенной, а вполне обыденной и привычной для него. Я замерла в замешательстве. Может, следует остановить его? Но он уже скрылся.

Я неуверенно вошла в кухню. Вдруг мне нельзя было впускать его в дом? А если он украдет что-нибудь? Если Мим избили до полусмерти всего лишь за трещину на дешевой глиняной тарелке, то что же ждет теперь меня? Я вспомнила, что у Мим нет на руке одного пальца…

Мим все еще была на кухне, как я и полагала. Но и остальные работницы тоже продолжали сидеть за столом. Они отдыхали, пока Мим мыла посуду. Если Кейт увидит, что мы вот так сидим тут без дела, нам несдобровать. Но выражение Нелл было скорее радостным, чем виноватым, и она не так сильно сутулилась, как обычно. Даже Айви смотрела на меня без привычной надменности.

– Это он приходил, да? Мистер Рукер?

– Да. А почему ты спрашиваешь?

Айви запрокинула голову и начала хохотать:

– Прекрасно! Значит, весь остаток дня она будет в хорошем настроении.

Я в недоумении уставилась на нее:

– Кто? О чем ты?

Айви ничего не ответила, дав понять, что не желает со мной больше разговаривать.

Нелл поднялась и вышла из-за стола.

– Мистер Рукер – жених Кейт. Он разве не сказал тебе об этом?

От этих слов я почувствовала такую же боль, как от ударов ботинками Розалинды Ордакл. Естественно, у этой Кейт с ее вздернутым носиком и осиной талией все только самое лучшее. И вот почему он сравнил бархат с ее волосами!

А я просто глупая и наивная девочка тринадцати лет.

– Он так балует ее, – начала Дейзи. – Счастливая она, эта сучка! Мне бы кто готовил напитки и покупал кольца! Видела у нее кольцо с огромным сапфиром? Должно быть, весь год копил на него. Сапфир такой огромный, что им можно выколоть глаз кому-нибудь!

Мим вздрогнула, словно уже видела подобную картину.

Сапфир – это как раз самый подходящий камень для Кейт. Бездонный голубой. Глубже только глаза Билли.

– Так, – сказала Нелл, подходя к кухонному шкафу, – раз Билл здесь, пойду-ка отнесу им какао.

Я никогда не пила какао. Только время от времени чувствовала его запах: сладкий, соблазнительный, с легкой горчинкой. Он иногда долетал до нас снизу. Это был запах мечты, такой же несбыточной, как роскошное бальное платье. Мне казалось, что я даже могу потрогать этот запах, ощутить всю его мягкость и нежность.

Девушки судачили, что Билли делает самый вкусный какао во всем мире, вкуснее даже, чем в самом Лондоне. Но откуда они это знали? Ведь Билли варил какао только для мисс Кейт.

На следующей неделе, когда утром, не успев еще до конца проснуться, я вошла в нашу крохотную комнатушку на чердаке, где мы обычно работали, сразу почувствовала, что что-то происходит. В воздухе стоял какой-то странный запах. Очень странно! Кейт весьма придирчиво следила за чистотой здесь – ведь мы работали с дорогими тканями! Камина в комнате не было – от него много сажи! – а за любую пылинку наказывали так же строго, как в высшем обществе детей наказывают за плохие слова. И все же сегодня здесь как-то странно пахло.

Кейт была внизу. Она расставляла новые рулоны в витрине, иначе бы уже давно заметила этот запах. Но я чувствовала себя такой разбитой, что больше не могла размышлять на эту тему.

Я видела, как Нелл открыла шкаф (сегодня ключ был у нее). Я машинально взяла свои иголки и катушки с нитками. У меня с прошлого дня осталось штуки три простые рубашки, которые нужно было доделать за час. А потом нам всем предстояло начать работать над лифами платьев для очередного бального сезона.

Вчера я оставила свои незаконченные вещи прямо с булавками в плетеной корзинке, которую поставила на свободную полку в шкафу, поближе к дальней стенке. Я ни разу не видела, чтобы кто-то из работниц оставлял свою недоделанную работу без присмотра. Мне казалось, они так поступают, потому что нетерпеливые заказчики могут появиться раньше времени, или потому что за это ругает мисс Кейт. Но я ошибалась…

Корзинка показалась мне какой-то слишком тяжелой, словно в нее кирпичей натолкали. Я поставила ее на стол под пристальными взглядами близняшек. Это меня тоже не смутило – уже успела привыкнуть к тому, что они постоянно на меня пялятся. Так что я решительно запустила руки в корзину, удивляясь только странному запаху.

– У-у-у… – Я с отвращением отдернула ладонь. Она вся была в какой-то слизи, желтоватой и ужасно вонючей. – Что за…

Раздалось чье-то хмыканье. Это Дейзи давилась со смеху.

– Что вы наделали?!

В бешенстве я перевернула корзинку, высыпала все из нее и стала ворошить недошитые рубашки и юбки. Все они были перепачканы слизью. А на самом дне корзины лежали рыбьи кости – остатки вчерашнего обеда. Кое-где на костях и плавниках оставались куски кожи и чешуи. На одном из хребтов была даже голова с глазами. Казалось, они неотрывно смотрели на меня.

Ярость просто переполняла меня. Так хотелось задать им хорошую трепку. Схватить ножницы от стола Кейт и…

Но в этот самый момент я услышала шаги: Кейт поднималась по скрипучей лестнице на чердак.

– Это еще что?! – Лицо ее сделалось вмиг таким же каменным, каким оно было в тот вечер, когда она вызвалась наказать кочергой Мим.

Признаюсь, я струсила. Мой яростный порыв был погашен одним лишь ее ледяным взглядом.

– Я…

На этот раз никто уже не смеялся. Все смотрели только на Кейт, на то, как она быстро переводила взгляд с испорченной одежды на меня и обратно.

Она ведь наверняка сразу поняла, что меня подставили. Зачем бы я стала так поступать? Мим и Нелл знают всю правду. Они заступятся за меня, скажут то, что не смогла произнести я.

Но воцарилась тишина. И с каждой секундой она становилась для меня все более зловещей.

Когда Кейт наконец нарушила ее, произнесенные ею слова прозвучали как выстрел из револьвера:

– Угольная яма!

Я непонимающе уставилась на нее.

– Я сказала, угольная яма! Быстро!

Не успела я толком собрать все обратно в корзину, как она уже подскочила и заломила мне руку за спину. Она вытолкала меня из комнаты, а затем потащила вниз по лестнице.

– Тебе отрабатывать еще три испорченные вещи. Ты никогда не выйдешь отсюда, Рут!

– Я не…

Кейт грубо схватила меня за платье. Я была крупнее и сильнее нее. Если бы она не заломила мне за спину руку, я могла бы вырваться. Но что дальше? Милость миссис Метьярд закончится, если я только притронусь к ее дочери. Ударив ее, я отправлю тем самым маму в долговую тюрьму!

Мы спустились вниз, на первый этаж. Угольная яма… Что она задумала? В какой-то момент я предположила, что она выведет меня во внутренний двор и заставит забраться в ту самую дыру, о которой я спрашивала маму.

Но она привела меня на кухню.

В полу был люк, который я не замечала раньше, жадно поглощая еду, пока Мим сновала туда-сюда, накрывая на стол, а затем убирая с него посуду. Теперь я с ужасом смотрела на обветшалые доски, между которыми зияла чернота. Уж лучше бы в ту дыру!

Свободной рукой Кейт отодвинула задвижку и откинула крышку.

– Что…

Она сильно толкнула меня, и я провалилась в люк.

Боль пронзила руки и ноги. Я закашлялась. Во рту появился горьковатый привкус серы. Вся одежда была в пыли и саже. Крышка с шумом закрылась, и меня обступила кромешная тьма.

Я ничего не видела и даже дышала с большим трудом. В панике я стала ощупывать все вокруг, пытаясь найти выход из этого ада. Но со всех сторон меня обступали холодные каменные стены. Так вот куда ведет та дыра во внутреннем дворе – в нее ссыпают уголь. Грязные черные куски угля. Теперь и я среди них, такая же грязная и черная.

Здесь невозможно было выпрямиться в полный рост. Я легла на влажный пол и съежилась. Темнота словно поглотила меня. Я даже и не думала сопротивляться. Возможно, я просто задохнусь в этой грязи и темноте.