— Имя ничего, да и сама девка вроде неплоха, — произнёс я, наконец задавив желание постебаться над учеником и сделав не очень-то заслуженный комплимент даме, ещё не до конца избавившейся от подростковой угловатости. У него тут дела сердечные, вопрос почти жизни и смерти, только не хватало припомнить деву из Берна или то, что парень собирался быть женатым на магии. — На чём сошлись-то?

— Помог ей всякое барахло таскать, ей вроде как в наказание такую работёнку выделили, а она сама кожа да кости после неволи, — проворчал он, пряча смущение. — Там разговорились, и как-то всё само закрутилось.

— И такое бывает, — усмехнулся я. — Про твою природу спрашивала?

— Да, но больше про дальние страны интересовалась и о себе рассказывала. Правда, сама кроме стен монастыря мало что видела. И для служения не очень подходит, — фыркнул он.

— С чего ты так решил? — приподнял я бровь.

— В основном о епитимиях говорила. У святош их накладывают по поводу и без, отправляя на всякие грязные работы и заставляя по ночам молиться вместо сна, — мотнул он головой.

— А она, стало быть, злостный нарушитель дисциплины, — хохотнул я. Уж больно это контрастировало с моей примерной вёльвой, которую я, правда, немало испортил за последнее время, научив плохому.

— Вроде того, — согласился парень.

— Ладно, — махнул я рукой. — Ты главное, если будет твоим прошлым излишне интересоваться, отмолчись, чтоб чего лишнего своим святошам не сболтнула.

— Ещё чего не хватало, — скривился он, всё-таки думать головой этот юноша тоже умел. Куда лучше быть пострадавшим от демонического проклятия молодым воином, что теперь мстит рогатым с жаром праведного гнева, чем древним полуинфернальным созданием. — Тогда там все грудью встанут, лишь бы мы не виделись, да и других бед не оберёшься. Фанатики.

— О том и речь, — одобрительно покивал головой на последнее замечание. — А в остальном не парься. Святошам по рукам дам, если наглеть начнут; к епитимиям ей не привыкать. Коли люб ты девке, всё сложится; коли нет, то и хрен с ним. Баб много, найдёшь получше. Только смотри, чтоб всё по обоюдному согласию было и в безопасном месте. Из кустов оазиса тепла можно не вернуться, став чьим-нибудь обедом в самый кульминационный момент, хе-хе.

— Учитель! — воскликнул ученик, чья кожа на кончиках ушей и щеках стала серее обычного. «Краснел» парень довольно забавно.

— Учитель, — степенно кивнул я. — И как положено хорошему учителю, забочусь о своём ученике. Вот нафиг мне не сдалось, чтоб ей какая-нибудь тварь голову откусила, когда она на тебе скакать будет. Как ты потом жить-то сможешь?

— Р-р-р-р-р, — раздалось из-под маски.

Я же не удержался и рассмеялся, а после хлопнул юношу по плечу со словами:

— Ладно уж, посмеялись и хватит. Пошли отобедаем, да дальше работать пойдём. Приведём в божеский вид рукоять и опробуем топор, прежде чем за что-то ещё браться. А ты той головой думай, которая верхняя. Знаю, что сложно, сам не так давно в юношестве был, не забыл ещё, как кровь бурлит.

— Постараюсь, — недовольно пробурчал серокожий.

— Постарайся ещё придумать, что для неё скуёшь в подарок, — кивнул я, шагая к импровизированной кухне, где уже начали раздачу. — Я Каиле и младшим жрицам уже обещал снаряжение сладить, но эта твоя Фариана — старшая послушница, про них разговора не было, так что сам должен думать. Ты её, кстати, кормишь?

— Чем? — не понял этот оболтус.

— Обещаниями свадьбы, — насмешливо фыркнул. — Сам же говоришь мол, что кожа да кости. Договаривайся с кашеварами, чтоб ей что-нибудь вкусное таскать.

— Учитель! — опять страдальчески протянул юноша.

Мне же оставалось только мысленно усмехаться. Нет, я, конечно, не очень много знаю о тех ухаживаниях, которые приняты на юге, да и не очень они там в ходу; вроде о свадьбах как правило просто сговариваются родители. Но голод не тётка, это мне известно точно. А потому есть все шансы увидеть, как то, что у меня прокатывало со студентками в прошлой жизни, сработает и тут у Альвбранда. Блин, в конце концов, девки всегда любят заботу, а когда дама мается голодом, покормить её — первое дело. Это потом уже, в самих отношениях, идут подарки поинтереснее, приправленные правильными словами. Тут же высшим проявлением заботы будет добротная кольчуга, для того чтобы таскать которую надо иметь немножко мяса на костях. Правда не уверен, что ученик сходу додумается до брони, скорее в первую очередь подарит кинжал или что-то в этом роде. Ну да не всё сразу… Да и посмотреть надо, достойна ли эта Фариана кольчуги с прочим. Будет обидно, если парень изведёт на неё кучу арканита, а она наплетёт что-нибудь про то, что должна остаться в лоне церкви и вообще: дело не в тебе, дело во мне. Это, конечно, тоже будет ему отличным уроком, но мне дорогой металл ох как жалко.

Я стоял на снегу рядом с драккаром, приземлившемся подальше от чужих глаз, и задумчиво вертел в руках плоский арконитовый блин, размером с круглый ассонский щит. Один похожий я уже успел сваять, и он стал новым ритуальным якорем для Багрового Рассвета взамен того, который расплавился благодаря вниманию асгардцев. Не ядерная бомба, конечно, но тем не менее эта штука уже вполне тянула на оружие массового поражения; с весьма значительного расстояния ей можно было уничтожить какой-нибудь город. Хоть и не мгновенно. Но нынешняя моя поделка отличалась, хотя тоже имела в расплаве немного арканита с отпечатком божественной воли, хотя относилась скорее не к оружию, а к средствам его доставки.

Первым, что бросалось в глаза, были крепления под ноги, напоминающие мне не то сабатоны, не то высокие лыжные ботинки, крепко фиксирующие конечности. Всё-таки свою новую игрушку я делал вдумчиво и представлял, с чем столкнусь. Это некоторые вожди порой на переговоры выносятся, стоя на щите, чтоб смотреть на оппонента сверху вниз, а молодые шалопаи имеют привычку бегать на перегонки по щитам, поднятым родичами, иногда даже исполняя сальто на пирах в большом доме. Есть у ассонов такая народная забава, которая иногда заканчивается сбитыми со стола кувшинами с мёдом и фееричными звездюлями неуклюжему увальню, который слишком много выпендривался. Я же желал исполнить цирковой трюк посерьёзнее, риски ожидались соответствующие.

И пожалуй, можно сказать, что я шёл к необходимому для своего номера реквизиту все последние годы. Дерево, особенно магическое, — хороший материал для зачарованных вещей, но оно имеет некий предел вместимости. Даже если выписывать очень мелкие руны и тонкие линии, делая всё безупречно, переборщив с заклинаниями, просто быстро приведёшь материальную основу артефакта в негодности. И хорошо, если она напоследок не бабахнет так, что вокруг никто костей не соберёт. Арканит же в этом плане куда как более надёжный материал; практика показала, что его предел устойчивости чрезвычайно высок, и чтоб его преодолеть в более или менее короткий срок, нужно что-то уровня божественного чуда. Мои же силы куда как поскромнее будут и в обозримом будущем вряд ли его переплюнут. А если вдруг, опять же каким-то чудом, обрету космически огромную мощь, то несовершенство подручных материалов вообще вряд ли будет меня сколько-нибудь волновать. Но пока что приходится опираться на наличные силы и выверенные схемы.

Зачарование же летающих кораблей — это уже не просто расчёты или опытный образец. Можно с уверенностью сказать, что накоплен солидный опыт эксплуатации. Правда, до сих пор не знаю, что будет, если один из них всё-таки будет захвачен. Нет, конечно, можно будет построить абсолютно точно такой же корабль, нанеся все начертания миллиметр в миллиметр, хотя это и будет чудовищным гемором. Впрочем, тут в тех же лесных эльфов я верю. Но вот не имея ни одного листочка с расчётами, перенести зачарование на другое судно… Тут уверенности нет. Со временем-то наверно разберутся, но подобное может занять годы, если не десятилетия. Ну или века, если рассказы о неспешности старших эльфийских магов не просто байка. Хотя на такую удачу рассчитывать глупо, а потому наши морские кони всё-таки имели механизм самоподрыва накопителей в ритуальном узоре, который, надеюсь, никогда не понадобится.