Хмыкнув от этих мыслей, я огладил драгоценные камни, закреплённые на арканитовом щите, и перевёл взгляд на крепление для ног. Изначально хотелось сделать крылья, которые будут крепиться на спину, — совсем идеально, если бы они были складные и лёгкие. Помню, был во втором фильме про бессмертного горца парень, который летал на таких, правда плохо и недолго. Маклауд отрубил ему голову. Но идея техно-ангельского механизма потерпела крах: слишком уж много оказалось именно технических сложностей — от надёжного крепежа, что не будет мешать подвижности корпуса и рук в бою на земле, до паскудной привычки тонких крыльев гнуться, несколько меняя положение ритуальных линий в пространстве. А не тонкие было тяжело таскать на горба. В общем, пришлось вспомнить, что второй летающий панк из будущего гонял на чём-то типа доски. Правда, тоже потерял голову благодаря бессмертному шотландцу, но это уже частности. Всё-таки не примочки у ребят были плохие, просто такова судьба проходных сюжетных злодеев.

Как бы то ни было, чтоб комфортно вместить весь рисунок и оставить свободные места для крепления ног, я использовал круглую основу. Само расстояние между ботинками взял примерно то, что помнил по сноуборду, на котором пару раз катался из любопытства в прошлой жизни. Оттуда же помнил, что рекорд скорости на снежной доске вполне себе перешагнул планку в две сотни километров в час, что ох как немало. Оно, конечно, по прямой и в идеальных условиях, но я летать собираюсь в воздухе, где препятствий по идее нет…

— Долго эту штуку крутить в руках собираешься? Не то чтобы я куда-то торопился до обеда, но погодка тут уже дрянь, — сбил меня с мысли Асмунд.

— Не мельтеши, рыжий, а то со мной полетишь, — фыркнул я, наконец кладя БЛ-1, он же блин летающий первой версии, на снег. Иногда на меня нападало слегка дурацкое хулиганское настроение, особенно когда я собирался испытывать штуки, которые могут нанести вред моему здоровью.

— А поднимет двоих? — с сомнением поинтересовался мой форинг.

— Тут дури на полдраккара забито, так что и десятерых поднимет, — усмехнулся я.

— Вот на деревянном коне я пожалуй и останусь, — пошёл в отказ здоровяк, деликатно умалчивая, что в своё время и на нём явственно бледнел лицом при первых полётах. Как, впрочем, и все остальные, включая моего учителя. Это я пришёл из иного мира, где все привычны к самолётам, вертолётам и самой идее о том, что летать по воздуху — это норма. Хотя и там некоторые до трясучки боялись подниматься в небо. Здесь всё-таки мир другой, и некоторые вещи излишне бьют местным обитателям по мозгам.

— Зря. Мог бы стать первым чистокровным ассоном, что полетел в небеса без драккара, — хмыкнул я, закрепляя фиксаторы на ногах. — Зачарование, конечно, тоже считай первое, до конца не проверенное; в него ещё прилично всего из снежноэльфийской школы добавил, что в книгах Ваньяралианы Лунный Блик вычитал, но тем слаще результат.

— Ты его вообще успел хоть как-то испытать? — приподнял кормчий бровь.

— Да, — кивнул я, надев новый шлем-сову со стилизованными крыльями, который обзавёлся развитыми нащёчниками, и поднялся над снегом примерно на полторы ладони. — Так же взлетел в лаборатории, но дальше не пошёл. Сделаешь что-то не так — и либо в стену влетишь, либо башкой потолок протаранишь. А сейчас можно-о-о-ох-тыж-блядь!!!

Матерный выкрик сам собой вырвался из моей груди, когда я решил взлететь повыше. При работе с блином я действительно использовал в том числе и наработки предков, вроде бы отдавая себе отчёт в том, что они должны заметно повысить чувствительность управления. В конце концов, я собирался быстро маневрировать на этой штуке в воздухе и, возможно, драться в рукопашную, паря в паре сантиметров над землёй. Только вот, говоря Асмунду о том, что дури в «приборе» на полдраккара, преувеличивал один скромный вирдман-проектировщик не слишком сильно. В общем, от резкой перегрузки у меня позвоночник едва не высыпался в штаны, а через несколько секунд снизу донёсся возглас Альвбранда:

— Учитель, вы как?

— Нормально, — с нервным смешком отозвался я, посмотрев вниз. И правда, высоковато взлетел. — К управлению привыкаю.

— Может, лучше я попробую⁈ — выкрикнул серокожий парень, будто жаждал посмотреть, насколько его регенерацию подстегнёт свежая татуировка тролльей крови, если он расшибётся.

— Не лезь поперёд батьки в пекло! — ответил я, вновь сосредотачиваясь на управлении.

Скоростной подъём вверх был исполнен вполне успешно; теперь следовало опуститься вниз, только аккуратно. Взлетел я на несколько десятков метров; было бы глупо теперь с разгону воткнуться в ледник, изображая гвоздь и ломая себе ноги. Но к счастью, разобравшись, что действовать тут надо «едва касаясь ручки управления», всё удалось проделать вполне плавно. А затем настал черёд движения вперёд вдоль границы метели вокруг оазиса тепла. Местный климат, который по всем признакам был одной большой аномалией, продолжал радовать, но хотя бы ураганов рядом с нами не наблюдалось, и это было хорошо.

Ну а я наконец полетел вперёд. Сначала не очень уверенно, а затем всё набирая и набирая ход. Ветер начал быстро свистеть в ушах, но к счастью в комплекс зачарования был включён и воздушный щит, спасающий меня от сопротивления воздуха, хотя его, похоже, придётся улучшать. С какого-то момента проникающий за преграду встречный ветерок начал пытаться выбивать слезу из глаз через прорези в полумаске шлема. Сам же я слегка согнул ноги в коленях для лучшего равновесия на наклонившем меня вперёд диске.

Фростхеймский ледник при этом проносился подо мной, заставив подняться повыше. Снежные торосы — это красиво, но не когда ты можешь влететь в один из них на скорости, при которой потом будут сдирать кроваво-костяную лепёшку того, чего от меня останется. Однако несмотря ни на что, мне хотелось разогнаться ещё сильнее. В своё время на драккаре меня обещали линчевать за скорость, но тут-то лишних пассажиров не было! А потому я гнал и гнал вперёд, пока ускорение и встречный поток ветра не начали натурально вжимать меня в диск. Какова была скорость? Да чёрт его знает! Спидометров по-прежнему не было, про мили и километры в час сказать ничего было нельзя, но по ощущениям две сотни километров я перешагнул с большим запасом. По крайней мере, на машине и мотоцикле в прошлой жизни я так, кажется, и близко не разгонялся. Это, Хелль побери, было прекрасно! Без шуток, я ловил ни с чем не сравнимый кайф, летя вперёд и наслаждаясь свистом ветра в ушах.

С торможением же получилось хуже. Во-первых, сам «тормозной путь» вышел весьма немаленьким, всё-таки инерция — беспощадная зараза. А во-вторых, я развернулся ногами вперёд, упираясь в диск, и мой позвоночник снова чуть не решил, что его полномочия всё, окончены. Так что чуть отдышавшись и приняв вертикальное положение, я проворчал:

— Надо было закладывать петлю.

— Надо вообще бросить маяться дурью; если бы Небо хотело, чтобы люди летали, то оно дало бы им крылья, — донеслось до моего разума ворчание нурэ-онны.

— Нет в тебе духа авантюризма, старушка, — фыркнул я, ложась на обратный курс и поднимаясь повыше.

— В отличие от вас, смертных, я не старею вообще, — ответила дух возмущённым шипением.

— Однако говоришь так, будто из тебя песок при ходьбе сыпется. Веселей надо быть, к новому тянуться, а не ворчать по поводу и без, — хохотнул я, садясь на корточки и делая сальто в полёте.

— Осторожнее!

— Это слово придумали старики и трусы! — вновь ответил я со смехом.

Возможно, в ином случае я бы выписывал меньше вензелей в небе на обратном пути, но Кобра, даром что была уже давным-давно мертва, уж больно забавно пугалась. Ну, а ещё за последний месяц изрядно допекла меня своим бубнежом то об Отце-Змее и смене вере, то о триэлах, что многовато себе позволяют, то о холоде, в котором ни одно нормальное живое существо жить не будет… В общем, я отрывался как мог, пока не вернулся к севшему на снег драккару и не крикнул:

— Посох!