События в манипуляционной разворачивались стремительно. К моему приходу даже на всякий случай был накрыт стол с инструментами. На столе в центре кабинета лежал молодой мужчина, на котором буквально живого места не было. Одежду с него уже срезали ножницами, переломы конечностей было видно невооружённым глазом. Корсаков уже погрузил его в сон, чтобы избавить от страданий, осталось только определиться с чего начать.

И тут не обошлось без экзаменов. Разбираться с повреждениями и определять последовательность действий отец заставил меня. Тоже мне, испугал ежа, я в этом деле далеко не новичок, просто он об этом не знает. Тяжёлая политравма, характерная для мотоциклиста, попавшего в аварию. Хотя такой вид транспорта я здесь ещё не встречал, но это не значит, что его не существует.

После определения последовательности действий началась командная работа. Я останавливал кровотечение, у меня это уже получалось лучше и быстрее, чем вчера. Отец сопоставлял отломки и сращивал между собой. Илья восстанавливал мягкие ткани, но надолго его не хватило, поэтому последнюю рваную рану на голени отец поручил мне.

— Попробуй тогда ты, твой друг выдохся.

— Ладно, — я пожал плечами и приложил ладонь к ране. Сам уже чувствовал себя не в лучшей форме, но обещал же по Бразильской системе, вот и делай!

Быстренько промотал в голове последнее, что читал в учебнике и начал собирать энергию тела в ладони, а потом направлять в рану. Контроль над потоками магии удавался пока плохо, но заметно лучше, чем вчера, теперь я его хотя бы чувствовал, а не воображал. Под ладонью стало тепло. Первая мысль — возобновилось кровотечение. Я решил прерваться и заглянул в рану. Нет никакого кровотечения, а на стенках раны я заметил грануляции. В обычном мире этот признак начала регенеративных процесов появляется через день-два, а тут за пять минут! Вернул ладонь на место и приложил удвоенные усилия, внутренне торжествуя от своего маленького успеха. Я настолько увлёкся процессом, воодушевлённый первым достижением, что проигнорировал появление кругов перед глазами. Как потерял сознание даже не понял.

Череда странных запутанных видений будоражила мозг, вызывая злость и раздражение. Наконец это всё закончилось, и я открыл глаза. От лица отдалялась рука Бориса Владимировича, которая только что видимо лежала на лбу, я даже продолжал чувствовать его пальцы.

— Ну а дальше уже ваша юрисдикция, Алевтина Семёновна, — сказал он обернувшись.

Я проследил за его взглядом и увидел бледную мать. Судя по всему, она перед этим плакала, но сейчас уже полностью успокоилась.

— Я могу забрать его в свой кабинет? — спросила она.

— Лучше занимайтесь здесь, а я ненадолго отлучусь, оставлю вас одних.

— Спасибо, Борис Владимирович, буду очень признательна.

Мастер души посмотрел ещё раз мне в глаза, словно что-то проверяя на панели приборов, улыбнулся и вышел из кабинета.

— Ну напугал ты нас, Саша! — воскликнула мама, усаживаясь рядом со мной в кресло мастера, как только за ним закрылась дверь. — Как это произошло, ты не почувствовал, что силы кончаются?

— Слишком увлёкся, мам, — неожиданно слабым голосом ответил я. — Видел, что начало получаться, вот и наплевал на всё остальное.

— Жаль, что ты так и не увидел, что получилось, — улыбнулась она.

— Рана зажила? — расширил я глаза от удивления.

— Ну не настолько всё хорошо, конечно, но изменения были видны невооружённым глазом. Если бы это была небольшая ранка, ты бы с ней справился. Советую попробовать в следующий раз на чём-то более скромных размеров.

— Обязательно. Сейчас немного отдохну и снова в бой.

— Хватит на сегодня, отвоевался. Я сейчас проведу сеанс восстановления, ты почувствуешь себя намного лучше, но работать сегодня категорически не рекомендую.

— А мы с Ильёй должны были сегодня в ночь дежурить по распоряжению отца, — сказал я с надеждой на изменение вердикта.

— Я передам ему, что ты не сможешь. Если продолжать в том же духе, ничего хорошего не выйдет. Мне нужен живой сын, даже если ты перестанешь быть лекарем, я всё равно буду тебя любить. Можешь стать народным целителем в конце концов. Давай лучше закроем эту тему, тут не о чем говорить. А теперь закрой глаза и расслабься.

Я послушно выполнил её указания. На виски легли её мягкие тёплые пальцы, по телу разлилось приятное тепло и мне показалось, что я парю в облаках. Чувствовал, как по телу бежит магическая энергия от её рук, проходя по всем каналам, что я видел в учебнике, и вычищая оттуда шлак и засоры. Где-то в области сердца, где по схеме находится ядро, появилось лёгкое жжение, там тоже произведена генеральная уборка помещений.

Мне казалось, что я не сплю, а всё чувствую и всё контролирую, хоть и кажется самочувствие нереальным. Когда открыл глаза, мамы рядом не было. Корсаков сидел за столом и корпел над бумагами.

— Долго я сплю? — спросил я. Голос мой был бодр и полон сил.

— Алевтина Семёновна ушла с полчаса назад, — недовольно буркнул он. — И тебе пора идти, у меня в коридоре пациент заждался, а она просила тебя не будить, ждать пока сам проснёшься.

— Благодарю за помощь и терпение, Борис Владимирович, уже ухожу.

Я как пёрышко вскочил с полулежачего кресла и пружинным шагом двинулся на выход. Самочувствие даже лучше, чем было утром. Странно, что она запретила сегодня работать, я готов был горы свернуть. Причём одной рукой. Правда пока дошёл до своего кабинета, пылу поубавилось, заряженная до упора батарейка быстро разряжалась, буквально с каждым шагом. А ещё проснулся дикий аппетит. Есть захотелось так сильно, что появилась дрожь в коленках. Возможно причины дрожи были другие, но мне показалось именно так.

Я открыл дверь кабинета с намерением звонить в какую-нибудь службу доставки или просто попросить чаю с пирожками, но это не понадобилось. Небольшой журнальный столик был уставлен тарелками, а на диване с довольной моськой сидел Юдин и интенсивно сглатывал слюну.

— Раз ты не смог сегодня об обеде позаботиться, пришлось мне, — выговорил он, продолжая сглатывать слюну. — Из ресторана, кстати, с тебя два пятьдесят.

— Пирожками отдам, — буркнул я и плюхнулся на диван рядом с ним. — Ты уверен, что мы всё это сожрём?

— Абсолютно! — бросил он и придвинул к себе объёмистую тарелку с борщом. — Это ты просто не до конца свой аппетит сейчас оценил, я уже проходил процедуру восстановления у твоей мамки, до сих пор помню. Лопал за троих потом, а всё равно два килограмма сбросил в миг.

— Значит надо тебе почаще это делать, — съязвил я, придвигая вторую тарелку к себе. — И есть потом не давать. Блин, Илюха, да это не тарелка, а целый тазик!

— Ага, порции у них что надо! — он на мгновение оторвался от борща и откусил половину пампушки. Потом до него дошёл мой подкол. — Изверг ты, Саня! Такого и врагу не пожелаешь! Ты вон лучше ешь давай, сил набирайся, тебе сейчас это очень нужно.

Я не стал спорить и начал махать ложкой, загружая, как не в себя. Борщ был хуже, чем готовила Настюха, но вполне сносным. Когда все тарелки на столе опустели, чего я от себя никак не ожидал, мы оба с усталым вздохом откинулись на спинку дивана. Дрожь прошла, снова появились силы, но очень хотелось хотя бы часок вздремнуть. В кармане зазвонил телефон, так не вовремя. Я неохотно достал его, звонила сестрёнка, нельзя не ответить.

— Да, котёнок, слушаю тебя.

— Мама сказала, что дежурство у тебя отменяется, а сегодня в театре грандиозная премьера. В Мариинке, как ты хотел. Мне удалось раздобыть два билетика, подружка покупала заранее, а у неё мама заболела. Так что идём, без отговорок!

— Конечно идём, Кать, — улыбнулся я. — Во сколько начало?

— Как всегда по субботам, в шесть вечера, — сказала она таким тоном, словно этого невозможно не знать.

— Отлично! Спасибо тебе за заботу!

— Не за что. Давай, до вечера.

— Пока.