Почти десять минут потребовалось, чтобы перебороть себя и просто лечь на воду, позволив волнам поднимать и качать меня, как им заблагорассудится. Ещё полчаса — чтобы начать предугадывать особенно сильные волны. И лишь благодаря памяти ненаступившего будущего я смог погрузиться в медитацию единения.

Затаившийся где-то в глубине души первобытный страх испарился, уступив место спокойствию. Небольшое движение рук, смена позы — и вот волна подтаскивает меня к самой стене, но в последний миг отступает, оставляя меня лежать. Никакого напряжения. Никакой суеты. Я не могу утонуть, ведь я и есть вода. Я в своей стихии…

Самовнушение вместе с тысячами часов практики и экстремальными условиями сработало. Хоть и не сразу. Потребовалось почти пять часов, прежде чем я почувствовал окружающую толщу воды как собственное тело, словно вторая кожа, надёжно покрывающая меня от ногтей до кончиков волос.

Был ли риск в моих действиях? Естественно, и куда больше, чем мне хотелось бы. Потеря контроля равнялась смерти. Но именно эта опасность, помноженная на неизвестность, стала катализатором. Организм, с огромным трудом вышедший из стрессового режима, помогал мне как мог, чтобы только выжить. Все чувства обострились до предела. Ресурсы мобилизовались. И к концу медитации я попробовал устроить себе экзамен.

Очередная волна подхватила меня, подтащила к стене и ударилась о серую поверхность, но не гребнем, а стопой, поднимая меня всё выше и выше. Три метра, пять, пять с половинкой… я успел вбить руку, покрытую золотым сиянием в последний миг, когда вода уже начала отступать.

Использование формы воина стало так же естественно, как дыхание. А через несколько минут я уже валялся на гребне, тяжело дыша, с чувством полного единения с океаном и самим собой.

— Жив, уже хорошо, — подбодрил я себя, прежде чем активировать медитацию познания. Всё же был риск, что я просто обманываюсь, выдаю желаемое за действительное. Но нет, голубой комочек силы обнаружился почти сразу, он уже начал смещаться к центру, чтобы занять место рядом с сердцем и стать первоосновой, но это было не в моих интересах. Поэтому я активировал форму воина, заставляя сплетение хаоса чуть отодвинуться обратно.

— Теперь ещё три, и можно будет начать учить что-то полезное, — удовлетворённо кивнул я, раскинув руки в стороны и глядя в небеса. Всё же начало познания стихий мне далось нелегко, пусть я только сейчас смог себе в этом признаться. Тело дёргалось от непроизвольных судорог: то одну, то другую мышцу сводило от напряжения. Но это была несущественная цена за успех. Особенно за столь короткий срок, менее суток. Всё же опасность — тоже важный фактор, и теперь я…

Ничего не мог. Вообще. Максимум, вложив все усилия, сумею внутри стаканчика с водой накренить жидкость или чуть изменить русло ручья, маленького, крошечного такого. И всё же это был гигантский успех, ведь нужно мне было на самом деле — увидеть, как форма водной стихии проявляется через других людьми. А это было как раз по силам.

Поднявшись, я неожиданно понял, что не вижу одежды. Скорее всего, меня отнесло чуть в сторону. Но это не проблема, так что я просто пошёл влево. Через десять минут активировал форму воина и побежал. Ничего! Перепутал направление? Ладно, не страшно… Обратно я бежал уже в воплощении, так что вышло в два раза быстрее, и ещё плюс пять километров. Безрезультатно.

— Что за бред? Не возвращаться же мне голышом, — проговорил я, оглядываясь по сторонам. Могло мои вещи смыть или сдуть в океан? Нет, это маловероятно. Я воткнул нож почти до середины лезвия и прочно привязал к рукояти узел, опоясанный разгрузкой. Кто-то забрал?

В принципе, я допускал, что это возможно. Мураки достаточно ловкие и сообразительные, чтобы воспользоваться моментом и украсть тушёнку и всё остальное. Но как бы они забрались на стену? Может, проглядел? Да вряд ли, стопка получилась почти сорок сантиметров в высоту. Просто не дошёл?

Я прошёл ещё километр и чуть не пропустил нужное место. Которое вычленил буквально чудом: серое на сером, крохотный, почти незаметный бугорок. И что-то дёрнуло меня проверить.

Золотые пальцы без труда разорвали композитную поверхность, и я почти сразу натолкнулся на рукоять ножа. Похоже, мои вещи начали проваливаться внутрь стены. Хотя вероятней было бы сказать, что она их всасывала.

— Что за чертовщина тут происходит? — пробормотал я, с большим трудом очищая одежду от сухих, но в то же самое время липких комочков. Которые так и норовили слиться в одну сплошную плёнку.

Как я ни старался, вычистить всё из швов оказалось выше моих сил, так что я просто спустился со стены, вскрыл банку тушёнки и, перекусывая на ходу, двинулся в сторону лагеря. А где-то километров через пять, отряхивая крошки галет, неожиданно понял, что полимер сполз с моей формы. Словно капли жидкого металла в терминаторе, которые стягивались с основной частью, даже если разбить её на куски.

К счастью, на такой случай была одна универсальная поговорка: любая высокоразвитая технология для посторонних неотличима от магии. Нужно просто учесть, что стена вокруг острова «живая» и жрёт всё, что к ней прислонено или на неё положено. Это многое объясняло, например: почему насекомые не строят внутри норы. Но мне сейчас было не до этого.

Перекусив и выпив воды, я отправился в обратный путь и даже сумел вернуться до рассвета. Поздоровался с дежурившим Тимом и тихонько пробрался в лагерь. Прямо к Насте. Полученный от океана бонус надо было использовать немедленно, иначе дальше будет лишь тяжелее.

Закрыв глаза, я положил ладони девушке на голову, так чтобы большие пальцы легли на висках. Я не мог полноценно погрузиться восприятием в тело Насти, слишком слабое развитие стихии воды, так что сосредоточился на ощущении и позволил интуиции вести себя вперёд.

Синий сгусток, раз в десять больше моего, обнаружился почти сразу. Он колыхался из стороны в сторону, переливался, то и дело покрываясь белой дымкой. Сразу переходная стихия — это очень и очень круто, но пока опасно и сложно контролируемо. Так что я позволил себе помочь девушке. Направив все свои новообретённые силы, я как мог сгладил форму, кристаллизовал её, и через полчаса усилий Настя глубоко вздохнула и открыла глаза.

— Непорядок, — слабо улыбнулась девушка, встретившись со мной глазами. — Принц должен целовать спящую красавицу.

— Ты всё перепутала, — с облегчением ответил я. — Если красавицу — то чудовище, и не целовать, а танцевать. Если целовать — то Белоснежку или не принц, а богатырь.

— Ой, да какая разница, — надула губки Настя, а потом, обхватила мою шею и притянула к себе. — Значит, у нас будет своя сказка: красавицу, принц, целовать!

— Какие вы отвратительно довольные, — с плохо скрываемым раздражением проговорила Юля. — Потрахались что ли?

— Пф, завидуй молча! — рассмеялась Настя.

— На самом деле не было ничего. Объективно. Но завидовать всё равно есть чему, — заметил я, локтем подтолкнув подругу. — Покажешь им?

— С удовольствием! — с блеском в глазах ответила Настя, на секунду сосредоточившись, она вытянула правую ладонь, над которой медленно, капля за каплей, начал формироваться водяной шар.

— А теперь огонь, — напомнил я. Девушка кивнула и добавила вторую стихию. Шар воды тут же стал мутным от пузырьков, давление быстро нарастало, и Настя едва успела метнуть шар вверх.

— Неплохо, — уважительно проговорил Костя, глядя на медленно остывающий туман, накрывающий область. — И сколько градусов?

— Там главное не температура, а давление. Ударную волну все почувствовали? — прокомментировал я. — Это лишь первая стадия, начальная. Паровая граната, можно сказать, вступительный экзамен в подмастерья.

— Вообще неважно! Я наконец могу использовать свои силы и для атаки, а не только дымовую завесу ставить. Это же офигительно! — гордо проговорила Настя.