— Приветствую, учитель! — крикнул я, добежав до кромки прибоя, где Гринольв смотрел на воду.

— Здравствуй, ученик, — отозвался старик, кивнув мне. — Как успехи?

— Пять десятков спокойных ударов сердца, быстрее пока не получается, — с неудовольствием дёрнул я щекой, сообщив затраченное на «скачок» время. Кто вообще любит, когда у него что-то не получается, несмотря на все приложенные усилия?

— Ну, это не самый плохой результат. Монахи Сяньской Империи к нему порой идут годами, — пожал он плечами. — А ты добрался за два месяца.

— Те монахи заняты хозяйственными делами в монастырях, у них практически не бывает личных наставников, и сами они обычно происходят не из воинов, а из крестьян с горожанами. У потомственных воителей духа всё иначе, — не согласился я.

— Эка ты хватил. На всю их страну хорошо, если пять таких семей наберётся, — рассмеялся мой учитель, тактично умолчав, что речь тут идёт не о тех ячейках общества, где «папа, мама, я», а о вполне себе многочисленных кланах в пару сотен узкоглазых морд каждый. Да, дети и женщины не являются там машинами смерти, а старики часто уже ни на что не годятся, но и оставшихся мужчин достаточно, чтобы доставить проблем кому угодно. — Ну да пусть их, сегодня мы…

Что там Гринольв ещё хотел сказать, я уже не слушал, отскакивая назад и в бок. Старый хрыч в очередной раз не просто вещал, а заодно плёл заклинание, которое должно было закончить наш первый раунд ещё до его начала. В данном случае им были использованы чары водяной тюрьмы, но я сумел уйти от них раньше, чем из фьорда навалился поток воды, который должен был заключить меня в сферу метра три в диаметре. Вязкость жидкости в ней была весьма высока, а при попытке выбраться эта дрянь каталась по земле, как шар с хомяком по полу квартиры. Очень медленный шар с очень неторопливо шевелящимся хомяком, у которого с каждой секундой становится всё меньше кислорода.

Однако атака учителя всё же не возымела успеха, и я, пользуясь моментом и позицией, попытался ударить его молнией в спину, которая, разумеется, бессильно растеклась по магическому щиту. Не малолеткам продавливать защиту того, кто развивается как маг заметно больше столетия. Но это, по крайней мере, вообще была контратака! И она позволила мне разорвать дистанцию и скрыться за одним из ледниковых валунов на берегу от ещё какой-нибудь пакости.

Бегать вокруг камня, что выше человеческого роста, Гринольв, правда, не стал и продолжил тему воды на сегодняшнем уроке. Из-за преграды меня попытался выкурить небольшой элементаль данной стихии, напоминающий схематично изображённого человека с толстым и коротким змеиным хвостом вместо ног. Кажется, что-то похожее призывали человеческие архимаги в одной игрушке про людей и орков. Но если на счёт неё я не уверен, то вот нынешний противник был мне знаком, так что я закрутил копьём короткий пас и произнёс слово-ключ для заклинания изгнания. Не совсем дух, но точно не магический зверь, послушно растёкся лужей, а я отправил вперёд своего фантома, чтобы тот принял на себя удар учителя и дал мне возможность обойти камень и либо атаковать его, либо отступить дальше.

Однако мой хитрый план мгновенно провалился, когда я получил удар молнией сверху, который почти мгновенно пробил мой щит, а потом электро-магическая дуга заставила затрястись моё тело в судорогах. М-м-м-м, электрошок по утрам, он так бодрит и так мотивирует учиться усерднее. А ещё, с#ка, заставляет орать матом! Потому что это, млять, больно! Только из-за сведённой челюсти не всегда получается.

— Не стоит недооценивать силу старости, мой юный друг, — усмехнулся Гринольв, стоя на камне. — То, что мне лень скакать по булыжникам, как горному козлу, не значит, что я не могу изменить своим привычкам. Тем более что ты не в первый раз пытаешься отвлечь меня иллюзией.

— Я осознал свою ошибку и не повторю её вп-п-предь, — процедил я сквозь зубы, поднимаясь на ноги. Тело продолжало немного потряхивать, что сказывалось даже на речи. — Мне кажется, или молнии раньше были слабее?

— Были, — кивнул старик. — Но я заметил, что они стали действовать на тебя хуже. Твой организм привыкает, так что ему это на пользу. Правда, с воздушными лезвиями подобного почему-то не наблюдается, как и с огнём.

— Зато моя одежда точно к ним не привыкает. Может, хоть сниму лишнее, чтоб не портить? — хмыкнул я.

— Не переживай. Сегодня день воды и молний, Келда может быть спокойна за твой гардероб, — проговорил Гринольв, припомнив мою хозяйственную и рачительную мачеху. А через мгновение я вновь был вынужден уходить от атаки.

Гонял меня учитель в итоге часа три, после которых я скинул с себя почти все шмотки и полез в холодное весеннее море остывать. Прана штука хорошая, она очень заметно повышает физические кондиции, олимпийским чемпионам такое и не снилось. Однако любого человека можно загонять так, что пот с него потечёт натуральными ручьями. Отмывшись, я вылез на берег и уселся у небольшого костра, начав гонять энергию по телу, чтобы высушить рубаху и портки побыстрее. Заболеть для меня сейчас, конечно, проблематично, но не невозможно. И оно мне не надо. Гринольв же окинул меня взглядом и поинтересовался:

— Как Тормод?

— Уломал вчера деда, тот отпускает его в вик, — улыбнулся я. С братом у нас отношения были своеобразные, несмотря на все тёплые родственные чувства, мы были заклятыми соперниками. — Правда, он ближайшую неделю из кузни не вылезет, уж больно много на него за это навесили дел.

— Добро, — усмехнулся в усы пожилой вирдман.

— Я был бы рад, если бы он пошёл с нами, — нейтрально заметил я.

— Ты даже не знаешь, куда мы пойдём, — хмыкнул Гринольв. — На том же Фростхейме он загнётся от холода, если на его одежде постоянно не поддерживать чары.

— Для путешествия на Фростхейме не выкупают полудрагоценные камни из угольной шахты и не собирают телекинезом янтарь в непогоду, — пожал я плечами. — А вот гномы блестяшки очень даже ценят. Прям как сороки.

— И в кого ты такой умный? — проворчал мой наставник, на что я почесал своё длинное ухо, намекая на то, что подозреваю в первую очередь мать. Гринольв на это усмехнулся в усы и проговорил: — Ладно, я подумаю. А теперь давай дуй в Ландсби, быстрее с братом управитесь, быстрее позвените топорами.

— Благодарю, учитель, — отозвался я, вставая и кланяясь, а потом по-быстрому надел оставшуюся одежду. Пофиг на костёр, на бегу досохнет.

Главное, что старикан уже внутренне смирился, что этим летом его будут сопровождать два молодых оболтуса по цене одного. А значит за Тормодом получится присмотреть, и он вряд ли влезет в новую авантюру, как тогда с медведем на испытании зрелости. В конце концов, он единственный мой брат, с которым я нормально общаюсь, терять его никак нельзя!

Есть много вещей в прошлом, о которых я жалею. Меня не назвать ангелом, рискну даже предположить, что, если бы не странная случайность в реке золотого света, моя душонка угодила бы в ад, чертям на радость. Но при этом одним из самых главных своих грехов я считаю недостаточную тягу к знаниям в прошлом перерождении. Возможно, из-за этого сейчас я так жаден до книг Гринольва и вообще любых уроков, которые могут меня чему-то толковому научить. Хорошая мысля приходит опосля, обжегшись на молоке, дуем на воду… Все люди одинаковы, что поделать.

Вот и сейчас я жалел, что как-то не особо интересовался кузнечным делом на Земле. Сколько человечество вообще знало там о металлах и способах их обработки? Сколько было различных школ ковки? Как создавали катаны в Японии? Сабли на Руси? Каролинги в Европе? Цвайхандеры в Германии? Скьявоны в Венеции? Как лучше всего сделать булат, который здесь, судя по всему, именуют харолугом? Как правильно закаливать клинки? Как в условиях средневековья создать самую высокотехнологичную кузницу? Вопросов просто бездна, а вот с ответами всё довольно погано. Нет, кое-какие идеи у меня были, и там да сям нужные знания в голову попали, всё-таки по образованию я инженер, а это накладывает свой отпечаток. Даже схема механического молота здесь была мной вполне себе составлена, лень, в конце концов, двигатель прогресса.