— Слушаю, — коротко ответил голос, и я без труда услышал мужчину, выступавшего в думе.

— У меня ваш подельник. Со всеми записями. Хотите получить его раньше силовиков, приезжайте в Сочи. Сегодня.

Москва. Кремль.

— … мы все сделали правильно. Наша задача была победить коммунизм, и мы это сделали. Даже переборщили, ушли в монархизм. Но мы с вами всё знаем, какую пришлось заплатить цену. У нас не было выбора между бандитским или законным капитализмом, только между капитализмом и коммунизмом. И мы использовали все доступные методы.

— Я об этом помню, — спокойно ответил Михалыч.

— Как и я. Мы здесь все из одного теста, и прошли если не вместе, то рядом, — проговорил граф Баранов.

— Сейчас это не лучшее сравнение, в народе ты, мягко скажем, не популярен.

— Да дался вам этот народ⁈ Те, кто меня не любят, просто не вписались в рынок! Не забывайте, что именно я посоветовал вас в девяносто восьмом на роль премьера, — со спокойной улыбкой проговорил Анатолий. — Поддержал в девятом и помог проспонсировать компанию в этом году.

— А, я понял, и сейчас должна последовать ответная просьба. И…

— Никаких просьб. Только напоминание, мы все в одной лодке, — проговорил бывший олигарх. — Хотя нет, одна маленькая есть. Пусть всё будет по законам аристократии, чтобы ваши люди не вмешивались. Это всё.

Я изначально не рассчитывал, что граф Баранов сорвётся и на всех парах помчит в Сочи, но надеялся, что он по крайней мере задёргается, попробует стребовать старые долги, наплодит новые. Вместо этого он дал пресс-конференцию, в которой, глядя на камеру, произнёс длинную речь о самопожертвовании СИБ в борьбе с терроризмом.

Этот урод даже меня упомянул, сказав всем, что молодой князь Пожарский принял участие в устранении опасного сепаратиста. И не сразу понятно, это он так попробовал откупиться или защитить себя от нападок. Ведь теперь, если СИБ или я что-нибудь сделаем в публичном поле…

— Ты победил, выжил и получил всё что хотел, — сообщил мне Лебедь, на следующий день. — Теперь это твой порт, со всеми вытекающими.

— О да, со всеми вытекающими… — проговорил я, вспомнив, во что превратилась пристань после боя. Пограничники не сдерживались, превратив большую часть строений в горящие покорёженные обломки. Центральное здание лишилось двух этажей, и даже бетонная набережная была в выбоинах.

— Боярина Житова поместили в центральную клинику под охрану. Пока у него слух не восстановится, показания нормально не снять. Но он в безопасности. — продолжил Лебедев. — Если он и хочет нам что-то рассказать, то не может. Документы мы изъяли, но только частично.

— Что произошло?

— Скажем так, конкурирующие структуры, которым ты решил не звонить. К слову, о них, можешь больше не притворяться.

— Не понимаю, о чём вы, — ответил я, прекрасно осознавая, что телефонную линию могут прослушивать.

— Твоё дело, но всё, что надо, мы выяснили, — проговорил Лебедев. — Документы доставят в течение пары дней. Теперь ты гордый собственник леса где-то в горах. Речушки и бетонной развалюхи. Удачи.

— Ну спасибо, — ответил я, но не успел договорить, когда связь оборвалась. — Просто отлично, и как мне теперь всё осмотреть? А главное, что делать?

— Если вы, курсант, спрашиваете меня, то для начала неплохо бы сосредоточиться на учёбе, — мрачно посоветовал Пётр Алексеевич. — Вы закончили, курсант?

— Так точно, — вытянувшись ответил я, и по кивку завкафа вернулся в аудиторию. Хотя заниматься при температуре плюс двадцать пять, когда всё в зелени, казалось кощунством. Но я уже начинал привыкать.

Пары шли своим чередом, и Аня пересела ближе ко мне. Хоть нам так и не удалось переговорить за всё утро, девушка несколько раз внимательно меня осматривала.

— Что с тобой случилось? — тихо спросила Аня, после того как, не выдержав, села на соседнее место. — Ты будто по песку лицом проехался.

— Скорее неудачно загорел, — усмехнулся я, вспоминая, как спасался от ударной волны. — Но крем всё исправит.

— Ну, конечно, вечером, после занятий. И это совершенно никак не связано с тем, что весь день крутят по радио и телевизору? — ехидно спросила Аня. — Я тебе, конечно, верю, но, может, расскажешь, что произошло на самом деле?

— Скажем так, меня возили показывать дворянское наследие.

— В Хосту? Ты оказался рядом со взрывами? — Аня чуть не вскрикнула, так что услышала вся аудитория, а преподаватель, приспустив очки, посмотрел прямо на нас.

— Ты был во вчерашней переделке? — наклонившись через парту, спросил Саня. — Что там произошло?

— Да хватит уже шушукаться! — обернулась к нам Дёмина. — Сколько можно?

— Курсанты! Смирно! — рявкнул преподаватель, и мы повскакивали с мест. — Итак, теперь вы будете отвечать на вопросы стоя. Начнём…

Три пары подряд мы отвечали стоя, но хоть не записывали и то в плюс. На это время расспросы прекратились, но зато после пар обрушились на меня целым валом.

— Ну, рассказывай! — потребовали одногруппники, и мне ничего не оставалось, кроме как рассказать правду, почти всю. Свалив практически всё на пограничников и СИБ, и приуменьшил свою роль.

— Твою мать, вот пронесло! — с облегчением выдохнул Саня. — А я-то думал, что счастье своё профукал, а выходит, чуть не попал.

— Надо будет обязательно съездить и посмотреть! — воодушевлённо сказала Наташа. — У тебя же есть машина?

— Пока нет, мы это обсуждали. До Краснодара я так и не доехал.

— Ну, можем взять такси, — предложила Аня.

— Сорок минут трястись вчетвером в тесном салоне, с водителем? Нет уж, — фыркнула Дёмина. — Но можем взять две машины.

— Для начала мне надо кое-куда зайти, — предупредил я, заметив одну деталь на Навагинской. — Встретимся под часами на вокзале. Через пятнадцать минут. Идёт?

— Могу я с тобой пойти? — спросила Аня.

— Думаю, это не лучшая идея, не в этот раз, — погладив по руке девушку, сказала я, она чуть смутилась, но кивнула, и ребята пошли в сторону вокзала, а я свернул к открытой двери в подвал.

— Какие люди, князь… — с мрачной улыбкой проговорил скупщик, правая рука его была замотана в гипс и зафиксирована.

— Не рад меня видеть? — спросил я, вернув улыбку.

— Нет, не рад. Но благодарен, — ответил Абрам. — Я не хочу иметь с вами ничего общего. Но это не значит… я запомнил и хочу, чтобы вы взяли вот это.

— И что же?.. — проговорил я, взглянув на подвинутую ко мне коробку. — Документы? Разрешение на ношение оружия? Ого, даже три пустых бланка с печатями!

— И один заполненный, для примера, — кивнул скупщик. — По-хорошему тебе нужно вписать серийник в общий журнал. Но тут я не помощник.

— Отлично. Думаю, они мне пригодятся. Спасибо, — кивнул я, забирая бланки. — Вообще-то, есть ещё одна вещь, которую мне нужно получить. Деньги есть, не проблема. Мне нужна машина и документы.

— Любая или какая-то конкретная? — уточнил скупщик, с предвкушающей улыбкой.

— В данный момент любая рабочая, — подумав, ответил я.

— Тогда тебе повезло, — хмыкнул Абрам, и, открыв верхний ящик стола, кинул на стол ключи и свёрнутые документы. — Белая Нива, не новая, но на ходу. Мне её заложили полгода назад, стоит на парковке за зданием. Все сроки давно прошли.

— Сколько я за неё должен?

— Ничего. Считайте, что мы в расчёте. Совсем, — проговорил скупщик. — Мы договорились?

— Я был готов заплатить за неё полную стоимость. Так что без проблем. Главное, чтобы не пришлось тебя снова вытаскивать, — забрав документы купле продажи и ключи ответил я. — Удачи!

— И вам всего доброго, князь. Надеюсь, мы встретимся нескоро.

— Как знать, — ответил я, выходя из подвальчика.

Машина, довольно крепкая и почти не ржавая, нашлась на ближайшей стоянке, достаточно было сравнить номера в документах. Не джип и не глино… гела… да как там его, в общем, чёрный квадратный гроб на колёсах. Да, пара вмятин есть, но для того, чтобы заново учиться водить, пожалуй, подойдёт. Хорошо, что какие-то навыки не забываются, это как ходить или ездить на велосипеде.