— Он? Он совершенно другой. Как будто разом постарел на десяток или два лет! Где тот смешливый, весёлый и никогда не унывающий парень?

— Исчез, когда ты погибла, — на автомате ответил я.

— Что? — Хана вздрогнула и даже всхлипывать перестала. — В смысле?

— Только его не спрашивай. Лучше сосредоточься на общих воспоминаниях последних недель. И раньше. На кадетке, какие-то весёлые или запоминающиеся случаи. Первый поцелуй… вот это вот всё.

— А ты что будешь делать? — с недоверием спросила Хана.

— Создавать ритуал ограничения магии хаоса, — вздохнул я и, проведя девушке по волосам, пошёл в другой домик, где лежала Настя.

Почему мне сразу в голову это не пришло? Ведь только в самолёте вспоминал длиннющую формулу цепей, удерживающих в себе всякую магию, вплоть до ядерного взрыва. Собственно, именно для этого она и создавалась, цепи Порядка. А тут у нас всего-то стихийный триединый архимаг, чего может быть проще. Жаль, плакат с надписью «Сарказм» не завезли.

Если слова Тима верны, и каждая минута комы для моих друзей словно вечность в аду, значит, сейчас Настя и моя мама Катя в том же положении. Они испытывают жуткие муки, и я не могу тратить время на пустые разговоры.

Паразиты? Да вообще наплевать, даже если они сейчас расплодятся, а они не должны, благодаря муракам и исследованиям Щепкодробова с Коронозоровым. Друзья и семья важнее. Тем более что… хотя об этом думать пока рано. Но как бы я ни торопился, времени на вспоминание, воссоздание и первую активацию цепей Сансары ушло до следующего утра.

По-хорошему нужно было бы поспать. Прежде чем пытаться воссоздать ритуал, но я прекрасно понимал, что каждая секунда может привести дорогих мне людей к полному безумию. А потому, чтобы не ошибиться, нанёс всю рунную фразу себе на предплечье и, придя в палату Насти, воспроизвёл её. Получилось, хоть и не с первого раза.

Золотые цепи окутали девушку, медленно вращаясь вокруг неё в виде нескольких колец. И только убедившись, что внутри получившейся сферы невозможно воспроизвести магию, я позволил себе разбудить Настю. Ввёл препарат и сел рядом, взяв её ладонь в свои руки.

— М-м… — протянула девушка, открывая глаза. Дёрнулась, как от удара, но почти мгновенно вновь откинулась на подушки. — Ты…

— Доброе утро, — проговорил я, с трудом сдержав зевок. — Только не начинай опять про изменника и то, что поменял тебя на молодуху.

— Пф, — фыркнула Настя, отвернувшись, а потом улыбнулась. — Не буду. Мы с тобой и целовались-то один раз.

— Ты вспомнила?

— Как бы я хотела, чтобы всё произошедшее было просто безумным кошмаром, а мы проснулись снова молодыми, полными сил и возможностей. А вокруг мир и спокойствие… — прошептала девушка, с грустной улыбкой посмотрев на меня. — Но нет.

— Ну почему сразу нет. Прямо сейчас — мир и спокойствие. Здесь.

— Мы убили её, — отвернувшись, вновь прошептала Настя. — Прости.

— Возможно, ещё нет. Возможно, она где-то глубоко внутри, — поджав губы, проговорил я. — Вы же не знаете наверняка. А в остальном, тебе вначале нужно прийти в себя, и я тут для этого.

— Ты останешься рядом? — сжала мою ладонь Настя.

— На столько, на сколько потребуется. Ну если ты не решишь вновь меня убить или назвать изменщиком.

— Если ты думаешь, что я не в курсе твоих интрижек… — с наигранной суровостью посмотрела на меня Настя. — Не успел обосноваться, как чуть ли не княжну Серебряную в невесты получил. Или будешь всё отрицать?

— Только если она в твоём вкусе. А я предпочитаю тебя, — улыбнулся я любимой. — Молодая, упругая, но при этом опытная, что может быть лучше? И кстати. Не хромая. Теперь главное — справиться со вспышками гнева и…

— Я триединый маг, дорогой, — ответила Настя, глядя в окно. — Я каждую секунду борюсь со вспышками гнева, меланхолии и ветром в голове. И ничего.

— Надеюсь на это…

— А насчёт молодого и упругого тела… — заговорщицки прошептала Настя и, приподнявшись на кровати, опустила одеяло. — Не пора ли нам его опробовать? Я соскучилась. Очень.

— С удовольствием, — улыбаясь ответил я. — Но чуть позже. Если для вас каждая минута в коме и сне была годами ада, я должен разобраться с последней угрозой.

— Мне даже интересно, что ты собираешься с ними делать, — фыркнула девушка, недовольная таким поворотом.

— Вернуть им тела, — спокойно ответил я. — Постарайся прийти в себя.

— Это в кого? Какая «я» тебе нравится больше? — лукаво улыбнулась Настя.

— А одна возможна без другой? — подняв бровь, спросил я. — Появилась бы ты старшая, если бы не выжила в молодости?

— Ладно, возможно, и нет, — отвернулась девушка.

— Теперь у тебя целая жизнь впереди. Со всем твоим опытом и знаниями… без этой жестокой судьбы и, если пожелаешь, без меня.

— Свят, ты совсем дурак? Или ты от меня так избавиться хочешь? Мы десять лет вместе провели… — надулась Настя. — Иди уже, потом поговорим.

Спорить с женщиной, которая только что призналась тебе в любви, дело безнадёжное и довольно глупое. Так что поцеловав её в щеку, я проверил начертание шести рунных фраз, кружащих кольцами вокруг Насти, и пошёл в палату, посещение которой откладывал как мог.

Нужно просто признать себе: я боялся. Боялся, что мои действия в будущем и появление старой версии в настоящем привели к смерти матери. Не тела, а души, но это главное. Боялся, что все мои попытки спасти единственного близкого человека привели лишь к обратной ситуации.

Но страх ни к чему не приводит, так что, задавив его, я пошёл в последний, удалённый домик, превращённый в тюрьму. Только вместо охраны там была пара камер, а людей не было даже в километре. Просто, потому что ни один человек, неважно одарённый или нет, не смог бы противостоять спящему там чудовищу.

Мама была в отключке, батарея капельниц со снотворным висела вдоль койки, а сама женщина была прикована жёсткими ремнями. Хотя, на мой взгляд, это был перебор, да ещё и бесполезный в нашей ситуации. А вот что было полезно — наложить рунические письмена ограничения хаотической энергии. Цепи сансары.

Пришлось повозиться, но получилось с первого раза. Всё же использование скрижалей без отпечатков в душе не самое удобное. Но куда более универсальное и имеющее почти неограниченные возможности, которые ещё предстоит осмыслить. И записать, подготовившись к бою с нежитью. Потому что в бою важна каждая секунда.

Заметив за собой, что я продолжаю сомневаться, быстро и точно завершил рунную надпись и прекратил подачу снотворного. Теперь только ждать… Но уже через минуту она глубоко вздохнула, а в следующее мгновение комната погрузилась в смесь из адского хохота, криков и сменяющих их безумных шепотков.

— Эй, посмотри на меня! — наклоняясь к женщине, тянущей ремни так, что они трещали и до крови врезались в кожу, прокричал я в надежде быть услышанным. А вместо этого получил брань на трёх языках разом. Речь её была совершенно неразборчива, смысл безнадёжно ускользал, и даже «понимание» помогало лишь частично.

— Предатель! Убийца! Лжец! — звучало на английском, немецком и иврите. Не удивительно, учитывая, что в последней схватке участвовали самые сильные из героев земли, а не только России.

— Мама! Услышь меня! Посмотри на меня! Я должен знать, что ты здесь! — не сдаваясь, я взял её голову, зажав ладонями, так чтобы она не билась в конвульсиях, и наклонился глаза в глаза.

— Монстр! Сынок…Чудовище! Палач! — крики вновь заполнили комнату, но я вычленил для себя главное.

— Держись! Прошу тебя, только держись! Я вытащу из тебя чужие души, обещаю! — сказал я, прижавшись к её лбу своим. Мне было тяжело такое говорить, но я должен был. Потому что верил, всё получится. — Я оставлю тебя в сознании. Уменьшу муки и пытки, дам седативное. Это затормозит мозговую деятельность. Ты одновременно будешь во сне и нет. Мысли будут течь медленнее. Это не сильно поможет, но должно снизить твои терзания, а за это время я постараюсь найти выход.