— Ну не могу же я вас тут бросить одного, — улыбнулся я. — Отдыхайте, а утром я снова приду. Если вдруг что не так, я вот положил на тумбочку свою визитку, звоните. Я на втором этаже.

— Спасибо ещё раз, Александр Петрович, — улыбнулся наконец мужчина. — Спокойной Вам ночи.

— И вам спокойной, — кивнул я и вышел из палаты.

В прошлой жизни на всех друзей, знакомых и родственников ругался, чтобы не желали мне спокойной ночи на дежурстве, примета плохая. Я по жизни в приметы не верю. Ни в разбитое зеркало, ни в чёрного кота, ни в пустое ведро или упавший нож, а эта уже неоднократно себя оправдала. В душе понимаю, что это чисто совпадение, а сделать с собой ничего не могу. Вот и сейчас стало неспокойно. Буду надеяться, что напрасно, это же не экстренное дежурство по хирургическому отделению.

Утром проснулся полшестого отлично выспавшимся. Даже появилась мысль поехать домой, чтобы попасть на семейный завтрак, но потом решил не доводить до абсурда, вечером домой приеду и пообщаемся. Интересно, как там Катя, готова к трудовым будням? С одной стороны, жалко её, совсем молодая и в этот круговорот её теперь. Так ещё и учёбу никто не отменял, надо ведь институт закончить.

Принял водные процедуры, побрился, попил кофе с бутербродами, прилично оделся и направился в палату к пациенту. Странно, что Валера с утра не даёт о себе знать. Вчера перед сном мы с ним так душевно побеседовали. Хоть и без высшего образования человек был, а далеко не глупый и всесторонне развитый. Я вот подумал, а может вообще сделать его официальным лицом и талисманом госпиталя? Чтобы люди сразу знали, что он существует и что он не опасен, а очень интересен? Будет как голограмма виртуального помощника приветствовать всех на входе. Лучше сначала его об этом спрошу, без его согласия такие решения принимать мягко говоря нехорошо.

И тут я вспомнил разговор с Настей, когда мы гуляли здесь по набережной Фонтанки. А может вообще есть способ вернуть Валерия Палыча в надлежащий человеческий вид? Правда грустно будет, мы к нему уже привыкли, но здесь в приоритете его мысли и желания, а не всех остальных. А если получится, то снова палка о двух концах. Так он станет обычным человеком из плоти и крови, но он перестанет быть бессмертным, застывшим в одном возрасте. Говорят бессмертие хуже проклятия? Так говорят те, кто не почувствовал вкус к бесконечной жизни. И почему все эти мысли не возникли в моей голове вчера, когда мы говорили о всяких пустяках? Ничего страшного, ещё обсудим.

Когда я вошёл в палату, мой пациент лежал с закрытыми глазами и дышал так тихо, что я на секунду решил, что он не дышит, отчего задышал чаще сам. Потом присмотрелся и увидел медленные дыхательные движения грудной клетки и брюшной стенки. Везёт же человеку, он не храпит. А может он и не спит? Стоило мне сделать ещё один осторожный шаг вперёд, как он открыл глаза.

— А вы чего это крадётесь, Александр Петрович? — прозвучал его голос неожиданно громко на фоне полной тишины, заставив меня вздрогнуть.

— Если честно, я думал, что вы спите, — улыбнувшись сказал я, подошёл ближе и присел на край кровати, взяв его за руку, чтобы измерить пульс. — Как вы себя чувствуете?

— Однозначно лучше, чем вчера утром, — ответил мужчина. — Но слабость ещё остаётся, а дышать немного легче.

— Значит сегодня доработаем с правым лёгким и начнём с левым. Если вы будете чувствовать себя удовлетворительно, отпущу домой. Нот только в сопровождении родственников. За вами есть кому приехать?

— Найдётся, — довольно улыбнулся пациент. — Главное домой.

— Ну, будем надеяться, — сказал я и встал. — Повторная процедура после восьми, а сейчас поставлю вам капельницу.

Так, у меня сегодня по плану тогда получается повторная процедура с пневмонией и пациент с болезнью Бехтерева с локализацией воспалительного процесса в нижних отделах позвоночника и костях таза. Ему ещё вчера позвонила по моей просьбе Света и сообщила, чтобы он пришёл с утра пораньше. Если тоже придёт к восьми, то немного подождёт, пневмония в приоритете. Часам к девяти я уже освобожусь от дел и позвоню Насте.

— Доброе утро! — жизнерадостная Настя буквально впорхнула в машину и, дотянувшись до меня, поцеловала в щёку. — Как настроение?

— Бодрое, — улыбнулся я ей в ответ. — Хорошо выспался, уже успел поработать. Ты тоже смотрю в тонусе с утра.

— Ага, — энергично кивнула она. — Голова с первыми лучами солнца начала соображать, как никогда. Сделала самые каверзные расчёты для проекта, до этого они мне никак не поддавались, а сегодня раз и всё.

— Значит у нас с тобой случилось плодотворное утро, — улыбнулся я. — Надеюсь и день будет таким же.

— А ещё мне сегодня в восемь позвонил тот юрист, что занимается имуществом моих родителей. Сказал, что во вторник будет заседание суда по поводу дворца в Питере и что большие шансы заполучить его обратно. Загородное имение будет следующим этапом.

— И что будешь делать с этой квартирой, когда переедешь во дворец? — спросил я, выруливая по полупустым улицам в сторону Петергофа. — Сдавать студентам?

— Ума не приложу, но точно не сдавать, — пожала она плечами. — У меня это всё в голове не укладывается, как я там буду блуждать одна по десяткам комнат и залов. Как попытаюсь представить, жутко становится. Хоть там и прошло моё детство, но сейчас туда пойти жить никакого желания.

— Тогда продай, — предложил я.

— Продать? — удивлённо посмотрела она на меня.

— Ну да, продай, — кивнул я. — Купи себе небольшой двухэтажный дом, как у моих родителей. Для жизни вполне достаточно.

— За те деньги, за которые я его продам, можно купить целую улицу с такими домами! — рассмеялась Настя.

— Ну тебе же не нужна улица? — хмыкнул я. — Оставшиеся деньги можно просто положить на счёт в банке и жить на проценты.

— Ты ещё наше загородное имение не видел, — сказала Настя и покачала головой, видимо вспоминая его красоту и величие. — Если и его продать, то ещё на две улицы хватит.

— Кошмар какой-то! — изобразил я испуг и прижал ладони к лицу, бросив на пару секунд руль. — С кем я связался! Не девушка, а сундук с бриллиантами! Бежать надо, Саня, бежать!

— Вот этого я, кстати, больше всего и боюсь, — совершенно серьёзно сказала она на мою театрализованную шутку. Улыбки на её лице как не бывало.

— Боишься, что я сбегу? — улыбнулся я.

— Да, — кивнула она. — Я боюсь, что ты испугаешься быть рядом с такой богатой особой, ты же всегда старался показать свою самостоятельность и независимость и считал, что мужчина должен обеспечивать женщину, а не наоборот.

— Не переживай, Насть, тебе не придётся меня обеспечивать, — снова улыбнулся я. Хотя понимал, что в каком-то моменте она права. За богатыми невестами бегают халявщики, но это не моё. — Я сам вполне в состоянии себя обеспечить. И, если всё это дело с возвратом наследства не выгорит, то вполне смог бы обеспечить и тебя.

— Вот ты как раз говоришь слова, которых я больше всего боялась, — тяжко вздохнула она. — Я теперь ещё больше боюсь, что, если на меня сейчас свалится это богатство, ты отдалишься от меня.

— Ха! Не дождётесь! — торжественно заявил я. — Я помогу тебе отправить все эти сокровища в трубу, а потом начну тебя обеспечивать, как настоящий мужчина!

Настя на мою не совсем уместную шутку промолчала и отвернулась к окну. Попытка вывезти ситуацию на юморе с треском провалилась.

— А если серьёзно, Насть, ты мне очень нравишься, — сказал я, пытаясь как-то исправить ситуацию. А чтобы это сделать надо быть максимально искренним и открытым, женщины это чувствуют и ценят. — И дело вовсе не в богатстве или его отсутствии. Все эти дворцы и имения для меня значения не имеют. Я затеял всю эту борьбу за справедливость не для того, чтобы попытаться самому дотянуться до твоих семейных реликвий, а потому, что хотел добиться справедливости по отношению к тебе. Если честно, то да, мне немного дискомфортно от того, что у моей девушки будет дворец и огромная загородная усадьба, но для меня это не главный решающий фактор. Когда человек тебе дорог и близок к сердцу, то можно и в крохотной квартирке во дворе-колодце быть счастливыми. А можно иметь по сорок комнат на каждом этаже и душой быть друг от друга на самом деле гораздо дальше, чем позволяют размеры этого дома.