— Пожалуй, что так, — кивнул воин духа. Такая информация тоже была по-своему полезна, но, главное, она поднимала цену капитана. За возможность выпытать информацию из предателя платить определённо придётся щедро. Впрочем, и тут стоит прощупать почву. — Вы говорили, что желаете не омрачать взаимодействие с семьёй Чон. Как вообще вы его видите?

— Как взаимовыгодные торговые отношения, — пожал могучими плечами полуэльф. — Несмотря на довольно грозный внешний вид, я был бы рад просто возить в вашу империю металлические изделия гномов, мёд из Ассонхейма, да хоть тонкое руно юго-восточных королевств или волшебное разнотравье с Пламенных островов. Изначально подразумевалось, что продажа будет идти через моих здешних сородичей, но ваш торговый дом может взять часть товаров на себя, не обделив и меня.

Пока Ён Суль размышлял о том, что торговать со спасителем родичей им придётся едва ли не себе в убыток, понуждая уже «сородичей» полуэльфа щедрее ему платить, в разговор вопреки обычаю влез юный племянник сяньца:

— Но вы же воин! Оммёдо! Разве можно говорить о торговле, как обычный купец?

— Очень даже можно, — рассмеялся северянин. — Торговать вообще гораздо выгоднее и безопаснее, когда ты можешь пустить в ход магию и меч. И, как говорил один мудрец, добрым словом и топором можно добиться гораздо большего, чем чем-то из них по отдельности.

На это воин духа мог только внутренне покривиться, потому что мудрость была уж очень ассонская. Торгуйте с нами по тем ценам, которые нам нравятся, и даже думать не смейте что-то у нас конфисковать, или мы к Нурарихеновой матери разграбим ваше побережье, сожжём города и деревни, убьём всех мужчин и заберём себе женщин, попутно растревожив всех ёкаев кровью и болью так, что оммёдо десятилетиями будут завалены работой.

Что я знаю о сяньских чайных церемониях и этикете? Я абсолютно уверен, что ни то, ни другое мне не нравится. Как бы я ни ценил местный чай сам по себе, а он действительно весьма хорош, не могу сказать, что понимаю тягу желтолицых сделать из чаепития сложный ритуал. Блин, делов-то всего ничего, вскипяти воду, омой листья, завари их и пей чай. Ну при желании ещё мёд добавь, раз уж тут нормального сахара днём с огнём не сыщешь.

Сам же этикет сяньцев был и вовсе ужасным ужасом, начиная с того, что имел кое-какие общие черты с котом Шрёдингера. То есть то ли был, то ли не существовал. Самого по себе народа сянь в природе не имелось, как бы странно это ни звучало, империя на Западном континенте называлась местными жителями Срединной, вот так вот простенько и со вкусом. При этом она объединяла множество национальностей, примерно как Рим в своё время собрал в одну кучу северно-африканцев, обитателей ближнего востока, испанцев, даков, галлов, германцев и так далее. В Сяньскую империю входили островитяне-нихоны, южане-чосоны, у которых я в данный момент находился, в центре страны обитал конгломерат разных народностей, которых в общем-то можно было назвать сонхами, на севере жили могнды, западные горные районы занимали уйганы. И у всех обычаи и, соответственно, этикет свои. Они, конечно, пришли к некому общему знаменателю, который практиковали при дворе императора, но что позволено сыну неба, то не позволено быку. «Бык», если он хочет нормального разговора с собеседником, должен больше склоняться именно к тому политесу, который правилен для народности его визави, иное было бы оскорблением. Но и части «общего знаменателя» нужно добавлять, в противном случае у вас не переговоры, а практически попытка подбить партнёра на мятеж против центральной власти. Чтобы разобраться в оттенках всей этой хурды-мурды, нужно быть сяньцем!

Я же всё-таки ассон. Но у меня, к счастью, был хороший учитель. Гринольв доподлинно знал, что и как устроено у местных. Он обучил меня самым примитивным приёмам заваривания чая, в который добавлялись северные сушёные ягоды, и показал пару нюансов, характерных для этикета каждой крупной народности. То есть в моём исполнении вся эта дрянь выглядела как искренняя попытка варвара проявить вежливость по отношению к собеседнику на свой дикарский манер, однако всё же с неким намёком на культуру. После такого обычно получается произвести благоприятное впечатление. Если же нет… ну, значит собеседник был заранее настроен враждебно и пора думать, как бы посподручнее воткнуть в его голову топор. Топор вообще всему голова!

А наши обычаи всё-таки лучше. Во Френалионе я был изгнанником, что искал себе место в жизни, а потому сам бегал и к старейшинам, и на капище, налаживая контакты. В Кар Ан Таж я пришёл как владелец драккара и хедвиг хирда в полсотни с лишним бойцов, благо в Ландсби удалось собрать аж сорок парней, укомплектовав две смены гребцов. До кучи в качестве трофея в порт была приведена джонка пиратов. Так что старейшины и вирдманы сами явились в корчму, где мы разместились и праздновали возвращение на твёрдую землю. Почтенные мужи посмотрели на нас, показали свою солидность, поздравили всех с недавней победой, разделив с нами мёд и пищу, а затем завязали разговор о дальнейших планах. Я честно признался, что планирую здесь зимовать. Они честно ответили, что рады этому, но надеются, что мы не доставим проблем. Так слово за слово и прояснили все вопросы под медовуху. Эх, если бы с сянцами так можно было, цены б желтолицым не было.

Хотя, кроме неприятностей с этикетом, у меня хватало и других проблем. Каким-то чудом никто из моих подопечных не погиб в том бою. Сначала мы смяли самую небоеспособную часть пиратской команды, а затем врубились в спину их основному ударному кулаку, тут повезло. Однако несколько ассонов получили тяжёлые раны, таких тут же тащили к «святым» их товарищи, благодаря этому даже удалось спасти парня, которому рассекли шею. Но Астра и Шанти после боя лежали в лёжку, лишь к следующему вечеру занявшись «инвалидами». Харальду Бьёрнсону на моих глазах, к примеру, отрубил руку тот живчик с двумя изогнутыми мечами. В первый день конечность присобачили обратно, чуть ли не прилепив на жвачку, лишь бы кровообращение восстановилось и культяпка не отвалилась. А теперь у молодого парня пошёл период реабилитации, в ходе которого нужно восстановить нервные связи и заново научиться пользоваться хваталкой. До весны он не боец. Из строя при этом выбыл не он один. Те же раны с повреждением связок тоже лечились на поле боя на скорую руку, теперь всё необходимо привести в божеский вид. В итоге один бой, а десять человек выбиты на месяцы, даром что у нас аж девять вирдманов, для двух из которых целительство основная специализация, убитых же нет только в силу невероятного везения. Это отрезвляло.

И, к счастью, не меня одного. Вчера, когда народ поднапился, я закинул удочки на тему того, что очень плохо стать калечным даже на время, это ж даже не в бой не пойти, да и в обычной жизни крайне неудобно правое ухо левой рукой чесать. Все меня, разумеется, поддержали, посочувствовали своим боевым товарищам, а затем согласились, что слишком высоких боевых навыков не бывает. Как следствие, сегодня я с удовольствием выгнал свой хирд на тренировочную площадку. Никто их за языки не тянул, так что пять дней в седмицу эти оболтусы теперь будут лить пот, чтоб впредь лилась только вражеская кровь, а никак не ассонская. Глядишь, у них ещё и меньше сил будет, чтоб местных задирать, а то знаю я своих горячих парней, хлебом не корми, дай кому-нибудь хлебало набить. Для той же цели я позвал и мастеровых, обрисовав им задачу по созданию не то чтобы прям спорт-городка или тренажёрки под открытым небом, но чего-то слегка похожего. Упражнения с оружием — это здорово, но и гири со штангами пойдут на пользу как моим родичам, так и вирдманам. Они, конечно, уже не очень напоминают задохликов и даже стали похожи на людей, но им по-прежнему есть куда расти.

За общением с ремесленниками меня и застала делегация спасённых, так что пришлось отложить дела и идти трепать языком. А теперь я сидел на террасе и продолжал пить чай в одиночестве, пока ко мне не зашла Иви: