— Тихо тут у вас, — произнес Кузнечик, чтобы хоть чем-то заполнить молчание.

— Дык вторник, все на работах.

Замечание звучало настолько логично, что Кузнечик в ответ только хмыкнул.

— Лед нужен?

— Да, спасибо.

Пара кубиков льда со звоном отправились в стакан. За ними туда же бармен плеснул бледно-желтый виски.

Ну… это пойло было не самым плохим из того, что оказывалось у Кузнечика в кружке. Бывало и хуже, если быть уж совсем честным. На один из новых годов они всей группой пили какой-то жутчайший первак. В той мутной отраве было градусов двести, а еще всевозможные добавки, включая крысиный яд. Наутро после него было совсем плохо, а тут вискарь даже вполне стоит своих денег.

Алкоголь расслабил парня и настроил на разговорчивый лад.

— Где потеряли, если не секрет? — спросил Кузнечик тихо и указал на протез.

Мужчина проследил за тем, куда указал гость и поморщился.

— Да… — он коротко махнул рукой. — Херня.

— Заснул на морозе! — гаркнул Джимми со своего места и расхохотался. — Так вас на этом чертовом фронте стреляли, так вас стреляли… что ты во сне с ногой распрощался. Или ты кому ботинки не хотел отдавать, а, Дэн?

— Замолкни! — Лицо ветерана перекосилось от ярости. Он тяжело дышал, готовый кинуться вперед.

— А то что? Всечешь мне? Или звякнешь своему дружку легавому? Как же его… Камалю? Еще одно трепло, я вон почитал, как этот хмырь бегал в окопах. Трус поганый.

— Джим, — бармен говорил нарочито медленно, — ты сейчас нарвешься. Бог свидетель, я тебе все ребра переломаю. И плевать мне на то, что твоя мама и моя дружили.

Перебравший гость приподнялся, стараясь казаться чуть выше.

— Ну давай, — прохрипел он зло. — Пошли смахнемся, слово даю, тебя по деревяшке бить не буду. Или что? Зассал?

— Пошел отсюда на хер!

— А ты меня выведи! Дерни весь девятый участок сюда, а, Дэн. Сучку эту рыжую вызвони, д'Алтон или как ее? Мне эта рыжая шлюха еще с прошлой облавы…

Рука Кузнечика сработала рефлекторно. Локоть влетел доходяге в солнечное сплетение, отчего тот болезненно согнулся, сплевывая кровь на пол. Парень быстро схватил соседа за шею сзади и резко надавил всем весом. Бах! Лицо алкаша влетело в деревянную столешницу, и послышался отчетливый треск дерева и зубов.

Нос дебошира теперь представлял собой настоящий кровяной фонтан. От удара его загнуло назад. В глазах уже не было и намека на сознание.

В голове прозвучал голос «первого учителя» и его четвертый урок. «Можешь ударить — бей, — произнес Нелин ему, тогда еще новобранцу, — и всегда бей наверняка. Никогда никого не оставляй у себя за спиной».

Обстоятельства и противник позволяли ему не останавливаться. На пятом ударе под головой Джимми треснула столешница. На шестом Кузнечик остыл. Пальцы сами собой разжались, и тело пьянчуги, упокой господь его душу, рухнуло на пол без признаков жизни. Еще пара ударов ногой прилетела в труп, уже больше для верности.

Ну вот, он опять это сделал.

— Парень, ты чего наделал?

Бармен бросился к холодеющему телу завсегдатая. С трудом он согнулся и приложил пальцы к шее. Абсолютно ненужный жест — с проломленной головой точно не выжить. Но, судя по тому, как скривилось лицо старика, он явно надеялся на иной исход.

Ага… Сейчас, не с пацанами из Потеряшек. Их учили убивать быстро и эффективно.

— Твою мать, ты… — Взгляд бармена остановился на убийце. — Ну-ка, стоять!

Видимо, хозяин собирался взять какое-то оружие из-под стойки или еще что. Он дернулся в сторону и не угадал. Кузнечик вырубил мужчину коротким боковым в челюсть, а после аккуратно усадил бездыханное тело на пол. Вырублен быстро и крепко, как учил сержант Камаль. Парень еще раз взглянул на бармена в отключке, на мертвеца, пожал плечами и взял купленную бутылку.

Две марки все-таки за нее заплатил.

Мари остановила свой байк в нескольких десятках метров от входа в Луарский Парк. Бартон уже ждал ее у входа. Судя по виду, с которым он стоял, инспектор готовился к куда более длительному ожиданию. Обычно пятнадцать-двадцать минут — это был тот минимум, который нужно было выстрадать перед появлением дамы. В этом плане Марианна отличалась в лучшую сторону.

Эта странная девушка чем-то его зацепила. И Полу оказалось трудно признаться в этом даже самому себе. Вот просто не получалось. То ли дело в том, что она — весьма умна и проницательна, то ли сыграл роль ее типаж — пацанка, способная вписаться в абсолютно любую компанию.

Черт, а не влюбился ли он? Да ну, бредятина. Он же не мальчишка — ему почти тридцатник, гормоны его и в пятнадцать не могли заставить делать глупости из-за юбок, а с чего начинать в тридцать?

Хотя…

Бартон украдкой взглянул на девушку, которая в этот самый момент встряхнула копну своих волос и направилась к нему.

— Простите. Давно ждете? — спросила она вместо приветствия и так мило улыбнулась, что желания ругаться у Пола даже не появилось.

— Ничего, — отозвался он тихо, чтобы скрыть легкое волнение. — Пришел всего парой минут ранее. Пойдемте?

— Конечно. — Девушка указала на вход в парк.

Парк был назван в честь баронессы Агнесс Луар, которая, по слухам, была одной из самых богатых женщин Новигара. Те же слухи приписывали ей, помимо богатства, еще и длительную связь с императором Максимилианом-Константином. Особенно пытливые и неспокойные умы даже находили некое сходство между ним и двумя сыновьями баронессы. Но официально это лишь досужие сплетни.

Парк этот сразу закладывался в самом на тот момент прогрессивном стиле — регулярном. Сейчас равные промежутки между кустами, прямая геометрия и ровные формы — классика, а в те дремучие времена, сто пятьдесят лет назад, подобный подход к оформлению парков был едва ли не последним писком моды.

Сейчас же, когда парк стал общественным достоянием, он превратился в место для встреч парочек и одно из лучших мест для прогулок. Зачастую именно тут происходили обсуждения самых известных вещей в истории. Где-то тут заговорщики караулили императора Альберта II, а через несколько десятков шагов должен был лежать его труп, с семью пулями в теле.

А вон в том углу, где-то под тенью вяза, состоялось подписание мирного договора между Александром Лазевским и Осипом фон Грипписом. Война эта была, разумеется, литературной, но это не мешало ей быть весьма ожесточенной и кровопролитной. Оба литератора, уставшие от пятидесятилетней вражды, решили примириться и составили вполне себе грамотный мирный договор. Публика при этом потеряла крайне много, поскольку большинство современников, как и критиков, склонялось к мнению, что сразу после этого ни один из авторов не написал ничего стоящего.

В общем, место в некотором смысле популярное и «намоленное» всеми возможными заговорщиками.

Вот и их странный альянс, похоже, пошел проторенной дорожкой. Оба начальника участка решительно отказались создавать общую рабочую группу. Сделали они это так категорично, что возникали весьма серьезные подозрения в наличии какой-то сильной личной неприязни между ними.

Радд и вовсе пригрозил, что оставит Мари без полугодовой премии, если подобная чушь еще хоть раз родится у нее в голове. Полковник, видимо, вообще оказался не настроен на хоть какие-то уступки, так что для верности пару раз стукнул кулаком по столу.

Но между тем ни Бартон, ни д'Алтон не собирались следовать этому приказу. Мало ли что начальство себе напридумывало — у них обоих свои головы на плечах. У Мари так особенно симпатичная. Да и… взгляд сам собой сполз куда-то пониже.

— Не отставайте, — вдруг сказала девушка, и спутнику только чудом удалось отвести взгляд от ее задницы в последний момент. Не хватало еще прослыть в соседнем участке озабоченным.

Но черт… риск, в каком-то смысле, вполне оправдан. Мужчина он или где?

Господи, да что с ним не так? Она — коллега в первую очередь, а то, что она весьма привлекательная женщина, ну… тут Бартону просто повезло.