Моя ладонь лежала поверх его, и я полностью контролировал его действия. Тонкий поток у него поначалу выходил не особо тонкий вследствие подачи слишком большого количества энергии. Я сказал ему об этом, он уменьшил поток и наконец-то начало получаться то, что надо. Ему приходилось прилагать много усилий для фокусировки и прицеливания, но постепенно он приспособился.

На моё удивление он уже успел сделать больше, чем я в лучший день, а его уровень энергии в ядре опустился лишь до половины. Есть чему позавидовать. Ну ничего, с моими регулярными занятиями я смогу его переплюнуть, просто надо продолжать занятия и немного подождать.

Все метастазы в костях были удалены, а запас энергии у моего не молодого практиканта лишь чуть опустился ниже половины. Я поручил ему убрать образования и на коже бёдер, с чем он справился ещё быстрее и легче.

— Ну что ж, — улыбнулся я. — У вас уже стало неплохо получаться. А вы говорили «зачем это?». Теперь понимаете зачем?

— Да, Александр Петрович, — кивнул мой зам, имени которого я до сих пор так и не спросил, пока не считаю нужным забивать этим голову. — Если бы не точная фокусировка и экономия энергии, я смог бы убрать не более половины того, что смог сегодня. Эта методика реально работает. Если быть честным, я до сих пор не верил, что это всё работает. Ходил на занятия только потому, что не было другого выбора, отбывал время. Я сегодня приду домой и перечитаю вашу методичку, лекции я не писал, просто делал вид.

— Печально, что вы так вели себя, — вздохнул я. — Но если теперь вы действительно заинтересовались, то я могу дать вам копию оригинального учебника по этому методу. Там всё описано более подробно самим автором метода.

— Был бы вам очень признателен, Александр Петрович, — неожиданно поклонился пожилой лекарь. — Благодаря вам я увидел лечение магией совершенно с другой стороны. Учитывая, что я с каждым годом не молодею, такой навык мне очень поможет, расставаться с работой я не хочу, слишком много лет отдано этому делу и я не могу жить по-другому.

— Мне очень приятно слышать это от вас. До этого я вас немного недооценивал, — признался я. — Скорее всего Обухов будет назначать другое руководство в вашей клинике. Точнее в онкоцентре. А вас я предложу на должность заведующего отделением. В вашем подчинении будут более молодые лекари, с которыми вы будете делиться жизненным опытом. Ну и лечение пациентов от вас никуда не уйдёт, будете заниматься этим в полной мере, а не только отчётностью.

— Спасибо, Александр Петрович, — искренне поблагодарил лекарь, приложив руку к сердцу. — Это был бы лучший вариант. А от должности заместителя, тем более руководителя, я всё равно собирался отказаться.

Перед обедом, когда я на время остался без практикантов, занимался пациентами с болезнью Бехтерева. Положительная динамика радовала глаз. Как же здорово, что такое неприятное неизлечимое в нашем мире заболевание здесь довольно легко поддавалось моим усилиям. Магия одним словом.

А после обеда пришёл третий практикант, которого я выбрал из общего списка случайно, в отличие от двух предыдущих. Это был уверенный в себе мужчина, знающий себе цену, лет тридцати пяти. Идеально выглаженная рубашка и брюки с острейшими стрелочками, галстук завязан эталонно. Аккуратные усы и бородка, уложенные волосы. Прямо городской пижон, да и только.

Кроме идеального внешнего вида он отличался внимательностью, скрупулёзной прилежностью в обучении и точностью выполнения заданий. Кроме этого, он был очень немногословен, каждый вопрос и комментарий были точными и лаконичными. Оценивая результаты его работы на приёме, я определился с выбором второго заведующего отделением. Но пока не буду торопиться с выводами, надо, как говорится, всех посмотреть.

— Склифосовский, ты там не заскучал? — спросил Обухов, когда я ответил на вызов. Он звонил с собственного телефона, что бывает нечасто.

— Добрый день! Спасибо, что беспокоитесь, — улыбнулся я необычному началу разговора. А может зря радуюсь? — Чем обязан?

— Всем, что у тебя есть! — рассмеялся Степан Митрофанович.

— А вот и неправда. Глаза, нос и подбородок у меня точно от отца, — возразил я. В таком игривом настроении я мэтра ещё не видел и не слышал.

— Ну а если серьёзно, министерство здравоохранения одобряет массовый выпуск препаратов, которые ты испытываешь. Так-то вот. На этой ноте градоуправление перестало ломаться и согласилось на обустройство лаборатории у тебя на третьем этаже.

— Вот это новости, вот это я понимаю! — воскликнул я. — Ведь можете, когда захотите.

— Даже если не захочу, всё равно могу, — хмыкнул Обухов. — Ближе к делу. Бери Курляндского за грудки и тащи его туда на третий этаж, чтобы он определился с ремонтом и возможной перепланировкой, составляйте смету на ремонтные работы и на закупку необходимого оборудования и сырья, потом вези всё это ко мне, я буду заниматься дальше.

— Понял, принял! — отрапортовал я. — Могу приступить к исполнению?

— Валяй, — бросил Обухов и положил трубку.

А я так и стоял в растерянности посреди манипуляционной, до сих пор не веря тому, что услышал.

— Что-то случилось? — решила поинтересоваться Света.

— У нас на третьем этаже будет производство лекарств, — ответил я и почувствовал, как на моём лице расплывается улыбка.

— Так это же, наверное, хорошо, правда? — спросила она.

— Это отлично! — воскликнул я. — Всё, меня нет, я убежал.

На второй этаж к себе в кабинет я летел как на крыльях.

— Срочно найди схемы планировки третьего этажа, — сказал я Прасковье, а сам начал быстро собираться и одеваться.

— Вот, держите, — сказала девушка через минуту, когда я вышел в приёмную и вручила мне сложенный вчетверо большой лист пожелтевшей от времени плотной бумаги. — Хорошо, что нам выдали все документы на здание, а то пришлось бы сейчас заново обмерять и чертить.

— Замечательно! — выпалил я и чуть не поцеловал девушку в щёчку от радости, но вовремя опомнился. — Ты молодец!

Вылетая из кабинета краем глаза увидел, как девушка улыбнулась. Позвонил Курляндскому, когда уже сел в машину. Тот отвечал как-то растерянно, словно я его разбудил. А может так и есть? Кто ему мешает устроить сиесту после обеда?

Несмотря на начинающие нарастать пробки, я добрался до чокнутого профессора довольно быстро, но на пороге его дворца меня ждал сюрприз. А точнее два. Первый — пышущий красотой фасад здания. Леса полностью перекочевали на боковые стены, где продолжались ремонтные работы, а лицевая сторона сияла великолепием, аж дух захватило. Вот теперь видно, что это реально дворец, а не заброшка, как у нас говорят.

Второй сюрприз — на крыльце стояли трое: сам Курляндский, его внучка Лиза и Николай Шапошников. Последние два были одеты, а Готхард Вильгельмович хоть и в шикарном, но домашнем костюме. Я вышел из машины, подошёл к ним и с вопросом посмотрел на фармацевта.

— А чему ты удивляешься? — уловил он мою мысль. — Я отсюда ни ногой, а самые нужные люди готовы ехать с тобой, чтобы посмотреть помещения.

— Понял, — кивнул я. — А я вам план этажа привёз, чтобы вы ознакомились.

— Смысла большого не вижу, — махнул рукой дядя Гот. — Вот они на месте посмотрят и всё решат. Лиза всё знает, что знаю я, а Николай, пожалуй, лучший строитель в Санкт-Петербурге, он определится, что надо делать и сколько это будет стоить. Я же правильно понимаю, что стоимость ремонта для организации лаборатории меня не касается?

— Абсолютно верно, — кивнул я. — Смету на ремонт я должен представить в управление города, точнее Обухов это сделает.

— Эх, были бы у меня деньги, построил бы фармацевтическую фабрику и жил бы припеваючи, — покачал головой Курляндский. — Но на ремонт дворца у меня уходит последнее, что осталось, а от этого тоже не уйти, если ещё немного подинамить, то он просто развалится. Николай вот даже рассрочку предлагает, но я не люблю быть кому-то должен. Лучше продам пару картин и буду есть одну картошку, зато никому ничего не должен.