— Ага, д’эви.

— Просто отлично… — отозвался инспектор недовольно.

— Что не так?

— Мальчик — это ненадежно. Д’эви — это минус юридическая сила. В суде его слова даже слушать никто не будет. Что говорил?

— Сказал, что к нашему беглецу приходил старый друг, они засели в комнате и что-то обсуждали.

— Имя есть?

— Анджелло или Энджело. Был он здесь один раз, много говорил об офицерском клубе. Паренек понял немного, но то, что понял, мне рассказал.

— Уверена? — спросил инспектор с сомнением.

— Парнишка уверен, — ответила девушка и с вызовом взглянула на начальника. — А у меня интуиция.

— Херня! Твою интуицию к делу не пришьешь. Любой дурак с такими доказательствами развалит дело в три хода.

Инспектор сел в машину и недовольно потер бороду. Не хотелось поощрять эту дурь, которую только что на него вывалила Марианна, но версия не лишена смысла. Идиотского, но смысла. Он осторожно взглянул на насупившуюся подчиненную и тихонько толкнул ее в бок локтем.

— Как того хмыря еще раз зовут?

— Энджело. По словесному описанию очень похож на одного из Теней.

— О господи, да тут любому нацепи маску на рожу, и можно считать за главаря мафии. Мы в Тарлосс Холле, тут единственное учебное заведение — это пивная. Отвыкай ты от своего старого круга общения. Вон бери пример с Кенни.

— С меня?

— Ага. Вроде и не так сильно тупил, ну, до последнего времени. А ты, Куколка, как с луны упала, да прямо на гору детских фантазий.

— Но, сэр. Позволите?

— Давай уж, горе ты мое.

— Я считаю, что версию с клубом надо отработать. Вам же сказали про встречи по пятницам, это послезавтра.

— И что ты предлагаешь? Меня там если не каждая собака знает, то половина уж точно догадается, кто это такой красавец с палкой к ним пожаловал. И что мне тогда делать?

Мари молчала. Мысли у нее в голове пролетали с немыслимой скоростью, пока она не выдала версию:

— Там буду работать я.

— Как?

— Под прикрытием.

В ответ Камаль расхохотался в голос.

— Ты Ненси Джуд перечитала, или что? Какая работа под прикрытием? Там собираются крепкие мужики с военным прошлым. Окей, я готов поверить, что ты сможешь сыграть военного. Но вот мужика ты точно не сыграешь.

— А мне и не надо. Я и играть не буду. Включу свою харизму и начну лепить чушь. Я сестра ветерана, хочу узнать хоть что-то о старшем брате и все такое. Похожу, потрусь и рано или поздно да на нужного человека и наткнусь.

— Ну… допустим, что историю ты придумаешь нормально. А с внешностью что? Твою рыжую гриву половина города уже видела.

— Краска, сэр.

— Разрешите вклиниться, сэр, — отозвался водитель, когда машина встала на очередном светофоре.

— Чего тебе?

— Идея у офицера неплоха.

— Вот только твоего мнения мне не хватало. Езжай давай, а то сейчас нам будут сигналить.

— Нет. — Помощь со стороны заставила Мари решиться на второй раунд доказательства собственной правоты. — Идея вполне рабочая. Я справлюсь, сэр. Дайте мне только шанс, и я вам покажу, на что способна.

— Значит так, — решил Йона схитрить, — я должен хорошо подумать над этим. Но пока вам обоим минус десять баллов за споры с начальством. Поехали в участок.

Во рту было отвратное чувство, будто он выпил ведро разведенной в воде сажи. Голова гудела, и даже самый тихий шорох причинял настоящую боль в висках и затылке. Нелин осторожно потрогал жесткую лежанку, на которой его оставили. Узкая деревянная скамья оказалась неудобной для сна, так что тело не отдохнуло. Спина затекла, а мышцы шеи ныли от перенапряжения.

Сесть получилось не с первого раза. Резкая смена положения в пространстве вызвала такую резкую боль, что на глазах проступили слезы.

Как же больно-то.

Д’эви осмотрел себя. Ни ремня, ни шнурков. Так… а где это он, собственно говоря, сидит? Крепкие кирпичные стены, стальные решетки, а еще десяток перепуганных людей с ужасом на лицах. Скользнул по ним недовольным взглядом — у половины такой испуг, будто их в клетке с тигром заперли. И тигр этот только что проснулся.

— Э!!! — нервы какого-то бедолаги сдали, и он вскрикнул.

Слишком громко и резко для чуткого слуха и больной головы Нела. Тело отреагировало само. Одним плавным движением он пересек половину камеры и зажал придурку рот рукой. Сделал он это так быстро, что ублюдок едва ли не обоссался от испуга. Сердце его сейчас отбивало ритм от ста тридцати до ста сорока ударов в минуту, а пот пах адреналином.

— Хоть один урод пикнет, — прошипел Нелин злобно, — в морге вас всех будут собирать по фрагментам. Понятно?

В ответ сокамерники закивали.

— Вот и славненько.

Добыча плюхнулась на каменный пол и, пятясь, отползла в самый дальний угол. Нелин взглянул на парня брезгливо, но промолчал. Вместо этого он подошел к решетке камеры и выглянул в коридор. На посту стоял… черт, как же его звали? Имя напрочь вылетело из головы. Дурацкое такое, как кличка собаки. Рэкс? Пэкс!

— Эй! Пэкс! — гаркнул нелюдь.

Охранник повернул голову и тут же вытаращился на д’эви.

— Твою мать, — вскрикнул он в ужасе. — Ты как там оказался?

— Не ори только. — Резкие звуки вновь заставили поморщиться от боли. — Выпустишь меня?

— Так это… не могу, — Пэкстон сделал виноватое лицо. — Ключ на вахте, а там только офицеру его выдают.

— Так… а какого хрена тогда ты тут стоишь?

— Ну это… охраняю, слежу.

— Ну как ты следишь, я заметил. Скажи, пусть Йону вызовут.

— Так это… инспектор на вызове. Половину участка сняли.

— Что так?

— Да не знаю, — Пэкстон был явно расстроен столь пренебрежительным отношением к себе, — Радд, как пробка от игристого вина, вылетел. Всех сдернул, орал, что всех нас перевешает, если что.

— Мудак суетливый. То есть ты меня не выпустишь?

— Дык… не могу, дружище. Сам знаешь, тут бумажек куча. Потом запарюсь доказывать, что не выпускаю заключенных по-тихому. А ты понимаешь.

— Ладно, воды мне хоть можно? А то в глотку будто песка насыпали.

— Ладно, — неохотно согласился охранник, — сейчас. И постарайся никого не убить тут, пока меня не будет.

На этих словах все остальные обитатели камеры как-то резко побледнели и приготовились к неминуемой смерти. Оравший паренек, судя по запаху, точно обоссался.

— Командир!!! Беспредел творишь!!! — кто-то из задержанных заорал что есть мочи, когда полицейский вышел из коридора.

— Мама!

— Я не хочу умирать!

— А-ну, замолкли все, уроды, — в ответ гаркнул Нелин, и в камере моментально стало тихо. — У меня раскалывается голова. Я офицеру обещал вас не убивать, а вот про «ничего не ломать» разговора не было.

— Братва, да завалим его все вместе!

— Тебе надо, ты и вали, а я жить хочу.

— Вы меня, уроды, не поняли? Сидеть тихо!

На этих словах д’эви с силой вмазал по решетке, и та ощутимо завибрировала. Толпа опять взвизгнула, на этот раз испуганно. Кто-то тихо начал молиться, договариваясь с богом о том, что вот теперь он точно все. Кто-то просто стенал и звал маму.

Нелин закатил глаза от отвращения.

«Не бандиты, — мелькнуло в голове, — а ссыкуны какие-то».

Камаль появился ближе к обеду. Он быстро что-то чиркнул в журнале и отпер решетку. Нелин осторожно вышел из камеры, и дверь захлопнулась. Его бывшие сокамерники наблюдали за тем, как монстр покидает клетку.

— Ты как, нормально? — спросил инспектор участливо.

— Да, сейчас. — Д’эви медленно развернулся и подошел к решетке.

Каждый шаг он сопровождал тихим гортанным пением на доленге. Когда он спел последнее слово, то громко клацнул зубами и наигранно злобным голосом произнес:

— Я вас всех запомнил. Помню ваш запах. Где угодно найду в городе, любого. — С каждым словом народ в камере делался все бледнее и бледнее. — Думаете, что город большой? Ну, продолжайте так думать… мне так проще будет вас найти.