— Поехали, — хмыкнул я.

Уже выезжая с площадки перед управой на дорогу, я вспомнил, что начальник дезинфекторов, Полунин кажется, хотел о чём-то со мной поговорить. О чём, интересно?

— Ребят, я сейчас, — сказал я, вышел из машины и направился к отряду дезинфекторов, которые уже выходили из управы.

Впереди всех шёл крупный мужчина, с которым я разговаривал, как только они приехали.

— Александр Петрович? Что-то хотели сказать? — спросил он, обрызгивая костюм, перчатки и противогаз антисептиком и начиная стаскивать всё с себя.

— Вы хотели поговорить со мной, Роман Вячеславович, когда закончим работать, — напомнил я.

— Я? — мужчина задумался, потирая подбородок.

— Тогда я спрошу, — взял я на себя инициативу. — Вы будете брать посевы с поверхностей после проведённой дезинфекции?

— Ну я не собирался, думаете надо? — неуверенно спросил он, а у меня чуть волосы дыбом не встали.

— Надо, Роман Вячеславович, — кивнул я и решил немного приврать для убедительности. — Обязательно. Обухов сказал, чтобы я ему потом доложил о результатах, он назначил меня руководителем операции по уничтожению вспышки. Понимаете, это не обычная иерсиния чумы, она специально выведена в лаборатории, чтобы стать более злой и опасной, её даже магия не берёт. Так что сделайте посевы обязательно, а мне потом сообщите результат, я доложу Обухову.

— Я вас понял, Александр Петрович, — закивал напуганный моими словами дезинфектор и пошёл раздавать указания.

Больше, чем уверен, сам он туда теперь точно не сунется, раздаст задания другим. Я уже дошёл до своей машины и обернулся. Ну так и есть, он стоит на месте, а его люди со стопками чашек Петри расходятся по улицам. Ну и ладно, главное, чтобы дело было сделано. Я усмехнулся и сел в машину, наконец-то домой.

Я вырулил на дорогу и направил машину в сторону Санкт-Петербурга. На улице начали появляться люди, разговаривать друг с другом, кто-то шёл вдоль дороги по своим делам. Деревня, то есть село Никольское, начало оживать и больше не напоминала собой декорацию для пост-апокалипсиса. Все, мимо кого я проезжал, останавливались и махали нам руками, а мы хором махали в ответ. В приподнятом настроении я нажал педаль газа, и извилистая серая лента дороги устремилась навстречу, приближая ставшие родными места.

О том, что возвращаюсь домой, я всем сообщил по телефону. Обухов сказал заехать к нему завтра, а сегодня ему хватит и того, что я рассказал.

— Москва очень интересуется ситуацией, Саш, — обеспокоенно сказал он. — Видимо контрразведка уже везде всем сообщила, кому надо и кому не надо. Так что всё под усиленным контролем.

— В данной ситуации это правильно, Степан Митрофанович, — ответил я. — Не тот вариант, когда надо шило получше в мешок укутывать.

— Да это всё понятно, просто суеты и отчётности добавляется, — сказал Обухов. — Да что я о таких мелочах, ты там еле живой наверно. Езжай домой отоспись, а завтра приезжай, побеседуем более детально.

— Во сколько? — спросил я и наверно так тяжело вздохнул, что первый вариант ответа застрял у Обухова в горле.

— Ладно, давай в десять тогда, — ответил он так, словно я уже успел с ним поторговаться. — Но не позже, Саш! Давай, я на тебя надеюсь, пока.

— Пока, — сказал я и положил трубку. Только потом понял, что сказал «пока» главному лекарю Санкт-Петербурга и губернии. Это как у нас министр здравоохранения области. А чё? Сам виноват, первый начал!

Первым делом мы заехали в госпиталь и выгрузили остатки медикаментов и оборудование, чтобы всё это не мёрзло в машине, домой тащить не хотелось. Потом развёз всех по домам и перед тем, как отправиться домой самому, обрызгал антисептиком всё внутри машины и себя в том числе. Представляю, какой от меня запашок теперь будет. Чтобы пощадить носы родителей, открыл все окна и двери машины и сам вышел на улицу. Лёгкий бриз с Финского залива помог унести остатки летучего антисептика, хотя бы не так сильно от меня теперь будет переть.

На парковку перед домом успел зарулить ещё засветло. С караваем у дверей меня никто не встречал, ни у ладно, ничего страшного. Весь в своих мыслях, зажав портфель слева под мышкой, а трость справа, я шёл к дому, глядя себе под ноги и думая обо всём, что за эти два дня довелось увидеть. Когда открыл входную дверь, обнаружился каравай. Ну это в переносном смысле, просто вся моя семья, прислуга, а что больше всего подняло настроение, здесь была и Настя, встречали меня в прихожей. Я поднял взгляд, увидел этот строй и потерял дар речи.

— Сашенька! — воскликнула мама и первой повисла у меня на шее, целуя в щёку и орошая её слезами.

— Мам, ну ладно тебе, я же не с войны вернулся, — пробормотал я ей на ухо, а у самого слёзы навернулись.

Ведь они тут переживали за меня, а у меня даже не было возможности позвонить, почти до утра мотались в противочумниках, потом рухнули без сил спать, потом вторая серия. Позвонил в итоге только перед выездом обратно.

Следующей на мне повисла Катя, она ничего не сказала, только плакала и смеялась одновременно. Потом доступ к телу получила и Настя. Она скорее всего хотела повиснуть на мне похлеще предыдущих, но не могла себе этого позволить, поэтому просто приобняла и поцеловала в щёку.

— Я очень рада тебя видеть, Саша, — она улыбнулась, но в глазах стояли слёзы. — Я очень рада тебя видеть. Рада, что ты вернулся.

— А я счастлив видеть тебя здесь и сейчас, — искренне ответил я. — Хорошо, что ты пришла.

— А я и не уходила, — снова улыбнулась она. — Мы все ждали тебя вчера вечером, а когда во втором часу ночи поняли, что ты не приедешь, твоя мама положила меня спать в гостевую комнату. Правда я почти не спала, всю ночь выглядывала в окно, мне постоянно мерещилось, что во двор въезжает твой микроавтобус.

— Так, теперь наконец моя очередь, — сказал отец, крепко пожал мне руку и приобнял. — Я горжусь тобой, сын! Ты молодец!

Пантелеймон, Маргарита и Настюха умилялись в стороне, прислуге виснуть на господах не принято. После торжественной встречи все торжественно проследовали в столовую, где уже было всё готово для ужина. Настюха расставляла на столе блюда, Маргарита ей помогала, даже Пантелеймон участвовал. Катя уступила своё место возле меня Насте, а сама села чуть дальше. На мой немой вопрос только улыбнулась, подмигнула, бросила взгляд на Настю и показала большой палец. Всё-таки у меня не сестра, а три пуда золота!

Сначала мы отпраздновали моё возвращение из опасной командировки, потом я приступил к рассказу о своих похождениях. Довольные лица моих близких вместо жизнерадостных сначала стали задумчивыми, а потом хмурыми и угрюмыми.

— Это же насколько надо ненавидеть людей, чтобы сотворить такое? — спросила мама, покачав головой. — Ведь это явно только начало. Мне очень слабо верится, что получится найти злоумышленников до того, как они сотворят ещё что-то подобное. А вполне возможно, что следующее злодеяние будет с гораздо более серьёзными последствиями.

— Не говори плохого, — пробубнил отец. — А то сбудется.

— Оно и так сбудется, вот увидишь, — возразила мама. — Развитие событий будет в ближайшее время и к этому надо быть готовыми. Я бы припасла на всякий случай дома несколько противочумных костюмов.

— Ага, и гречки надо побольше закупить, — хмыкнул я, вспоминая ажиотаж на продукты, когда появился Ковид в нашей жизни.

— А причём здесь гречка? — удивился отец.

— Неудачная шутка, — махнул я рукой. — Не обращай внимания. Но в целом насчёт подготовки к плохому я согласен. Дома должны быть антисептики, антибиотики и достаточное количество запаса продуктов и воды. Не зря всё это происходит в нашей губернии, возможно готовят заразу для города.

— Но кому это надо? — возмущённо спросила Катя. — Зачем?

— Есть варианты, — ответил я. — Но нет смысла их озвучивать пока непонятно, какой из них имеет место.

— Ну например? — не унималась сестра.