— В последнее время они не редкость, так что не вини себя, дружище Гай. Что случилось такого? Из-за чего от тебя сейчас можно прикуривать?

— Еще один из моих людей пропал. — Слова были простыми, но именно из-за этого дались невероятно тяжело.

— Кто?

— Лукас Гулан, молодой оперативный сотрудник из Барлтова. Его перстень и палец нашли на месте убийства в одном из доходных домов в Тарлосс Холле.

Кардинал спешно покивал:

— Помню этого мальчика, напоминал мне тебя в его возрасте. Уверен, что он умер?

— Полагаю, что да. В свете последних событий он, как я думаю, не избежал этой участи.

— Что же, я помолюсь за него. Пока тело не найдут, буду молиться за его здравие.

Дознаватель кивнул в благодарность, и кардинал продолжил.

— Что-то конкретное известно?

— Полицейские не пустили меня на место преступления, но, судя по тому, как они себя вели, там был весьма ожесточенный бой. Гулан был опытным бойцом. Скорее всего, его взяли числом или на какой-то хитрости. В схватке один на один он бы не проиграл и самому дьяволу.

Кардинал слегка улыбнулся, но затем вновь помрачнел.

— Думаю, что все последние смерти как-то связаны между собой. А потому, мой добрый друг, я своей властью наделяю тебя особенными полномочиями. Подойди ближе.

Варломо подчинился, он осторожно прошел через всю комнату и встал у кровати медленно умирающего наставника. С расстояния в полметра Виктор выглядел еще хуже: морщинистые щеки впали, кожа посерела и обвисла. Валорис неторопливо поднял руку и так же медленно стянул с руки перстень. Это выглядело бы издевкой, если бы Гай не понял, что быстрее двигаться кардинал просто не может.

Клирик протянул свою слабую холодную руку вперед и вложил перстень в ладонь ученика.

— Делай то, что считаешь должным. В этом вопросе я полагаюсь на тебя, мой мальчик, как и господь.

— Я вас не подведу.

— Верю. Ты всегда был исполнительным и обязательным. Ты справишься. Только…

— Да, монсеньор.

— Пока твое расследование должно быть тайным. Никто не должен знать, что кто-то убивает цепных псов господа.

— Конечно, — кивнул Варломо, — я все понимаю.

— Вот и славно, а теперь ступай.

— До встречи, монсеньор.

— Надеюсь…

Последние слова кардинал Валорис произнес тихо и обреченно, словно не верил в это. Гай вышел из опочивальни в полном смятении. Ситуация ему не нравилась. Он этого всего не хотел, а перстень, который Виктор ему всучил, практически горел.

Снег сыпал всю ночь.

Погода ни капли не радовала, казалось, что природа вывалила месячный запас снега, словно издеваясь над людьми, вынужденными укрываться черт знает где. Командование опять приняло к исполнению странный и почти безумный план. А кто лучше всего справляется со всякими безумствами?

Сержант Камаль, которого пресса с какого-то хрена прозвала Черным Капелланом. Сержант злился, матерился и обещал обрушить все кары мира на голову борзой писаки, придумавшей это идиотское прозвище.

Кузнечик потер руки и выдохнул теплый воздух. Помогло не сильно. Пальцы постепенно теряли на морозе чувствительность. Он уже почти сожалел о том, что попросился служить именно сюда.

Проклятый северный фронт.

Самые жестокие бои шли здесь, и новобранец по своей наивности решил, что тут ему самое место. Газеты разгоняли военную истерию мастерски. Они описывали все только в превосходной форме — «лучшее», «самое большое», «крупнейшее». Спроси кто его, он бы тоже выдал неплохой набор подобных словосочетаний, например: «крупнейшие крысы в стране», «лучшие условия для того, чтобы полюбить город», а еще «самая вкусная баланда из того, что не тронули даже крысы».

— Чего замер? — прозвучал скрипучий голос из-за спины.

Кузнечик повернулся туда и встретился с парой светящихся глаз. Чертов Нелин опять появился бесшумно, словно призрак. Поразительно, как кто-то может быть настолько неслышным. Порой казалось, что под ним даже снег не скрипит, не говоря уж о чем-то большем. Этот странный нелюдь так разительно отличался от всех тех д'эви, которых парень видел в Новигаре. Они были похожи, как дикий лесной волк и дамский карманный шпиц.

То есть ни черта общего!

— Опять ты в наряде, малыш. — Нелин вынул из кармана небольшую трубку и старательно ее выбил.

— Сержант поставил, — произнес рядовой тихим от ангины голосом.

— Понятно. — Чистка закончилась, так что пришло время забивки. Д'эви вытащил из кармана несколько переломанных сигарет и вытряхнул из них табак в трубку. — Ничего мне рассказать не хочешь?

Солдат замялся.

— Не особенно.

— У… понятно.

— Вообще, сержант запретил курить. Сказал, что дым нас демаскирует.

— Дым, от трубки? Ты совсем дурак? Хотя… наверное, это Дырокол и проверял.

Слова задели мальчишку за живое.

— А знаешь что? — вдруг выпалил он. — У меня вдруг появилось, что рассказать. Вы достали меня! Ты, сержант. Вы дрючите меня, как никого другого! Бренн пересолил кашу, так ему хоть бы слово кто сказал. Олдрина перевели к вам в группу позже меня, так он уже в нижних чинах, а я все еще рядовой. Я только и стою в нарядах. Это что, справедливо? Я что, мало делаю, или вы меня решили сделать мальчиком на побегушках, а, Нел?

— Справедливость — понятие относительное. Олдрин, может быть, и пришел позже, но у него хватает мозгов не винить в собственных косяках меня или Йону. На, выпей немного, хоть согреешься. Не могу на твою синюшную рожу смотреть и слушать это нытье.

Д'эви протянул небольшую фляжку, от которой пахло травами.

— Сержант запретил алкоголь.

— Вот же ты дебил, — покачал головой Нел. — Безнадежный просто. Это чай травяной, так что давай пей, пока он не остыл.

Кузнечик пригубил. Что же, он еще раз доказал, что непроходимый идиот. Не первый и не последний раз. Рукам стало теплее, и кровь начала бегать по телу чуть быстрее.

— Много не пей. — Нелин забрал фляжку и сам немного приложился.

— Почему?

— Ты мне такими темпами не оставишь. — Он быстро закрутил крышку и убрал фляжку в карман своей дубленки. — А это кто?

Кузнечик повернул голову в ту сторону, куда смотрел нелюдь, и тут же пожалел. Удар коленом в живот выбил из него дух. Тяжело дыша, он упал в снег. Нелин действовал быстро и уверенно — сел сверху и принялся бить. Раз-два-три. Корпус, голова, голова. Все происходило так быстро, что не всегда получалось закрываться. Удары пробивали блоки и только то, что д'эви явно бил не в полную силу, спасало от нокаута. Но как же больно и обидно пропускать удары. Кузнечик чувствовал себя боксерской грушей или мешком с песком, по которому лупят.

Боль постепенно притуплялась, пока наконец не перестала ощущаться вовсе.

Дальше пришлось импровизировать. Быстро уперся ногами в землю и толкнулся вперед. Тело сидящего Нелина полетело в снег. Нож выскользнул из кармана сам собой. Кузнечик навалился всем весом на поваленного противника, чтобы тот не двинулся, и приставил нож к его горлу. Одно короткое движение, и он убьет первое в своей жизни живое существо.

Одно только движение.

Щелчок взводимого курка ни с чем не перепутаешь. Д'эви расплылся в улыбке и указал взглядом куда-то вниз, в район живота. Вороненый металл уперся аккуратно в печень.

— Первый урок, сопляк, — все с тем же ехидством в голосе произнес Нелин. — Колебаться вредно. Ударь ты сразу, и я бы не успел. Слезь с меня.

— Да пошел ты.

— Слезай! Или я, честное слово, выстрелю тебе в брюхо.

— Конечно, и тогда будешь лежать на снегу придавленный моим трупом.

На этих словах Нел буквально расплылся в улыбке.

— Во-о-от, включились-таки твои мозги. А теперь серьезно, дай мне встать.

Кузнечик неохотно слез с поверженного противника. Он ожидал, что Нелин, лежавший на спине, попросит помощи, но тот вместо этого просто уперся руками в землю и встал с прыжка. Это было максимально эффектно.