И сейчас, подъезжая к городским воротам Минэя, Орнелла запоздало подумала, что наверное стоило нанять кого-нибудь, кто занялся бы продажей имения. Но теперь уже что толку жалеть. Еще час — другой, и она навсегда покинет пределы ненавистного княжества.

— Ну, что там? Почему мы остановились⁈ -недовольно окликнула кучера баронесса, заметив, что их карета перестала двигаться.

— Госпожа, не знаю. Какой-то затор у городских ворот.

— Так сходи и узнай, как его можно объехать! Нам-то в в этот ашев город, слава Единому, заезжать не надо.

Орнелла откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза, стараясь успокоиться.

Столько бед обрушилось на нее за последнее время, что уже нет никаких сил с ними справляться. Сначала смерть бывшего любовника, который хоть изредка, но еще помогал ей деньгами, вслед за этим один за другим погибли ее сыновья. Не сказать, что Орнелла жила только ради них, но все же в старости она могла бы рассчитывать на их помощь. И тут вдруг в один миг баронесса оказалась без какой-либо опоры.

Даже мерзавка Данита отказалась ей помочь и сбежала, испугавшись наказания Ковена. А не одна из служанок не захотела сопровождать свою хозяйку за пределы княжества — все в один день уволились, паршивки! Ну, как тут благородной женщине не впасть в беспросветное отчаяние?

И сейчас немолодая уже Орнелла ехала в полную неизвестность. И только одно давало ей силы пока еще жить — желание отомстить Тиссенам за смерть своих мальчиков. Цена была не важна. Она и жизнь готова была отдать ради этого. Да, и зачем ей такая жизнь? Впереди только старость, болезни и скорее всего нищета — ведь денег, вырученных за продажу имения, хватило бы от силы лет на десять. А дальше что — побираться?

— Госпожа баронесса, мы скоро поедем — успокоил ее вернувшийся кучер — там просто карета сломалась у кого-то из гостей — восточников.

— Каких еще восточников? — нахмурилась Орнелла — Кто их вообще пустил в Минэй?

— Так ведь праздник большой в столице — молодой князь празднует свое совершеннолетие. Вот и пригласили гостей со всего Риона. И княжна Маркус из Тибала приехала, и фесский князь Марций здесь, да кого только в Минэе сейчас нет! Уже три дня в княжеском Замке балы идут. А сегодня, говорят, большой прием в Ратуше дает Совет Гильдий.

Баронесса скрипнула зубами от досады. Веселятся твари! Все уже и думать забыли о погибших членах княжеской семьи: о Рихарде, Дитрихе, Альбрехте, Ульрихе… Столица радостно чествует нового князя — Йена, убийцу собственных братьев. И кому есть дело, что руки щенка по локоть в крови? Что ж… недолго вам осталось радоваться! Убийца скоро умоется кровью, Орнелла лично об этом позаботится.

Затор у городских ворот и впрямь быстро рассосался, когда стражникам наконец, удалось оттащить сломавшуюся карету на обочину. Экипаж баронессы миновал въезд в город и бодро покатил в сторону моста через Нею. А вскоре они уже въезжали в крепость на Ведьмином перевале.

— Госпожа, пожалуйста, прикажите вашим слугам предъявить все вещи к досмотру — обратился к ней рослый воин в таком знакомом красном плаще. Подобный плащ очень любил носить ее старший сын Рихард, хоть он и не служил в полку головорезов.

— Что…? Какой еще досмотр? — Орнелла стряхнула с себя оцепенение и завелась с пол оборота — Вы хоть знаете, с кем говорите⁈ Я баронесса Орнелла Лубен — близкая подруга князя Альбрехта!

— Извините, но у меня приказ майора — коротко поклонился головорез — И он един для всех: от крестьянина и купца, до графа и генерала.

— Да, как ты смеешь, негодяй⁈ — задохнулась баронесса от негодования и продолжила, впадая в истерику — Мои сыновья воевали и погибли за это княжество, а ты…!

— Что здесь происходит? — услышав ее крик, к карете подошел молодой офицер, в котором Орнелла с удивлением узнала Брюса — еще одного сына покойного Альбрехта — Госпожа баронесса?!!

— Брюс, милый, какое счастье, что я встретила тебя! Этот мужлан оскорбил меня, его нужно строго наказать!

Поняв, что баронесса не в себе, офицер жестом отпустил своего подчиненного и подал руку даме, помогая ей выбраться из кареты.

— Как вы поживаете, госпожа Орнелла? — участливо спросил он ее, отмечая про себя, что баронесса здорово сдала с момента их последней встречи. За три месяца она постарела лет на десять, а то и на все пятнадцать. Брюс привык видеть ее всегда ухоженной и моложавой, но сейчас вдруг седая прядь выбилась из-под капюшона ее плаща.

Это было единственное искреннее сочувствие к ней за долгое время, и Орнелла, не сдержавшись, горько разрыдалась, упав на грудь сводного брата ее сыновей. И ему стоило огромного труда успокоить несчастную женщину.

— Все кончено, Брюс! Я навсегда уезжаю из этого проклятого княжества.

— Но куда же вы едете, да еще без слуг? — изумился парень — У вас есть родственники в других княжествах?

— Нет, я совершенно одинока. А еду… пока в Фесс, а дальше посмотрю. С Западным Эскелом меня больше ничего не связывает. Все, что у меня было хорошего в жизни, я похоронила там.

Баронесса схватила Брюса за руки и жарко зашептала, с отчаянием заглядывая ему в глаза

— Прошу тебя! Во имя прежней дружбы с моими сыновьями! Прикажи не унижать меня этим гнусным досмотром вещей. Дай уехать мне отсюда с гордо поднятой головой, а не побитой собакой. Брюс, разве я так много прошу?

И он дрогнул. Просто представил, как его мать умоляет кого-то об одолжении, и пожалел некогда гордую, красивую женщину, много лет прожившую в Замке отца чуть ли не на правах хозяйки. Брюс не видел от нее зла, и в своем имении Орнелла всегда принимала его радушно. В отличие от Мартина, чью стервозную мать она ненавидела и считала причиной своего расставания с князем Альбрехтом. А что до сыновей баронессы, то, скорее всего, материнская любовь просто не давала ей увидеть их в истинном свете. Для нее они так навсегда и остались добрыми, любимыми мальчиками.

— Да, конечно, госпожа Орнелла, вы можете ехать. Желаю вам удачи и спокойной дороги.

— Спасибо, Брюс за добрые слова.

Женщина осенила молодого офицера знаком Единого и напоследок снова обняла его.

— Я рада, что смогла повидаться с тобой. Пожалуй, ты единственный, с кем бы я хотела попрощаться, покидая этот ненавистный Эскел. Береги себя, мой мальчик! И держись подальше от семейства Тиссенов, все они приносят лишь несчастья таким, как мы.

Брюс вежливо помог баронессе сесть в карету и, закрыв дверцу, велел кучеру быстро уезжать. А потом еще долго смотрел им вслед с крепостной стены, наблюдая, как одинокая карета медленно спускается с горного перевала и сворачивает на развилке в сторону реки Великой…

— … Ну, что интересненького у нас в Замке происходит?

Я сажусь прямо на пол, рядом с источником в ритуальном зале подземелья Замка, чтобы слить все излишки своей магии. Это действо можно уже считать ежедневным ритуалом, которое позволяет мне понемногу увеличивать внутренний источник, не прикладывая особых усилий. Если даже нахожусь за пределами столицы, то магия все равно сливается каждый вечер, только уже в кристаллы. Полезная привычка стала для меня правилом.

Хранителя в зале пока нет, но я знаю, что он прекрасно слышит меня и скоро появится. А вот и он!

— Кости тебе, горемычному, перемывают! — хихикнул Хранитель, эффектно выплывая из стены.

— И что говорят?

— Дамы жалеют тебя и шипят на гордячку Иоганну, за то, что та не знает меры в кружевах и драгоценных украшениях.

— А господа?

— Те делают ставки: кто из вас двоих быстрее подомнет под себя другого.

— На кого больше ставят?

— На тебя, естественно!

— Вот! — назидательно поднимаю вверх указательный палец — Мужчины умнее женщин, и гораздо лучше разбираются в политике. Пока дамы поддаются эмоциям, купившись на мою безобидную внешность, мужчины уже хладнокровно проанализировали обстановку и трезво подсчитали шансы Иоганны на победу.

…На сегодняшнем балу мы с княжной, наконец, объявили о своей помолвке. Реакция у присутствующих в Ратуше была разная: знатные мадамы и мадемуазели резко скисли, окончательно потеряв шанс породниться с княжеской семьей, знатные господа оживленно зашушукались, оценивая выгоды, которые принесет им сотрудничество двух соседних княжеств. Оно и понятно — сегодня в зале Ратуши было много представителей «деловых кругов». Собственно поэтому мы с Регентским Советом Восточного Эскела и выбрали для важного объявления именно этот бал.