Однако мои симпатии и антипатии — дело десятое, сейчас нужно было играть роль ярла-победителя, чем я и занялся, радостно возвестив:

— Приветствую вас, дети асов! Рад видеть всех здесь и ещё более рад сообщить, что кровь наших родичей отомщена. Красный ящер, обитавший на севере Драконьего архипелага, пал от наших клинков!

— Благую весть ты принёс нам, ярл Альвгейр Белый Ворон, — отозвалась рыжеволосая валькирия по праву старшинства. Видная всё-таки девка, о таких говорят: кровь с молоком. И коса почти до земли в руку толщиной… И кто-то здесь похоже давно не видел Иви, это надо срочно исправить. Дама тем временем продолжила: — Я, Эйдис Странница, от имени моего клана выражаю тебе благодарность и признательность. Не в моей власти отменять наказания, что накладывает Великий Конунг, но перед ним я буду свидетельствовать о твоём подвиге.

— Прими и ты мою благодарность, Эйдис, за добрые слова, — не менее официально ответил я дочке Густава от наложницы, которая, как ни странно, имела некоторую славу. Хотя на её месте, наверно, даже раз окропить оружие кровью врага уже ох какое сложное мероприятие, сопряжённое с обманом телохранителей. Впрочем, пусть и её, и официоз: — Ну да не будем долго стоять на ногах, когда на кострах булькает похлёбка, а мы кроме черепа врага принесли доброго мёда!

— Быть по сему, — согласилась Эйдис, и началась очередная пьянка.

В принципе, прибытие кого-то от двора нашего царя-батюшки наверно неудивительно, учитывая активность Бруни в столице. Впрочем, даже если никто из Медведей не проболтался лишним людям или их разговор с алхимиком никто не подслушал, всё вполне объяснимо. Мы у гномов провели больше четырёх дней, потом неторопливо шли с перегрузом; от Викры до сюда куда ближе, чем от Ват-Барда. В общем, кто-то из отбывших раньше нас ассонов вполне мог привести свежие новости в столицу.

В результате пока что серьёзные разговоры пришлось откладывать, не желая давать возможность людям Великого Конунга во главе с его дочкой греть уши. А жаль. Гуди наверняка прибыл не просто так, скорее всего по нашим «когтистым» делам… Не подумали же мои коллеги на службе Сигурду, что меня может сманить пара классных сисек конунговской дочки? Впрочем, как бы там ни было, а пришлось в первую очередь рассказывать, как дело было с драконом, оставляя всё прочее на потом.

— … в общем, наш ярл как всегда решил забрать себе всю славу и зацепился за слишком близко пролетевшую тварь, — живописал Асмунд, которому делегировали роль нашего недоскальда. Кстати, тоже моё упущение — пора уже себе штатного специалиста по пиару и изящной словесности завести.

— Чем? Багром что ли? — хмыкнул на это «Каменный Дракон», представившийся Ванландом Дьярвисоном, сидящий рядом с Эйдис.

— Багром ты топляки из воды вытаскивать будешь, — хохотнул рыжий здоровяк. — Альвгейр у сяньца за железную цену магический гарпун взял, им и рыбу достать можно, и на дракона сгодился.

— И даже спину между лопаток чесать удобно, — вставил я свои пять копеек и правда использовав изогнувшееся Жало дурацким образом под всеобщий смех, пока горячие ассонские парни не начали выяснять отношения. — Правда, с красным зверем было посложней, пару раз он меня чуть не скинул. И добро бы в воду — норовил отправить на прибрежные скалы. Уж молчу, как лапами размазать хотел.

— А ты? — подал голос Тормод.

— А я прыгал по этому огромному идиоту как мог духовным скачком и снова цеплялся на цепь, — усмехнулся я. — Ну да ты сам знаешь, так же троллей в гномьих горах убивал.

— Только эти чудовища были поменьше.

— Зато их было побольше, — утешил я брата, обозначая нам шутливый статус убийц чудовищ. — Так что мы вообще-то можем потихоньку начинать зваться Ухтмёрдерами.

— Для этого мне придётся принести ещё пару горок тролльих черепов. Или завалить своего дракона, — рассмеялся Тормод, принимая шутку.

— Да хоть змея своего задуши, — несколько резче, чем следует, опять влез в разговор Ванланд. — Что дальше-то было?

— Дальше просили быть вежливей, — проворчал Тормод, тяжёлым взглядом посмотрев на говоруна, похоже не отличавшегося сообразительностью.

— Дальше эта тварь летала кругами, пытаясь от меня избавиться, а парни метко целили с баллист, — продолжил я рассказ, снова заминая нарождающийся конфликт. Правда, если дело пойдёт в том же духе, вызывать засранца на поединок придётся уже мне. Формально я тут главный, должен вступаться, если моих подчинённых и родича пытаются прилюдно хулить.

— Не боялся, что в тебя вместо врага попадут? — полюбопытствовала Эйдис, внимательно слушавшая и Асмунда, и меня.

— Боги свидетели, никогда так страшно не было, как в бою с драконом и после него, — с искренним видом проговорил я, затем слегка сместив акценты: — Ладно, смерть в бою — это одно, но быть прибитым, как гвоздём к врагу руками собственных хирдманов… Это был бы чертовски глупый и смехотворный конец.

— Да ты вообще, я смотрю, не очень смелый и не очень умный, — в наглую перешёл все рамки приличия «Каменный Дракон».

— Ванланд! — рявкнула на него рыжеволосая девушка. — Извинись немедленно!

— И не подумаю, — фыркнул светловолосый мужик. — Нам явно рассказывают какие-то небылицы. Почему я должен им верить?

— Может, потому что у меня есть череп дракона, а тебе его никогда не добыть? — усмехнулся я максимально язвительным тоном.

— Я не знаю, как он попал в твои руки, но боги дали мне дар чувствовать фальшь в людских словах, — не менее желчно отозвался этот смертник. — И в ваших ей смердит.

— Я влез дракону на спину. Я вогнал в неё копьё по самое яблоко. А когда этого оказалось мало, воткнул его в драконий глаз, добравшись до мозга! Но тварь не сдохла и от этого, потому мои воины добили её, растерзав шею снарядами баллист! — выплюнул я в оппонента ответные слова.

Со своим «чувством правды» он влез куда не надо, потому что мы вынуждены были редактировать рассказ, скрывая возможность моего хирда летать. И мой собеседник явно перешёл черту, которая отделяет недоверие от оскорбления, что смывается кровью. Нельзя некоторые слова терпеть после подвига, особенно от родственничков власть имущих; тут если проглотишь, можно смело в отшельники идти, даже собственный хирд отвернётся.

Впрочем, я всё-таки попытался дать Ванланду шанс дать заднюю, избегая кровопролития: — Ежели чувствуешь в моих словах ложь, докажи это божьим судом. А если они правда — извинись и признай свою ошибку.

Ярл от моих слов аж покраснел. Чуял, собака, что тут лжи уже нет ни слова. Но в этом долбанном правдорубе с истиной боролась гордость. Как же, наехал сам по своей дурости, теперь надо извиняться. А не хочется, это уже значит самому пустобрёхом прослыть. Однако, будто проблем было мало, в наш спор опять влезла Эйдис, воскликнув:

— Как дочь Великого Конунга, властью своего отца, я запрещаю вам сходиться в поединке!

— Заткнись, дура! — гаркнул на неё Ванланд. — Не бабе решать, сходиться ли мужам на острой стали!

— К тому же мы находимся за пределами Ассонхейма, и твоё слово не имеет здесь веса, — спокойным голосом произнёс я. — Лишь нам самим решать, быть ли поединку или нет. Даже сам Густав не мог бы его сейчас запретить, коль скоро мы не идём в вик, которым он предводительствует.

Ванланд после последних слов бросил на меня несколько странный взгляд. Ну да, несмотря на всю обоюдную неприязнь, мы можем в некоторых вещах быть очень даже согласны друг с другом. Ну там: солнце всходит на востоке, вода мокрая, не бабам решать, что нам делать, даже если они конунговские дочки. Хотя дурой он Эйдис назвал, конечно, зря — на личности переходить было не обязательно. Впрочем, и девка явно не ума палата — после её слов поединок стал практически неизбежен, мы просто не можем прогнуться под такой вот запрет. Что называется, мужики не поймут.

Однако сама идея сойтись в бою со светловолосым ярлом мне не очень нравилась. Не потому что он из славного рода, близкого к правителям (а значит, и воинское образование получил всем на зависть, и развивающих зелий на него не пожалели, и возраст у него где-то между тридцатью и сорока — то есть он практически на пике формы, если так о воинах, а не спортсменах, можно говорить). Я тоже не лыком шит; раньше бы, может, на него поставил, но после сердца дракона сдаётся мне, перевес на моей стороне. Только вот дело тут в другом.