— Стой. Сядь, — приказал я, ткнув пальцем в землю, и он, повинуясь знакомому жесту, опустился в глубоком поклоне на колени.

— А спина болит всё сильнее. Когда уже эти дылды уйдут… — как ни в чём не бывало бормотал шаман. Я даже подумывал сохранить интригу и выяснить, что они думали на самом деле, но сейчас цель была куда важнее. И я начал выводить в бетонной пыли один символ за другим. — Они требуют жертву. Догадались о ловушке? Молодых особей… кровожадные боги… Нет? Что, не может быть! Как…

Подняв на меня удивлённую морду, он рухнул на задницу, затрясся и начал спешно отползать, не сводя с меня взгляда больших, словно блюдца, глаз.

— Бегите! Дылды знают! Бегите!!! — заорал он во всю глотку.

— Юля, подопни его ладонью ко мне, — попросил я, и княжна без лишних разговоров создала символ Длани. Оставалось лишь наклониться и взять его двумя пальцами за шкирку.

— Нет! Нет, о великий, не ешьте меня, я жалкий, тощий, костлявый старик…

— Ты, смотри сюда! — ткнул я его пальцем в нос, а потом в пол, на котором начал чертить знаки, которые теперь понимал гораздо лучше. Оставалась самая малость, чтобы их интерпретация соответствовала. — Зовите сюда Пушистика.

— О великие дылды, простите, простите столь ничтожного. Я лишь старик, с которым не считаются…— лепетал шаман, болтаясь у меня в пальцах.

— Пушистик! — рявкнул я во всё горло, и для убедительности ударил кулаком по ближайшей куче обломков, под которой угадывалось достаточно отзывов воды. Прошло меньше минуты, как над поверхностью показался горделивый мурак, в ярко фиолетовом комбинезончике с несколькими дырами. Я ткнул пальцем перед собой: — Сюда!

— Что этим дылдам опять надо? Мы почти смогли зарезать одного из них, — склоняясь, проговорил тот, кого мы назвали Пушистиком.

— Молчи, глупец! — успел вскрикнуть старик, но я тряхнул его за шкирку, недвусмысленно намекая, что с ним будет.

— Сам молчи! Ты не добытчик, у тебя нет голоса! — прижав лоб к земле, жарко выпалил Пушистик, и у меня в голове на мгновение произошёл разлад, между его милым и пресмыкающимся обликом, и тем, что он говорил, а значит, и думал.

— Молчи, они понимают! — у старика хватило смелости, чтобы выкрикнуть предостережение, даже не рассчитывая на то, что он останется жив. Пушистик вскинулся, как шаман минутой ранее, попытался попятиться, и я невольно рассмеялся от комичности этой ситуации. Миг, и теперь я держал обоих за шкирку, не прекращая хохотать.

— Всё в порядке? — осторожно спросила Настя, стоящая рядом в поклоне.

— Можешь выпрямиться. Похоже, богами они нас не считают. Спектакль не сработал, — с трудом успокаиваясь, ответил я. — Они слишком разумны, для такого примитивного общества. Даже обидно. Ладно, попробуем донести до них простую мысль.

Поставив их перед собой, я начал чертить один символ за другим. В результате выяснилось, что старик Мряфр — так называемый Читающий, наш аналог писца и няньки, ни на что более не годного старика. А Пушистик, он же Шасшр — выдающийся воин племени и разведчик, презирающий символы Древних и не знающий их толкования.

— У тебя, Мряфр, сейчас такие перспективы откроются, что ты на нас реально как на богов молиться будешь, — усмехнулся я, выводя очередную фразу.

— Что этот дылда пишет? — презрительно спросил Пушистик.

— Еда. Много еды. Они готовы взять в мир богов стольких наших собратьев, сколько мы захотим. И каждый из них, вернувшись, сможет принести пять бочек мяса!

Когда мы выходили из испытания, больше напоминали вьючных волов или опоссумов: на каждом висело от пяти до десятка мураков. Они цеплялись за одежду, сидели в опустошённых рюкзаках, были привязаны лямками. Целое племя — даже с писклявыми детёнышами, которые дёргали нас за волосы и фыркали от восторга!

Именно они с довольными воплями разбежались по округе, трогая траву. Старшие держались более спокойно, хотя их большие глаза больше напоминали чайные блюдца, ведь они впервые видели нетронутый, по их меркам, мир.

Не сдержавшись, мураки перешёптывались. Сколько Пушистик на них не шикал, даже копьём угрожал — особой роли это не сыграло.

— Смотри, сколько травы! Какая она высокая! — указывая на ближайшие к пирамиде тополя, говорили пигмеи. — Как сыто и богато они тут живут! Настоящий мир богов! Зелёный рай!

— Тихо вы. Они всё слышат и понимают! — шипел Пушистик.

— Какая разница⁈ Мы уже здесь! — отвечали ему. А когда охотник, не выдержав, набросился на остальных с копьём, Юля одним движением прижала его к земле.

— А ну, тихо, скотинка, — проговорила княжна резким голосов. — Свят, как с ними вообще можно общаться?

— Знаками, — отмахнулся я, думая о своём. — Мряфр! Сюда.

Как мог, я написал знаками, что нужно делать, и старый шаман, фыркая, кашляя и бормоча, начал раздавать указания. Пушистику и остальным охотникам это очень не нравилось, но мы были рядом, и сделать они ничего не могли.

— Присматривайте за детьми, хищники могут быть рядом! — предупредил всех старейшина. — Если кто-то почует опасность — сразу предупредите Богов!

— Какие они боги? Они дылды! — возразил Шасшр. — Не ты ли рассказывал нам сказки, когда мы ещё были детёнышами, о том, как дылды держали нас в рабстве? Заставляли спариваться с теми, кто нам был не мил? Как превратили из великих охотников и следопытов в ЭТО?

— Так-то дылды! А потом пришли Боги и победили их, освободили нас…

— И разрушили мир! И ты думаешь, я не отличу жёлтый от зелёного? Не помню твои россказни? — продолжил наседать Пушистик. — Лишь один из них может претендовать на имя бога, но это обман! Мы все видим, какой он на самом деле! Слабый, розовый, пахнет старыми оковами, как дылды!

— Я рассказывал то, что передавали в рисунках и блестячках наши предки. Я храню, не забываю, наставляю молодых! — выгибая спину и чуть не становясь на четвереньки, прошипел шаман. — И ты когда-нибудь сможешь стать таким же!

— Чтобы я, охотник, стал сказочником? Никогда! — гордо воскликнул Пушистик. — Мы, охотники, убили последних дылд! Великий герой Мяу, прикончил их вождя! И я, его прямой потомок, сделаю то же самое!

— Дурак, — буркнул старейшина, покосившись на меня и рухнув на колени.

— Мы свободное племя, и мы… — начал было Шасшр, но тут и остальные начали падать ниц. В конце остался только он, да пара охотников, которые попятились.

Я же спокойно, даже размеренно снял с себя противоосколочный костюм, развеял боевую форму и все конструкты, а затем пошёл прямо к охотнику. Наверное, он сумел что-то прочесть на моём лице. Оскалился, зашипел и бросился в атаку.

— Не вмешивайтесь, — сказал я и ладонью отбил копьё в сторону. Охотник тут же отдёрнул оружие: он был ловок и быстр, но размеры были на моей стороне.

Поймав древко, я поднял его в воздух, вместе с вцепившимся в него Пушистиком. Мурак шипел, плевался слюной и отчаянно махал лапами в попытке достать меня хоть когтями, хоть зубами. Я же просто встряхнул хорошенько копьё, а когда охотник упал на землю на все четыре лапы, прижал его ладонью, не позволяя вывернуться, а затем взял за шкирку и поднял в воздух.

— Хана, как кошаков наказывают? — спросил я, с трудом удерживая питомца.

— Ну, можно пнуть… — угрюмо проговорила девушка, а потом быстро добавила: — Но я против насилия над животными!

— Ещё варианты?

— Можно побрызгать водой. Что-то я не видела, чтобы она им нравилась.

— Настя, поможешь? — попросил я, ведь дёргавшегося мурака держать так, чтобы он не вывернулся и не исполосовал меня когтями, становилось всё сложнее.

— Без проблем, — ответила подруга, и вокруг Пушистика начал концентрироваться туман. — Боже, насколько же у нас тут с водой проще!..

— Чудовища, уроды, дылды! — продолжал шипеть Шасшр, барахтаясь, но с каждой секундой у него это получалось всё хуже. Он отчаянно сопротивлялся, но шерсть слипалась, капельки стекали вниз, хвост стал облезлым и тонким, а глаза ему постоянно приходилось щурить.