— И что делать? — посмотрел на измученного Мерида

— Не знаю, — ответил он, тяжело дыша. — Я едва стою на ногах. Голова гудит после взрыва.

Выглядел он и правда, плохо.

— Спасибо тебе! И как только решился?

Меридд поднял глаза.

— Надо дать этому миру шанс, — ответил он. Его голос был слабым, но твердым. — Он не заслужил, чтобы Аш закончил ритуал и призвал сюда Владыку Бездны.

Шар продолжал пульсировать, его свет становился все ярче, все чище. Он, словно живое сердце, бился в воздухе, наполняя каверну удивительной энергией.

Вдруг, над шаром, в воздухе, начало формироваться окно. Оно было большим, сияющим, переливающимся всеми цветами радуги, и сквозь него я увидел… богов.

Айран. Бог огня с огненным телом. Рядом с ним, словно зеленая лоза, вилась Мерея, богиня любви и жизни, ее волосы были цвета спелого пшеничного поля, а глаза, зеленые, как трава, излучали тепло и нежность. Так же стоял Эолмар, бог воздуха и ветров, покровитель рода Тиссенов и Арифа, богиня судьбы, женской доли, пророчеств и возмездия. Все они пристально смотрели на меня.

Наконец, Айран, сделал шаг вперед, произнес:

— Князь Тиссен! Ты исполнил предначертанное! — его слова были подобны грому, но в них не было гнева, лишь торжество. — Уничтожил Аша, залечил рану нашего мира. Не допустил появления Владыки Бездны. И ты заслужил награду.

Шар энергии, висевший надо мной, начал мерцать, и в его глубине стали появляться картины. Сначала неясные, расплывчатые, потом все более четкие. Я увидел Землю. Мой мир. Я видел, как едут машины по дороге, их фары сверкают в ночи, как летят самолеты в небе, оставляя за собой белые следы. Я видел небоскрёбы, города, электрические огни, все то, что я давным давно оставил позади.

— Теперь, ты можешь вернуться домой, — сказала Мерея. — Путь открыт, энергии достаточно. Решай! Но решай быстрее.

Я колебался. Мой дом. Мой мир. То, чего я так долго желал. Шанс вернуться к прошлой жизни, к тому, что я потерял. Но что я оставил бы здесь? Людей, которые верили в меня? И погибли!

Вдруг шар энергии снова замерцал, и в его глубине появились новые картины. Я увидел Бриенну и Марту. Они стояли вместе, держась за руки, их лица были спокойными, безмятежными, их глаза смотрели на меня с нежностью. Бриенна улыбалась, ее черты были полны того самого света, который я помнил. Марта, хоть и бледная, тоже улыбалась, ее взгляд был полон тепла и понимания. Они были здесь. Не фантомы, не призраки, а реальные, живые.

Мое сердце сжалось. Мои любимые. Те, кого я потерял. Те, кого я так отчаянно оплакивал.

— Я выбираю воскресить любимых! — мой голос прозвучал твердо, без тени сомнения, прорезая тишину каверны. — Это возможно?

Боги переглянулись. Наконец, Айран кивнул, его золотое тело окутало новое сияние.

— Да будет так! — ответил он — Но ты не сможешь вернуться домой! Путь в твой мир закроется навсегда. Ты останешься здесь, в этом мире, как его защитник. Ты примешь его судьбу, его будущее.

Я посмотрел на Бриенну и Марту. На их улыбающиеся лица. На их теплые, живые глаза. Мой дом… Он был давно здесь. С ними.

— Воскрешай, — ответил я. — Здесь мой дом.

Шар энергии вспыхнул ослепительным светом. Он начал медленно опускаться, приближаясь ко мне. Свет его был настолько ярким, что я закрыл глаза. Когда я их открыл, передо мной стояли Бриенна и Марта.

Они были живыми. Реальными.

— Здесь мой дом, — прошептал я. — И я буду его защищать.

Санитарный вагон трясло. Старая развалюха не была рассчитана на езду с такой скоростью, поэтому внутри качало, как на море. Для полноты ощущений не хватало только криков чаек за окном и звука волн. Но их можно было и додумать. Йона лежал на вонючем матрасе и именно этим и занимался последний час. Воображаемый прибой помогал ему не сбрендить окончательно от боли в раненой ноге, а еще отвлекал от постоянных стонов, доносившихся то справа, то слева. Периодически кто-то неудачно поворачивался, и весь вагон наполнялся громким воем и хрипами несчастного.

Фантазия прорывалась под натиском реальности.

Йона осторожно скинул ногу на пол, но даже это простое действие заставило его поморщиться от боли. Он нашарил на привычном месте костыль и встал. Напрягать раненую ногу не хотелось, а до туалета еще шагать и шагать. Опереться на костыль, затем встать. Еще пару недель назад сержант Йона Камаль на своих двоих залетал в окопы, словно пушечное ядро. Прыжок, пара выстрелов из дробовика, и дальше можно звать санитаров да похоронную команду.

А теперь до гребанного сортира доковылять не может.

Сорок два шага по раскачивающемуся проходу превратились в испытание его воли и терпения. Наконец сержант дотопал до освободившейся кабинки. Вошел так быстро, как только смог, привычно развязал тесемки на пижамных брюках и занялся делом. Врачи говорили, что ему повезло. Наступи он на эту чертову мину хоть немного иначе, пришлось бы отрезать ногу почти до колена. А так — отделался парой пальцев, да обзавелся несколькими шрамами на бедре.

Зеркало над умывальником треснуло аккурат посередине. Видеть себя заросшим и небритым было непривычно. За волосы такой длины в районе, откуда сержант родом, могли и спросить. Что греха таить, он и сам иногда выяснял у пришлых, чего это они такие красивые ходят по столь опасному месту. Заканчивалось, как правило, все просто и банально — поножовщиной.

Слово за слово, и вот уже у кого-то в пузе торчит шило, а у кого-то голова пробита.

Чертовски хотелось побриться. Отросшая за две недели щетина уже порядочно зудела и кололась, словно была сделана из мелкой проволоки. М-да... Не наградила его природа роскошной растительностью.

В дверь постучали.

Йона дернулся и проснулся. Впервые в жизни он обрадовался тому, что нашелся достаточно смелый ублюдок, решивший его разбудить. Что последует за этим, бывший сержант Камаль помнил как никто другой. И будет помнить всегда. Радость от оборвавшегося кошмара быстро сменилась раздражением на неугомонного человека за дверью. Сильные быстрые удары выдавали недовольного и явно злого человека. Йона медленно поднялся с кровати и несколько раз с усилием моргнул. Остатки сна постепенно растворялись, как утренний туман.

Нежданный гость все продолжал и продолжал барабанить в дверь. Еще немного, и он просто снесет ее с петель. Йона отыскал свою верную трость, прошлепал к двери и приоткрыл ее.

Мадам Андри была опытной и весьма ушлой хозяйкой. Не дожидаясь, пока створка откроется полностью, старуха буквально влетела в номер. Для человека с комплекцией прикроватной тумбочки действовала она на удивление быстро и ловко.

Короткий толстый палец-сосиска указал на Камаля, и не нужно быть детективом имперского сыска, чтобы заметить, как сильно старуху трясет. Это не шок от испуга или раздражения. Она дрожала от ярости.

— Господин Камаль. — Вместо приветствия мадам сразу начала с претензий. — Это просто ни в какие ворота. Просто ни в какие! Я не для того плачу в имперскую казну такие деньги, чтобы со мной так... Та-ак! Да еще и за мои же деньги!

— Что? — Спорить с ней сейчас бесполезно, так что Йона принялся отвечать односложно.

— Ваш!.. Ваш... эм...

Как и ожидалось, предметом спора стал Нелин. Андри его на дух не выносила, хотя Йона так и не смог припомнить ни одного случая, когда это было бы обоснованно. Просто иногда люди ненавидят без особых причин. Похоже, тут именно такой случай.

— Мой помощник.

— Это просто ни в какие ворота. Ваш помощник... У меня приличное заведение!

Старуха просто неслась на всех парах в направлении истерики, так что действовать надо было максимально быстро. Йона подошел к брюкам и вытащил из кармана ассигнацию на пять крон. Заметив перед собой купюру, мадам буквально превратилась в огромного суриката.

— Этого хватит за ваши страдания?