Только вот спокойно добраться до поверхности мне не дали. В какой-то момент я заметил среди колышущихся на глубине водорослей странное, нехарактерное движение. Напрягая зрение, смог отследить его источник, и он мне не понравился. Кому, блин, вообще понравится, что к нему с недобрыми намереньями подбирается здоровенная акула⁈

О повадках подводных хищниц я знал, как и об их любви атаковать снизу-вверх, целясь в тёмный силуэт жертвы на фоне неба и поверхности. Так они охотились на морских котиков, так порой нападали и на гномов-ныряльщиков, что поднимались с глубины. Редко, конечно, но сегодня, по-видимому, просто был неудачный день. Так что мне без лишних раздумий пришлось прерывать подъём и, бодро перебирая руками по верёвке, спуститься к якорю среди камней. Тут долбанной рыбе будет куда тяжелее меня атаковать, а вот мне должно стать попроще. Нож был бы хорошим оружием, но, к сожалению, сейчас он аргумент последнего шанса. Пущу акуле кровь, и её почуют все в округе. Только вот не факт, что хищники ограничатся ею, не нацелившись на комиссарское тело. Так что следовало применять сначала магию, причём такую, которая не повредит тушку этой мега-воблы. Огонь по очевидным причинам отпадал, вода тоже, не топить же я рыбу буду, от ветра опять же было мало толку, а вот молния вполне себе подходила. Всё-таки заклинание это не электричество в чистом виде, оно идёт туда, куда его направляет маг, если не напортачить.

Только вот в воде его дальнобойность оставляет желать лучшего. В общем, пришлось, прижимаясь пузом ко дну, пробираться в ту сторону, где я заметил суртурову рыбину. По Земле я знал, что акулы используют не только глаза, также они особыми органами чувств улавливают сверхмалые токи, которые порождаются мышцами живых существ. Биолог или океанолог объяснил бы лучше, заодно приведя для примера рыбу-молот с её «головой-металлоискателем», но для меня сейчас это значило, что враг видит меня лучше, чем я его. На дне хватало крупных валунов, и я старался, чтоб они защищали меня с тыла, и это помогло. Морская хищница напала на меня сбоку, и мне хватило времени на реакцию. В воде тяжело двигаться быстро, но, как говорится, жить захочешь — ещё не так раскорячишься. Вот и я извернулся, сумев рефлекторно ударить рыбу по носу кулаком, отчего она как-то странно клюнула вниз на курсе, проехавшись по дну буквально подомной. А я оказался сверху и внезапно сложился животом о верхний акулий плавник. Встречный поток воды и поворот живой торпеды довольно быстро скинули меня, но я наконец оправился от неожиданности, вспомнил, что собирался делать, и схватил врага за хвост обеими руками, начав жарить рыбу молниями. Та оказалась на диво живучей, продержавшись, наверно, с полминуты, прежде чем всё-таки сдохнуть, но за это время успела утащить меня куда-то на глубину.

«Еба#%я торпеда», — сказал бы я, если бы мог, но в силу неприятных условий материть селёдку-переростка приходилось мысленно. Условия, кстати, не радовали. Свет с поверхности едва угадывался, а давление определённо возросло, и двигаться стало тяжелее. Вокруг же были те самые дремучие заросли и кое-что ещё. Вода, время и растения смазали картину, но мне всё же удалось разглядеть, что рядом скала имеет пещеру практически правильной прямоугольной формы, подозрительно напоминающей дверной проём. Чертыхнувшись, я сделал пару гребков, подплыв ближе и точно убедился в своих подозрениях. Двери, понятно, уже не было, но когда-то она тут точно присутствовала.

По уму бы мне спокойно всплыть наверх, тем более что скоро меня там могут потерять, а Тормод вообще весь изведётся, но искушение было слишком велико. Я заплыл внутрь и на мгновение зажёг на пальце слабенькую точку света. Одно из самых простых заклятий, но сейчас оно весьма пригодилось, хоть и слегка резануло по глазам с задранной куда-то в космос чувствительностью, как вспышка фотоаппарата в темноте. Внутри неизвестного помещения всё порядком подзаросло, но там угадывался камин, и я бы, пожалуй, предположил, что здесь раньше была таверна или что-то вроде того. Ну а заодно восхитился тем, насколько прочно строят гномы. Земля под воду ушла, а стены с крышей, если это крыша, уцелели. Ещё моё внимание привлекло место, где водорослей росло больше всего. Подплыв к нему на ощупь и по памяти, я покопался в донном иле, но ничего толком не нашёл. А потому плюнул на всё и просто срезал самих водорослей. Они мне были незнакомы, но росли на недосягаемой для гномов глубине, заметно фоня магией, а потому могли оказаться ценными. Намотав на руку несколько концов длинных гирлянд, я осторожно выплыл наружу, надеясь, что самое ценное у этого растения в вершках, а не корешках. Опасности видно не было, дохлая акула дрейфовала там же, где я её оставил. Передёрнув плечами от холода, я взялся за хвост своего трофея и, распустив красные водоросли, подобно щупальцам актинии, начал медленно всплывать. Хищники, как правило, весьма неглупые создания, не зря ведь стоят на вершине пищевой цепи. А будучи интеллектуалами, они не любят нападать на то, что им незнакомо, ведь неясно, чего от неизвестной добычи ждать. Вот и я постарался изобразить из себя неведому кракозябру, что прибила акулу или что-то вроде того. То ли мне для разнообразия повезло, то ли маскировка подействовала, но в этот раз до поверхности я добрался благополучно и сделал, наконец, глоток свежего воздуха, о котором так давно мечтал. Словами не передать, как он был сладок! Зато много интересных слов было у Тормода и Гмалина, которые ругались на лодке.

— Хорош орать, сюда гребите! А то я и так задолбался акулу к поверхности тащить! — закричал я во всю мощь лёгких, опасаясь, что меня не услышат.

Однако звук над водой распространялся хорошо, и мой брат с гномом наконец отвлеклись друг от друга. А через несколько секунд Гмалин прокричал:

— Какую ещё акулу⁈

— Камнекожую, у вас тут другие, здоровые не живут, млять! — отозвался я, перебирая ногами и потихоньку двигаясь к лодке. Всё-таки якоря там выбираются не мгновенно.

Так, собственно, и вышло. На борту я оказался минут через десять, всё это время немножко мандражируя на тему, а не цапнет ли меня ещё одна акула, напав снизу из глубин. Или кто похуже. Однако обошлось, и вскоре мы с братом затащили и мой трофей на лодку, отчего та изрядно осела. На кой чёрт мне нужна была эта рыба, я сам не знал, ведь мясо у неё несъедобное, разве что суп из плавников можно сделать, а шкура не особо соответствует названию, просто на спине на тёмно-серый гранит похожа, чтоб на фоне тёмного дна незаметной быть. Однако бросать нажитое непосильным трудом было жалко. Правда, на гнома почему-то большее впечатление произвели водоросли, на которые он сосредоточенно смотрел, будто пытаясь гипнотизировать взглядом.

— Гмалин, ты чего? Вернись уж к нам, — поинтересовался я наконец, видя, что мужик несколько завис.

— А? — переспросил гном, а потом снова посмотрел на водоросли. — Слушай, парень, а где ты их достал?

— Да акула меня что-то совсем на глубину утащила, там какие-то развалины были, в них и взял, — ответил я, сидя у жаровни, укрывшись одеялом и почти давясь горячим отваром. Прана штука хорошая, но море тут весной ни разу не тёплое. — А чего такое?

— Алый Спрутовик это, — выдал наконец гном ответ, а потом заорал на гребцов: — Чего вы сидите, остолопы⁈ Весла в руки и вперёд, пока он свежий! Быстрее, наковальню вам на ноги!

Зал Сломанного щита был, как всегда, наполнен. Мы с братом в очередной раз ужинали, а я заодно обдумывал события последних дней. Алый Спрутовик оказался дорогим растением, которое крайне редко удавалось добыть. Во-первых, он любил глубину, и его лишь иногда удавалось найти на относительном мелководье, где гномы могли его сколько-нибудь безопасно получить. А бывали случаи, что ради него ныряльщики расставались с жизнью. Порой из-за своей жадности, когда видели ценное растение близко и уходили глубже, чем стоило. А иногда из-за зубов подводных хищников. Спрутовик не любил свет, предпочитая расти в подводных пещерах и подобных им местах, а там обитает всякая зубастая дрянь до морских змеев включительно. Так что можно сказать, что удача мне улыбнулась. Ну, по крайней мере, после того как подкинула акулу, что могла меня сожрать… Наверно, два снаряда просто не захотели падать в одну воронку, и второго хищника в тот день на меня не нашлось. А вот после нашего прибытия обратно в порт начался цирк с конями породы пони, раз уж речь идёт о гномах. Только вот клоуны там были ни разу не смешные.