Ледяная поверхность заставила ветерана проехаться вперёд, но, встав на твёрдую почву, он развернулся и, обойдя опасное место, пошёл в атаку, отбив копьё моего брата, а затем сократив дистанцию и вдарив Тормоду по щиту так, что его аж немного отбросило назад. Я в этот момент попытался достать противника из-за плеча брата длинным выпадом копья, одновременно кидая в лицо дружиннику грязь из под ног. От неё он легко увернулся, а моё тренировочное оружие схватил рукой. С его силой двуручным дрыном можно без проблем ворочать и одной лапой, в чём тут же убедился Тормод, закрываясь от удара щитом. А вот я, не желая лишаться оружия, которое у меня вот-вот вырвут из ладоней, ударил вдоль древка своим любимым электричеством.

Эрик оказался вынужден чертыхнуться и отпустить моё копьё, но, похоже, передумал с нами миндальничать. Новый удар секиры пришёлся Тормоду в ногу под щитом и буквально подбросил моего брата вверх. А через секунду уже по дереву в моей руке шарнули как тараном, которым вышибают крепостные ворота. Оправиться я не успел, и новый удар пришёлся в шлем, бросив меня на землю наслаждаться звоном в ушах.

— Ха, как я и говорил, недурно. Но можно лучше! Вставайте и постарайтесь как следует, — отдал наш дядя приказ, которому мы вынуждены были подчиниться.

Ну как вынуждены, опыт схваток с таким противником бесценен, он жизнь спасти может, так что энтузиазма у нас было хоть отбавляй. А что до синяков с ушибами, то класть на них Мьёльнир и два Гунгнира. На живом заживёт. Эрик же, кажется, раздухарился и потому гонял нас до позднего вечера, пока мы не начали напоминать двух злобных грязевых големов. Снег на тренировочной площадке успел растаять, повалялись мы на ней знатно, а постоянные поражения никому не добавляют настроения, так что наши глаза так и сверкали на чумазых лицах. Но, в конце концов, над нами сжалились, в очередной раз заявили, что справились мы недурно, просто можно лучше, после чего отпустили с миром.

Отмывшись же, мы с Тормодом наконец попали в длинный дом за стол, где набросились на еду. После кузни и долгой тренировки жрать хотелось так, что хоть щит грызи. Правда, едва утолив первый голод, я легонько пихнул брата локтем и прошептал:

— Эрик деду говорит, что у нас есть задатки дружинников. Да не пялься ты туда, дурень, заметят!

— Не у всех такой острый слух, — проворчал мой молотоголовый родственник. — Но это здорово! Стать дренгом конунга честь для любого ассона.

— Ага, — хмыкнул я, прекрасно понимая, что если сейчас ляпну что-нибудь про то, что до гордого звания хольдов не все молодые воины доживают, то буду выглядеть идиотом. Смерть в бою почётна, а в бою за весь свой клан почётна вдвойне! Там потом сам Один хмельным мёдом угостит, а валькирии передерутся, чтоб к тебе на ложе в первую ночь запрыгнуть впереди всех. — Только ты тогда постоянно приказов будешь слушаться, своей воли не будет.

— Так и тут деда с отцом слушаем, — не согласился с такой постановкой вопроса брат.

— Так, да не так. Сейчас слушаем, но можно свой драккар или хотя бы кнор заполучить, и первым после асов станешь, — пояснил я.

— Где ты его взять сможешь? Любой корабль целым родом строится, а то и не одним. Или военной добычей какие дружинники скидываются, — припомнил Тормод способы получения своего личного плавсредства.

И он был недалёк от истинны, любой корабль штука недешёвая. К тому же управляется он коллективно, это ведь не земная прогулочная яхта, где порой один человек может справиться. Так что, как правило, действительно народ, так или иначе, скидывается и становится командой в том или ином варианте. Батя мой на кнор Каллесонов тоже свою долю вносил, однако ему в кузне работать и интереснее, и денежнее, чем весло вращать. Также корабли порой покупают богатые купцы или ярлы, но они не в счёт, у них уже есть и капиталы, и свои люди.

— Есть способы. Дел, конечно, на несколько лет, но так и в дружине не факт что достаточно добычи за такой срок взять получится, тут хорошие походы нужны, — отозвался я.

— Один Хель к бывшему дружиннику охотнее народ пойдёт, чем к простому сыну кузнеца. Смекаешь? — хмыкнул собеседник.

— Ещё как. Но и тут есть идеи, тем более не на каждом драккаре свой вирдман есть, а у нас будет, — улыбнулся я. — Да и оружие с бронёй мы сами ковать можем, а я ещё и зачаровать чего сумею.

— Искушаешь ты как Локи, — буркнул Тормод. — Но тебе всё равно ещё с полгода учиться, прежде чем Гринольв тебя в свободное плавание отпустит. А в дружину нас Эрик если и возьмётся готовить, как Хоука, то только на следующую зиму. Не торопи события, ушастый, а то такое ощущение, что тебе тут меньше, чем мне, времени отмеряно, а не наоборот.

— Сам, главное, в дружину не беги раньше срока, — ответил я на это, порадовавшись, что, кажется, энтузиазм брата удалось притушить. Быть дружинником почётно, но быть свободным хедвигом со своим кораблём ещё лучше.

Правда, упоминание о скором окончании обучения породило во мне противоречивые чувства. На Земле в универах учили по пять лет с лишним, в путягах после одиннадцатого класса можно было проучиться только три. Здесь учитель решал, когда ученик готов к званию вирдмана, и, по мнению Гринольва, я пёр по программе бешенным экстерном. Оно, конечно, не значило, что нельзя стать аспирантом и вместе с учителем заняться вдумчивой магичной работой, но я думал быть учеником подольше. Но такой уж тут мир, взрослеют в нём быстро, а в шестнадцать некоторые уже становятся отцами трёх детей и ветеранами двух военных походов.

Проводы кораблей в новый поход всегда волнительное мероприятие, как и проводы тех, кто временно покидает твёрдую землю, уходя в неспокойное море. Однако у ассонов на причалах не наблюдалось заплаканных дам, махающих вслед морякам белыми платочками. Тут все были стойкими до безобразия, а характеры имели сплошь нордические, так что после коротких объятий и торопливых поцелуев жёны отпускали мужей лишь говоря, что будут ждать их. И получая в ответ столь же традиционную фразу о том, что мы уходим, чтобы вернуться.

У меня жены не было, так что я со спокойной совестью занял место на гребной банке нашего кнора, закинув под неё свои пожитки и оружие. Тормод примостился рядом и, похоже, был не против подвинуть меня прямо сейчас. Наш корабль имел две смены гребцов, чего в целом было достаточно, но создавало некоторые неудобства, как и недостаток места на борту. В частности, спали мы прямо под скамьями на своих вещах и лишь иногда в трюмах. Вроде бы на земле у этого типа судов они были открытыми, но тут прогресс шагнул несколько дальше, и их всё-таки закрывала палуба.

— Тебя, кстати, Ринд искала, — отвлёк меня от размышлений брат, как бы невзначай напомнив мне о некоторых обстоятельствах.

— Я знаю, — спокойно кивнул я.

— Может, перестанешь от неё бегать? — подначил меня Тормод.

— Я не бегаю от неё, — ровно ответил я на гнусные инсинуации. — Просто не хочу давать ей ложные надежды. В ближайшие годы женат я буду только на магии.

— Жар в чреслах тебе тоже магия будет помогать утолять? — ухмыльнулся Тормод.

— Во-первых, я не примитивное животное, что не может сдержать свои инстинкты, — тонко улыбнулся я, нанося ответный удар. — А во-вторых, уже успел попробовать сладенького в прошлом походе, пока ты безуспешно бегал за Фритой.

— А не пошёл бы ты Мимиру в зад, братец? — насупился мой родич под улыбки остальных гребцов, услышавших наш разговор.

— Не переживай так. Может, в этот раз и тебе что-нибудь обломится, — хохотнул я.

— Да ну тебя, — проворчал он, на чём наш разговор благополучно заглох. Тормод был юнцом лишь в первый раз, а я уже проходил всё это прежде, так что знал на что давить.

Вскоре швартовые были отданы, и мы, аккуратно оттолкнувшись от причала длинными вёслами, начали грести к выходу из фьорда. Ландсби оставался за кормой, впереди же лежал путь в Берн, столицу наших клановых владений. Правда, по выходу на чистую воду мне пришлось оставить весло брату, потому как меня подозвал к мачте Гринольв. Старик уже давно показывал, как подманивать попутный ветер и сейчас озадачил меня вполне себе вирдманской работой. Зима, во многом состоявшая из поединков и теории магии, сменилась весной, и теперь началась другая практика, пока что более мирного толка. И должен заметить, что она нравится мне не меньше. Направлять магическую энергию и своей волей вносить изменения в реальность вокруг себя — это воистину волшебно при любых раскладах, а участвовать в войнах и вульгарных набегах у меня особого желания по-прежнему нет.