Но к моему некоторому удивлению враги не сломались, продолжив атаковать со своими уже ставшими привычными криками про Йа-Йа. Гаркнул бы в ответ что-нибудь про головку от часов Заря, но никто не поймёт и не оценит по достоинству. Так что просто приходилось посылать в этих леммингов-переростков заклятие за заклятием. И благодарить Асгард за то, что чешуйчатые уроды не знают строя, который видимо не работает под водой. Стене щитов на частоколе противостояла не армия или даже отряд, а просто толпа пусть агрессивных и фанатичных, но всё же одиночек. Которую к тому же сверху начали обстреливать с драккаров. А потому конец был предсказуем.

— Твари опасные, но в целом довольно тупые, — резюмировал Альвбранд, убирая вычищенные от крови мечи в ножны, когда натиск сдулся.

— Не без этого, — согласился я с приёмным сыном. — Хотя учитывая их количество, магическую поддержку и фанатизм, мало кто бы устоял, опираясь лишь на свежий частокол.

— Что с ранеными-то делать будем? — поинтересовался Хельг, один из новых хирдманов. Мужик при общении мне понравился своей основательностью, взвешенностью и незлобливым характером, да и Гринольв его весьма рекомендовал.

Раненые же рыболюды вполне себе присутствовали. Кого не добили, кому отрубили когтистую лапу — он упал под частокол, а потом товарищи подзатоптали, что к нам лезли. В ином случае я бы проявил гуманность, но у нас тут враждебная людям ксенораса, которая поклоняется враждебному же людям божеству, пытающемуся пролезть в наш мир. В смысле ещё более враждебному, чем папаша моей подколодной подруги, который как бы тоже ни разу не сахар. Усмехнувшись от этой мысли и повернувшись к сыну с хирдманом, я в итоге выдал:

— Выберете четыре самых окровавленных столба и притащите в центр лагеря. Я организую походное капище и принесём их всех в жертву Одину, Локи, Тору и Тюру.

— Не слишком ли круто, всех пленных-то? — осведомился воин.

— В самый раз. Это не просто какие-то не похожие на нас разумные вроде орков или кошколюдов. Они называют себя детьми бога, что гораздо больше похож на демона, так что жалости тут нет места. А с их душами асгардцы куда надёжнее пояснят всем этим Ктулхам и Дагонам, что сюда не надо лезть. Теперь за работу, меньше слов, больше дела.

Получившие задачу бойцы удалились её выполнять, а добравшийся до меня Асмунд усмехнулся:

— Похоже, мы славно потешили богов. Только не знаю, давать ли рыбомордым для ритуальных поединков оружие или и когти сойдут?

— Предложим, обычай есть обычай, — пожал я плечами.

— Про богов-то ты серьёзно?

— Более чем, — усмехнулся я. — У них там уже появилась душонка демона, теперь эти добавятся. Будет чем предъявлять всяким божественным козлам, заодно сообщая, что тут бывает с их подопечными. В идеале бы вообще сделать так, чтоб вся нечисть с окрестных миров при слове «Свангард» начинала ссаться и щемиться по углам, вереща от страха, хвататься за головы и в ужасе шептать: «Там ебут! Там ебут! Там ебут!».

— Ха-ха, эко ты лихо загнул! — рассмеялся рыжий здоровяк. — В чужой стороне поражение ужас не вызывает, страх появляется только тогда, когда враг угрожает твоему дому.

— И в этом есть правда, — пожал я плечами, наблюдая, как Альвбранд мучается выбором. Поди определи, какое из этих окровавленных брёвен — самое окровавленное, да ещё и угодное нашим богам. — Но в принципе… и такое, пожалуй, возможно. Раз эта нечисть лезет к нам, найдём и мы лазейку, чтобы нагрянуть к ним с визитом.

— Никогда о подобном не слышал, — усмехнулся Асмунд, и в его тоне послышалась серьёзность.

— Я тоже, — тяжкий вздох вырвался сам собой. — Но когда-то всё случается впервые.

Разобравшись с пленными рыболюдами и отправив души этих недодемонов на суд богов, мы стали определяться, что делать дальше. С трудом верилось, что к нам пожаловало всё население местного подводного клана, хотя я допускал и это, особенно в свете того, как они атаковали до последнего бойца. Но действовать стоило исходя из худших предположений. В частности, следовало считать, что даже если мы отдадим сяньцам джонки и отправим их домой (благо знакомые с морским делом среди них были), они не дойдут куда надо. Чешуйчатые уродцы их всё равно захватят и принесут в жертву, усилив тем самым своего божка, что нас категорически не устраивало. Кое-кто высказал предложение принести триэлей в жертву нашим богам через поединки, как и нелюдей, но я его отмёл. Может, для ассонов вручить рабу боевое оружие, сделав его свободным, и убить в честном бою во славу Асгарда — благодеяние и услуга для бессмертной души мертвеца, но для меня всё же перебор.

А потому я постановил остаться на острове Эйнару с командой его драккара. Он со своими бойцами, конечно, повозмущался, но приказ пришлось выполнить. К тому же, пусть они не шли с нами на условно главную битву, в их положении были и плюсы. Во-первых, коль скоро им предстояло охранять джонки, их доля в этом трофее увеличивалась. Во-вторых, несмотря на потери, наши чешуйчатые «друзья» могли повторить попытку нападения, следовательно, можно было пролить их кровь во славу богов. Ну и, естественно, походное капище, на котором принесли в жертву детишек ложного идола, оставалось под охраной наших избранных — вполне почётная задача. Правда, Вирдману я потихоньку сказал, что в случае если силы будут неравны, им следует хватать хотя бы сяньских девок на драккар, а затем с помощью огнетворного зелья оптом принести в жертву богам и рыболюдов, и бывших триэлей, после чего лететь в сторону дома. Мои люди мне куда важнее узкоглазых рабов, а боги как-нибудь перетерпят, если с их кумирами заодно сгорят уродские демонопоклонники.

Раскидавшись с первоочередными делами, мы наскоро позавтракали и, что называется, дали газу. Со слов пучеглазых рыболюдов, в воде они двигались быстрее драккара, идущего на вёслах при попутном ветре, но наши «друзья» не учли магию и заряд накопителей, которых у нас богато припасено. Лететь мы не желали, но по воде пошли очень быстро, так что я надеялся выиграть у гонца, отправившегося в сторону искомого нами храма, хотя бы полдня. В итоге прибыли мы за четверо суток.

С воздуха я осматривал зрением виверны клочок суши, и он мне… нравился. Остров был довольно крупный, но имел всего одно поселение в небольшой бухте, укрытой скалами от штормов. Его можно было бы сходу накрыть флаконами с жидким огнём, брошенными с большой высоты, сжигая всё живое. Но меня смущали загоны для рабов. Впрочем, те были всё же немного на отшибе, так что придётся просто снизиться сильнее для большей точности, а потом высадиться и перебить охрану пленников вручную и из простого метательного оружия. Уж не знаю, как тут всё повернётся, но жертвенный материал лучше не оставлять в руках демонопоклонников — в итоге целее будешь.

В центре острова наличествовала небольшая гора, выше подножия которой обнаружилась искомая пирамида из видения. Только там она была вся в лианах, а сейчас с ней явно работали, приводя в божеский вид. Причём трудились там не только вполне узнаваемые местные, но и невольники. Это было даже забавно, прямо как шутка про людоеда, который просит жертву посолить саму себя. Тем не менее, пирамида находилась в удобном для обороны месте: чтобы добраться до неё, нужно было либо идти по широкой тропе, пролегающей по отрогу, либо карабкаться по крутым склонам. Они, конечно, не отвесные, но и то хлеб.

Осмотрев с высоты всё, что хотел, я вернулся на свой драккар, уже привычно приземлившись после превращения и почти не морщась от боли при обороте. Асмунд тут же поинтересовался:

— Что увидел?

— Остров покрупнее прошлого. Рыбацкий посёлок пучеглазых в бухте, там же держат рабов. Уж не знаю, сколько точно они хотели резать в день равноденствия, но какая-то неприятная цифра выходит, под тысячу наверно. Если, конечно, мы не последнюю партию перехватили, — отозвался я, натягивая портки.

— Воины в поселении? Рыболюды? — уточнил рыжий, не слишком переживающий о метафизике.