— Вот он, забирай, — улыбнулся я, демонстрируя ему незамысловатую комбинацию.

Белогородцев, если это конечно его настоящая фамилия, в чём я очень сомневаюсь, набычился и двинул правую ладонь в мою сторону. Из неё одна за другой начали выстреливать молнии, как тогда делал Андрей, спасая меня от огневика. Только теперь молнии били именно в меня. Точнее в невидимую защитную сферу, которую моментально создал мой раритетный медальон. Я скрестил руки на груди и с любопытством разглядывал, как молнии, не долетая до меня, распластываются светящимися кругами по преграде и исчезают, не достигнув цели.

Такой феномен для Петра Семёновича оказался ещё большим сюрпризом, чем предложенная мной замена амулета. Молния теперь была одна, тоненькая и непрерывная. Она словно ощупывала мою защиту в поисках слабого места. Потом исчезла, как и искорки на его ладони. Он опустил руку вниз.

— Сними свой амулет и давай поговорим, как мужчина с мужчиной, — предложил Белогородцев.

— Такому разговору амулет не помешает, — спокойно сказал я и неторопливо начал обходить манипуляционный стол. Можно было и перепрыгнуть, но он был достаточно высоким. Не хватало ещё запнуться и полететь кубарем на радость противнику. — Так что хватит мочить подгузник и иди сюда, хочу обнять по-дружески.

— Мужские объятия? — вскинул он брови, потом изобразил отвращение. — Фу, какая гадость, это не моё.

Отступая он расстегнул халат и достал из-под рубашки кинжал с длинным клинком. Будучи уверенным теперь в своём превосходстве, пошёл мне навстречу, ловко поигрывая своим оружием. Всё-таки к ближнему бою он тоже неплохо подготовлен. Ну, кинжал не пистолет, если конечно он не собирается его метать, что с такой дрыной маловероятно.

Я подпустил его поближе, дал даже возможность сделать пару выпадов, совершенно безуспешных. После третьего выпада, когда он попытался пырнуть меня в живот, ушёл вправо с поворотом корпуса и выстрелом ноги вперёд. Мой любимый, ненаглядный маэ гири. Я старался вложить в удар максимум силы, что мне помешало достаточно отклониться в сторону и, перед тем, как сложившийся пополам гадёныш отлетел назад, я почувствовал резкое жжение в левом боку. Задел всё-таки, скотина!

Не обращая внимание на боль и чувство жара в боку, я ринулся на противника и добавил ещё несколько смачных пинков для более стойкого эффекта. Потом снял свой халат, левая половина которого уже вся была в крови, скрутил жгутом, перевернул стонущее тело мордой в кафель и крепко связал ему руки за спиной.

— Лена, вызывай полицию! — крикнул я медсестре, которая так и сидела в углу, ошарашенно наблюдая за происходящим.

— Но он разбил мой телефон! — пропищала девушка.

— Значит возьми у кого-нибудь! — повысил я голос, потом взял себя в руки. — Выйди в коридор и попроси любого, я свой телефон тебе дать не смогу, руки заняты.

— Да-да, сейчас, — прощебетала она и вдоль стеночки метнулась к двери.

Я отодвинул ворот его рубашки, моя догадка оказалась верна. Не церемонясь, я сорвал с его шеи серебряный амулет, точно такой же, как лежал у меня дома в чёрном блокноте. Я запомнил, как его деактивировать, отключил его и спрятал в карман. Потом решу, что с ним делать. Зато теперь никаких сомнений, что это человек Баженова. Насколько я помню, он никуда не звонил, значит и не мог сообщить, что нашёл меня, если не сделал этого раньше. Будем надеяться, что нет, он ведь сначала должен был убедиться, что новый доктор в клинике — это именно я. Всё равно обо всём случившемся я доложу главному полицмейстеру Питера Белорецкому, а только потом буду разговаривать с местной полицией.

Через минуту в кабинете уже было несколько лекарей из соседних кабинетов. Они уставились на кровавое зрелище и замерли на месте. Такого шоу у них в клинике наверно ещё не было.

— Всё в порядке, господа, не волнуйтесь, — вяло улыбнулся я, чувствуя, что взмок как мышь, а перед глазами потемнело. — Просто небольшое недоразумение, мы уже разобрались, дальше дело полиции.

— Александр Фёдорович, вы ранены, — услышал я знакомый голос. Даже не заметил, как сюда попал Олейников. — Пусть его кто-нибудь другой подержит, а я посмотрю вашу рану. Это он вас вот этим что ли?

Я повернул голову в том же направлении, что и Павел Алексеевич. На полу валялся кинжал почти ювелирной работы с длинным окровавленным клинком.

— Да, он самый, — сказал я, пытаясь встать, но меня повело в сторону.

— Коллеги, помогите! — крикнул Олейников и меня дружно подхватили и уложили на мой же манипуляционный стол.

Весь левый бок горел адским пламенем. Не исключено, что клинок был еще и отравлен. Павел Алексеевич не церемонясь рванул на мне рубашку, пуговицы полетели во все стороны. Осмотрев рану, он присвистнул. Значит там совсем весело, а мне показалось, что он просто задел по касательной. Олейников приложил ладонь к ране, и я почувствовал, что жжение усилилось. Мог бы и мастера душ позвать, изверг! Вслух я этого говорить не стал, человек за мою жизнь борется, а я ещё под руку вякать буду. То ли от нарастающей боли в ране, то ли от кровопотери или действия яда, я отключился.

Странные видения. Андрей рассказывал мне сидя за столом в ресторане о пользе золотого амулета и как он выручает в жизни. В том числе в бытовых целях — помогает мыть полы и вытирать пыль с люстр. Мне было так смешно, что я не удержался и ржал во весь голос. Андрей обиделся и начал пулять в меня молнии. Боли не было совсем, наоборот щекотно, особенно в левом боку. Я закатился от смеха так, что было трудно дышать, практически невозможно. Именно поэтому я с детства ненавижу щекотку.

Когда я смог резко вдохнуть, открыл глаза и сначала не мог понять, где нахожусь. Перед лицом выключенная бестеневая лампа, вокруг меня стоит несколько человек, среди них есть и знакомые лица. Усилием воли я пытался успокоить сбившееся дыхание и угомонить пульс.

— Первый раз в жизни вижу, как человек сначала начинает ржать, а только потом приходит в себя после глубокой операционной седации, — этот голос принадлежал мастеру душ. Я его не видел, потому что он стоял у изголовья, но не совсем рядом. — Вам приснилось что-то интересное, Александр Фёдорович?

— Да уж, — выдавил я слегка осипшим голосом. — Ну их на хрен такие сны.

Я внезапно вспомнил про мага, пытавшегося меня убить и резко крутанулся в ту сторону, где я его скручивал. Там никого не было, даже следов крови на полу уже не было, всё успели убрать. После моего резкого поворота в левом боку зажгло и появилась лёгкая болезненность. Я глянул на это место, вместо длинной раны лишь свежий рубец, осталось лишь небольшое покраснение, чего не должно было быть. Странно.

— Его увезли полицейские, — сказала Лена. Она сразу поняла, чем я обеспокоен. — Просили вас приехать в управление, когда придёте в себя.

— Только не надо так торопиться! — остановил меня Олейников, не давая подняться. — Полежите немного, отдохните. Ваших пациентов мы распределим по другим лекарям и скоро как раз ваш обед приедет. Вот подкрепитесь как следует, тогда уже и будете с полицией разговаривать.

— Справедливо, — сказал я, всё ещё ощущая общую слабость и дискомфорт в левом боку. — Спасибо большое за заботу. Половине клиники рабочий день сорвал.

— Пустяки, разберёмся, — отмахнулся Павел Алексеевич. — Главное, что это хорошо закончилось. А вы боец, оказывается.

— В юности занимался, — хмыкнул я. — Вот и пригодилось.

— Неплохо занимались, судя по всему.

Я всё ждал, что он начнёт расспрашивать, что это за человек и почему пытался меня убить, но он на эту тему не проронил ни слова. Не думаю, что ему не интересно, вот что значит тактичность прирождённого интеллигента. Возможно расскажу ему потом, когда рядом не будет посторонних. Я автоматически записал Пашу в категорию «друзья», хотя мы знакомы всего несколько дней. Бывают такие люди и такие моменты в жизни, что сразу всё становится понятно, не нужно других слов и испытаний.

Как и обещал Олейников, коллеги освободили меня на сегодня от работы. Оно и правильно, всё равно оставалась слабость, хоть и стало намного легче после обеда. Больше всего хотелось заползти в тёмный угол и поспать. Сейчас бы очень пригодилась помощь мамы, она бы меня быстро привела в тонус. Или воплотила бы в реальность желание поспать, погрузив меня в лечебный сон. Но сначала надо всё-таки попасть в управление полиции, где меня ждут.