— Этот гандон мне нос сломал и зуб. — Голос Эрика казался полным обиды.

— Скажи спасибо, что жив остался, урод. — Энджело все так же сидел на полу и тяжело дышал. — Расскажи братику, что ты тут делал. Или что, ссышь?

— Второй раунд захотел? Милости прошу, сука, давай! Я тебя, урода, размотаю.

— Моталка не выросла.

Дин постепенно закипал. Этот детский сад достал его еще на войне, но теперь он уж точно не собирался терпеть эти постоянные склоки. Он быстро нашарил на боку револьвер и сделал выстрел над головой. Грохот отразился от стен и крыши, напомнив столь родные звуки войны.

— Значит так, уроды, второго предупредительного не будет, — начал он холодным тоном. — У нас осталась одна работа. Одна! Закончим ее, и хоть поубивайте друг друга. Я пальцем о палец не ударю, чтобы это остановить. А сейчас, чтобы вели себя, как в образцово-показательном интернате для умственно отсталых — тихие и пришибленные. Все понятно? Не слышу?

— Понятно, — согласились оба единодушно.

Оба помощника сейчас смотрели на него волками. Внезапно взгляд главаря наткнулся на мертвое тело. Глаза Валенберга уже остекленели, и обвинительно смотрел в лицо своему убийце. Почему-то от этого взгляда Дину стало не по себе.

— Почему тело все еще здесь? Я велел тебе его убрать. Хочешь, чтобы случайный бомж его нашел и притащил сюда копов?

— Я займусь, — произнес Энджело и с кряхтением поднялся с пола. Поднялся, а затем с удивлением взглянул на обломок стула, который торчал у него из бедра. В пылу драки никто и не обратил внимание на это, а вот сейчас… Эрик всадил ножку в мясо чуть ли не на четыре дюйма.

Удивительно, что кость не повредил.

Недолго думая, здоровяк ухватился за торчащий наружу конец и потянул. Движение было резким и сильным, так что обломок вышел из раны с глухим чавкающим звуком. Обоих братьев от него аж передернуло. Энджело же не обратил на это особого внимания. Он поднял с пола тело друга и, закинув его на плечо, вышел из здания. За дверьми послышались звуки возни, затем с громким хлопком закрылся багажник. Энджело взял одну из машин, что оставались еще на ходу.

— Тупой урод, — произнес Эрик, когда машина отъехала от здания.

— Закрой пасть, Эрик.

— Дин!

— Закрой пасть! Вечно от тебя одни проблемы.

— Проблемы? — Младший расхохотался так громко, что стал виден его оскал, в котором не хватало теперь двух крайних и клыка. Лицо брата стало злым и полным ярости:

— А когда ты мной закрылся от того выстрела, тогда от меня тоже были проблемы? Или это уже другое?

Фраза младшего брата натурально выбила из Дина дух. Захотелось огреть его как следует, чтобы мозги на место встали. Вот только опыт подсказывал, что за долгие годы младшенький слишком редко их использовал и это не поможет. Так что вместо этого Дин только повторил то, что сказал до этого:

— Последнее дело, и расходимся.

— Ага, знать тебя не желаю.

Эрик вышел на улицу, громко хлопнув дверью. Старший брат смотрел ему вслед и сейчас, впервые, ему не хотелось с ним помириться. Говнюк специально это сказал, чтобы лишний раз мокнуть его башкой в дерьмо. Ну что ж, похоже, что от друга и брата теперь придется избавляться, после того как работа будет сделана.

А пока… пока осталось придумать, куда он денется, когда все это закончится.

Боксерский клуб оставил странное впечатление. Йона ехал на адрес, где, возможно, скрывается их беглец, но не мог отделаться от гадостного чувства в душе. Словно он застал друга в минуту максимальной слабости. А Купер такого точно не заслужил.

Это дело стало чуть ли не самым резонансным в последнее время. И Камаль совершенно не врал тогда, в ресторане. Похоже, вонь от этой кучи поднялась достаточно высоко, раз по местам преступления разъезжает третий или четвертый человек в стране.

Вот уж волшебный пинок карьере.

— Нужно этих уродов ловить, — прошептал тихо инспектор и взглянул в окно.

— Конечно, сэр, — так же тихо отозвалась д’Алтон.

Еще инспектор хотел добавить: «Пока нас всех не уволили на хрен», — но решил смолчать. Подрывать боевой дух было бы верхом идиотизма.

Мари ехала молча, обдумывала все, что знала, и картинка все еще не складывалась.

С ее стороны уже забрезжил рассвет. Первые робкие лучи солнца выползали из-за горизонта и окрашивали густой смог от печных труб багровым.

В некоторых окнах уже горел свет. Ранние пташки готовились заступать на свои мелкие и плохо оплачиваемые должности. Забавно, но чем бесполезнее твой труд, тем больше ты получаешь и тем больше ты спишь. Марианна не замечала этого, пока не начала вкалывать как проклятая без выходных. К счастью для нее, инспектор периодически давал отдохнуть.

Адрес, по которому надо ехать, оказался на самой границе Тарлосс Холла и Олдтауна.

Дыра дырой.

Это была небольшая кирпичная коробка на несколько сотен квартир. Строили дом сразу как социальное жилье, так что стоял он отдельно от остальных зданий на улице. По задумке архитектора, тут планировался целый квартал, вот только все закончилось на этом одиноком уродце.

— Жди здесь и не дай никому украсть наши колеса. Понял? — произнес инспектор перед тем, как выйти из машины.

— Да, сэр, — Оберин кивнул.

Хотя Мари больше верила в то, что офицер выкроит минутку или две, чтобы вздремнуть. Врать самой себе не хотелось, она тоже не прочь бы поспать.

Инспектор пересек небольшой пустырь, поросший травой, и вошел внутрь полуразваленного здания.

— Какой номер квартиры ты запомнила? — спросил он, когда Мари подошла ближе.

— Двадцать семь.

— Черт, четвертый этаж, — выругался инспектор, глянув на табличку с указанием квартир.

Пристроенный к зданию лифт сейчас не работал, о чем свидетельствовала вставшая между этажами кабина. На четвертый этаж и без лифта. День не мог начаться еще хуже? Что дальше? Перестрелка? Лестницы Йона перестал любить, как только лишился возможности нормально по ним подниматься, без желания сдохнуть на третьем пролете. Вот только большинству строителей и архитекторов глубоко наплевать на его желания.

Инспектор потратил добрые десять минут, чтобы взобраться на нужный ему этаж. Квартира оказалась угловой и была буквально увешана целой батареей из дверных звонков. Йона отыскал кнопку с инициалами «СВ» и надавил. Через пару минут ожидания за дверью послышались неуверенные шаги.

— Кто там так рано? — прозвучал голос из квартиры.

— Полиция, мадам.

После этих слов дверь немного приоткрылась, и в щель стало видно лицо женщины. Была она в годах и сильно побита судьбой. Длинные тонкие волосы, почти полностью седые, усталые глаза. Фигура казалась болезненно тонкой от скудного питания, казалось, что достаточно сильный порыв ветра ее унесет.

Хозяйка требовательно взглянула на инспектора и протянула руку.

— Ваши документы, — приказала она, и Камаль протянул ей жетон. Старуха быстро просмотрела его и, неохотно приоткрыла дверь.

— Сэлла нет.

— Да, я вас понял, но хотелось бы проверить, — спокойно ответил Йона и забрал у старухи свой значок.

— Он же отмечается. Или вы теперь и по ночам будете изводить моего мальчика?

— Простите, — вмешалась д’Алтон, — нам нужно только убедиться, что его тут нет.

— Конечно, его тут нет, я же вам говорю. В больнице он, я как раз собиралась его…

— Дело в том, что ваш…

— Сын.

— Да, ваш сын… э… он сбежал из-под надзора. И нам хотелось бы его найти, ему может грозить опасность.

За дверьми послышались шаги, и кто-то неизвестный принялся распекать пришедших за столь ранний визит. Судя по голосу, это возмущался какой-то не слишком трезвый мужчина. Старуха огрызнулась в ответ и неохотно открыла дверь.

— Проходите, а то этот недоносок не даст потом житья.

— Ты за языком следи, сука старая, а то я не погляжу…

Что именно он собирался сделать, осталось неизвестным, потому как форма Марианны быстро привела его в ужас, и он шмыгнул в собственную комнату. Женщина довела Йону и Мари до своей комнаты и позволила войти. Что же… если до этого д’Алтон считала квартирку инспектора маленькой, то эти апартаменты вызвали в ней натуральный ужас.