Второй был гигантом выше трёх метров и его комбинезон переливался, как капля, сливаясь расцветкой с внешним фоном. Даниил отметил, что гуманоид при такой униформе мог бы стать невидимым при желании. Крупное, плотное телосложение, два чёрных глаза и уши, торчащие кверху, как антенны. Шлем, если и есть, невидим.

Третье существо было около двух с половиной метров и было одето в длинный балахон. Переливающийся белым шлем скрывал лицо. Больше о нём ничего нельзя было сказать с первого взгляда.

– Кто… кто… это? – донеслось от Даниила.

Он попытался проснуться, но просыпаться не получилось. Перед ним были образы инопланетян. И судя по всему, это были существа иного порядка.

– Я это и пытаюсь выяснить. То ли надсмотрщики, то ли исследователи, может радетели, а то и вовсе будущие солдаты враждебных армий, – ответил без обиняков Родослав. – Ясно одно, это не наши богопредки. Я не знаю, одной ли они расы или нескольких, враждуют или сотрудничают. Чего хотят? С Сириуса или Альфа-Центавры? Со мной, в отличие от правительств и индивидуумов на Земле, они не разговаривают. А за пределы пояса Купера я не заходил, как и брат. Нам нужен третий, чтобы страховал во время путешествий до Бетельгейзе или Андромеды. Эти прыжки практически вслепую. Ориентироваться на свет, что уже дошёл до нас, можно, но чем дальше объект, тем большая погрешность в конечном адресе.

– А компьютеры просчитать не могут?

– Компьютеры могут предположить, где будут объекты, но не знать наверняка. Они ограничены загружаемыми нами данными. А люди пока видят не всё. Мы тёмную материю то едва обозначили. И даже не задумываемся о возможностях тёмной энергии. Информации науке пока недостаёт, Даня. Вот и приходится… импровизировать. Если раньше у богов были точные знания Числобога, то затем лишь остаточные артефакты божественного уровня. Новый пусть саморазвития – это уже адаптация под новый мир. Те, кто приспособился и стали сильными мира сего. Без оглядки на богов старого порядка. Нам, рождённым на земле с небольшими возможностями, не достаёт технологий колонизаторов. Мы просто помним об истинном потенциале богочеловека и тем живём тысячи лет. Но это не значит, что мы всесильны.

– Третий нужен? А как же племянник? – припомнил Даниил.

– Сын брата не интересуется космосом. Он как бы это сказать… решил полностью постичь Землю и всё, что с ней связано. И несколько увлёкся, – ответил полубог и приблизился, перейдя на шёпот. – Всё, что мне удалось, Даниил, это узнать про три безликих Единицы. Проклятые три неопознанных уровня разделяют нас, чтобы начать полноценную беседу с этими существами высшего порядка. Мы, все кто остались на этой земле после Излома, – не боги. Пока мы для них ниже уровня зверей на физическом плане.

– Уровень человечества… начальный? – спросил Даниил. – Мы ведь вышли в космос, не так ли?

– Нет. Он равен нулю. Мы просто посмотрели, что за пределами планеты, используя энергию сжигания древних ископаемых. Для уровня космоса люди этой волны – кочегары, что бросают в топку уголь.

– Этой волны?

– А ты думаешь это первый посев? Даня, первый посев жил тысячи лет. И как ты понимаешь, не с дубиной по кущам ходил, а с богами разговаривал каждый день. Потому что рядом были те боги. Ну максимум – на другом берегу реки.

Существа исчезли так же быстро, как появились, словно были всего лишь фантомами, голограммами, которые создал синеглазый из своих воспоминаний.

Родослав придвинулся ближе, хватая Харламова за ворот рубашки. Синие глаза поймали взгляд.

– Но прогресс есть. Ибо когда я встретил одного из них в первый раз, этих единиц было ПЯТЬ. Так что за тысячи лет я делал не только ошибки. Надеюсь, мой сын поймёт остальное. И его окружение должно направлять его в том случае, если начнёт делать ошибки. На ошибки больше нет времени. Понятно?

– Понятно, – ответил поражённый Даниил. – Хотя, нет. Пока не совсем понятно.

– Посмотри в ту тень в кратере.

– Тень? Я не вижу.

Родослав коснулся пальцем лба Харламова и тот увидел дальше. В тени кратера показался странный продолговатый предмет правильной формы. Он на несколько километров вылезал из кратера, напоминая то ли монумент, то ли взлётно-посадочную полосу. И походило на то, что это была только верхушка строения, так как кратер должен быть глубоким.

– Это что? Чьё? Их аэродром?

– Увидел, – довольно кивнул Родослав. – Аэродром? Не думаю. С луны можно стартовать стрелой в небо без разбега. Гравитация здесь такова, что если я тебе дам минимальные накладные крылья, те реально будешь летать. Вся проблема в том, что летать надо в защищённом от радиации и перепадов температур месте. Так что убогие умы уже планируют возводить купола с парками-аттракционов. То есть человек то на землю прилетит, но сознание останется прежним. Он будет строить здесь те же отели-бордели, закусочные-рюмочные, и… это опасно. Опасно выпускать с Альма-матер тех, кто к изменениям сознания не готов. Космос поглотит их скудные умы. Ведь самое страшное для многих – это заглянуть в себя. Остаться наедине с собой. Представь, что на тебя перестали влиять привычные волны и шепчет сама потенциальная пустота.

– Тогда что это?

– Приглядись. Конус стеклянный. Оранжерея. Не для цветов, естественно. Там база, входы во внутренние пустоты. Но мне на неё доступ закрыт. Один на прорыв не полезу.

– Возьми нас.

– Я надеюсь на ваше ускоренное развитие. Мне нужно прикрытие. Но пока – нет.

– Мы…оправдаем, – выдавил из себя Харламов.– Мне не нужно больше пиво и эта возня с цветными революциями. Я хочу знать больше. Я хочу… развиваться.

– Буду надеяться, – улыбнулся полубог.

Лунный пейзаж пропал. Даниил снова сидел за пустым столиком. Реальность мгновения назад и реальность сейчас различалась только тем, что вместо пива на столе стоял сок и в голове вместо приятной лености стоял до боли трезвый факт – не привиделось. Не уснул. Не бредил.

– Дети должны превосходить своих родителей, – прошептал потрясённый Харламов и потянулся к одной из двух кнопок передатчика связи с группой.

Операция с возмездием отменялась. Предстояло обдумать более важные вещи. Конечно, предполагал, что из войнушек вырос, но, чтобы настолько, что в космос потянуло – нет.

Даня обхватил стакан и долго пил вкусный сок, понимая, что Скорпиону по возвращению придётся многое объяснить. Но некоторые вещи можно сделать самому. Например, изучить «комические» вопросы с научной точки зрения.

Франция.

Ресторан на Эйфелевой башне.

Ресторан на пике парижских высот пустовал. Лифт больше не поднимал вверх туристов, не спускал вниз. Люди: городские, приезжие, туристы и иногородние, полиция и технический обслуживающий персонал перестали бродить возле исторической груды металла, собранного для Парижской выставки в 1889 году. Первоначально арочное строение задумывалась как временное сооружение, но грозило вечернему небу уже второй век к ряду.

Несмотря на величественные размеры в более чем 300 метров, что постоянно менялся за счёт новых антенн за свою историю, общий вес задумки Густава Эйфеля не превышал десяти тысяч тонн, а башня оказывала давление за землю, равное давлению сидящего на стуле человека. Если же весь металл башни переплавить в единый блок, он занял бы площадь всего лишь 25 на 5 метров и оказался бы всего 6 сантиметров в высоту. Но при современных технологиях потребовалось бы гораздо меньше металла на аналогичную конструкцию.

Пустовала и площадь у вышки, которую сначала приспособили для трансляции волн военные, а затем избрали символом Парижа мирные жители. Лишь немногие прохожие, словно преодолевая себя, ходили по окраине Трокадеро, словно вокруг силового поля.

В ресторане не было и прислуги. Но на следующий день люди этого не вспомнят. Головы заполнят обычные для жителей города воспоминания, свойственные тем, кто посетил Елисейские поля впервые. Или бывал здесь неоднократно.