– Вы усыновили меня, но забыли, что значит «семья». А я никогда не знал, что значит – родители. Я в свои семнадцать понял больше, чем вы.

– Сёма! – крикнула женщина.

– Не выдумывай! – добавил мужчина.

– Прощайте. У меня больше нет родителей. И не беспокойся, «отец», за фамилию дипломата Егорова. Она не пострадает в любом случае. Я меняю фамилию.

– Что?!

Ладонь сжалась, разжалась, смартфон упал на дно джакузи, отображая дальше лишь чёрный экран. Сёма бессильно опустился на дно, не набрав в лёгкие кислорода. Внутри, в душе, не осталось ничего. Словно вытащили весь скелет, каркас и остов самой сути. Взамен оставили только безразмерную глыбу льда. Такую холодную.

«Вот она, правда. Вся, целиком и полностью. Получил, сколько хотел», – застучало набатом в голове.

Организм взбунтовался, требуя воздуха. Жизненный импульс выбросил из джакузи, требуя лишь одного – действия.

Выскочил, отдышался, бешено хватая ртом воздух.

«Зачем хочу жить?»

Как робот, Семён оделся, накинул куртку. Так же на одних алгоритмах, достал из шкафа свой старый походный рюкзак. Побросал внутрь документы, немного личных вещей. На столе оставил кредитную карточку с кодом. Решил отдать воспитателям половину всех денег, которые заработал сам.

«Более половины миллиона евро вполне хватало, чтобы окупить все расходы воспитателей за эти годы. Раз менталитет их в связи с частыми заграничными командировками сместился к сугубо материальным ценностям, лучшего подарка не придумать», – подумал Леопард и понял, что больше не может оставаться в этой квартире.

Окинув последним взглядом дорогую, уютно обставленную элитную жилплощадь, где всё с детства знакомо, хлопнул дверью.

Больше сюда ни ногой. Семнадцать лет жил в иллюзии, сне и сумерках самообмана, что тебя любят.

«Время просыпаться. Жить во лжи не для меня», – твёрдо решил Семён.

Сбежав по лестнице, остановился перед консьержкой. Сухо обронил, протягивая ключи:

– Егоровы вернутся, отдадите.

– А ты куда намылился?

– Куда? – Сёма на мгновение растерялся. Но лишь на мгновение. У самой двери ответил. – Знамо дело куда. Строить новую жизнь!

– А, ну удачи… строитель! – ответила старушка.

Мотоцикл на стоянке завёлся с пол-оборота, взревел, приветствуя хозяина. Вдвоём оставили за спиной элитную новостройку. Более пустого и бесполезного места не было на всем белом свете.

Больше блондин на пороге бывшей квартиры не появлялся. То, что считал своим полчаса назад – ушло в прошлое. И вместе с тем из души ушла пустота.

Сёма улыбнулся, прибавляя скорости. Он знал, куда держать путь. Он точно знал, где его по-настоящему любят.

Ни один очаг не был разведен сегодня в Радогосте. Скорпион незримым духом стоял перед высоким, дубовым частоколом с массивными отворёнными вратами. И смотрел, как в спешной суете вооружённый люд собирается у моста.

Наведённый сон донёс до древней веси. За пядь до момента крещения. Старшая дружина князя и сам старый Владимир уже спешили из леса навстречу непокорным язычникам.

Люд бросился навстречу опасности, ещё не веря в угрозу. Только пытались убедиться, что всё так. И не проклинали врага, который появился, подобно зверю из пущи, а проявляли любопытство.

Местный охотник на самой заре предупредил жителей о приближающемся войске. Родогощане встречали воев у ворот, не ведая, как принимать князя – добром ли, топором ли? Выскакивали из хижин, вооружались и молча стояли, встречая солнце, да до рези в глазах всматриваясь в густой лес.

Солнце пробивалось сквозь леса и туман, огонь его собрался на кончиках вражеских копий, и эти копья продолжались в бесконечность в лес. У кого из защитников веси был щит, тот прикрывался им от проклятого блеска. Прочие же просто вздымали ладони и ожидали, щурясь. Смотрели на войско с недоумением. Зачем пришли?

Дружина подошла неспешно. Люди князя застыли напротив народа, разделяемые теперь только мостом с родогощанами. С одной стороны – конница с красными щитами, подпираемая тёмными валами пеших воинов, с другой – клокочущая, пешая толпа радогощан, которая с каждой минутой росла и росла, и от этого казалась ещё более кипящей и шумной.

«Что десять оборванцев по сравнению с одним мечником в кольчуге и шлеме? Двое ветеранов раскидают вдесятеро больше неумелых бойцов», – подумал Скорпион, предчувствуя разворачивающиеся события.

В узком пространстве между воротами и мостом становилось всё теснее, начиналась давка. На насыпном валу толпились женщины Радогоста, подбадривая своих мужей. Древний обычай таков: мужчины должны воевать, а женщины только вдохновлять на победу. Но в суровой веси среди густых пущ это правило действовало не всегда. Многие женщины также были в толпе вместе с мужчинами у моста и перед вратами. Зато на валу не было ни одного мужчины. И самые старшие, и молодые бросились сюда, к воротам.

Радогощане первыми начали перекличку с дружиной. От дружины отделилось несколько всадников. Они прискакали на расстояние полета стрелы, готовые говорить от имени князя.

– Кто такие? – закричали радогощане.

– Великий князь Владимир. С дружиной, – ответили из войска.

– Что за князь?

– Из Киева!

– Так и сидите себе в Киеве!

– Все земли вокруг – киевские.

– Да не наша.

– Не под крестом потому что. Принесли и вам крест.

– Несите назад.

– Князь шлет вам милосердие. Отворяйте!

– Обойдёмся!

Из толпы бесшумно вылетела стрела, вонзилась в землю перед одним из всадников. Пущена просто так, не жизнь взять, но предупредить. Но неосторожный жест дипломаты поняли по-своему. Всадник вздыбил коня, круто повернул его, другие тоже стали поворачивать коней, поскакали к дружине. Вослед им сыпанули ещё стрел. Припугнуть непрошеных гостей.

Однако, из этого ничего хорошего не вышло. Наоборот, от дружины откололась изрядная часть гостей. Несколько сотен всадников, выставив копья наперёд, помчались к мосту. Все, кто был перед мостом, кинулись убегать, чтобы присоединиться к своим, прежде чем их настигнут дружинники князя. На мосту тоже не стояли, сложа руки. Из-под ног радогощан выметнулись бревна, служившие настилом моста. Бревна, оказывается, лежали ничем не закрепленные. Держались на весу благодаря своей собственной тяжести. Теперь их легко и быстро столкнули вниз, в глубокий ров.

Передняя часть моста сразу ощерилась голыми брусьями. Всадники, достигшие рва, туго натянули поводья. Кони затанцевали перед обрывом, дружинники застыли.

Скорпион подошёл поближе, растворяясь в дружинниках, проходя сквозь них, как бесплотный дух. Не по линии предков залез он в родовой сон, а по энергоинформационному каналу сакрала. Потому чувств и мыслей людей не ведал.

Со стороны веси полетели в сторону пришельцев насмешливые восклицания, едкие словечки, да замечания:

– Почему же не прыгаете?

– Выпустите своего князя вперёд!

– Пусть первым прыгнет, коли полководец.

– Щитами заслоните дырку!

– Они ведь у вас червлёные!

– А у нас щиты деревянные!

– Дудки вам, а не войти в нашу весь!

С вершины холма доносились выкрики женщин. Глухо гудели и напирали люди сзади, которым хотелось увидеть дружинников, обронить и свое словцо, столь долго вынашиваемое и обдумываемое. В повседневных заботах слов требовалось мало. Порой, обходились десятком за весь день, а тут случай подвернулся. Каждый высыпал всё, что у него было. Протискивались вперед те, которые минутой раньше колебались, пятились, не спешили поперёк батьки в пекло.

Скорпион оглянулся. Толкотня и неразбериха усилились. Небо разорвали первые крики о помощи. Кого-то придавили, кого топтали. Вал взорвался женским перепуганным визгом. Этот высокий возглас упал с вала вниз. Возле ворот раздались крики мучения и боли. Там происходило страшное и неожиданное – дружина княжеская, все как один ринулась в сечу, нанизывая непокорных радогощан на копья, а прочих рубя мечами. Все, кто был на мосту и у моста, ринулись назад, оставив полуразрушенную постройку. Повернулись спинами к торжествующим дружинникам.