Из-за дома на площадь повалила группа футбольных фанатов, горланящая полупьяные гимны. Расслабленные тела, разгорячённые лица, блестящие глаза. Их поток растёкся по площади. Охрана монумента чуть напряглась, руки потянулись к рациям. Одно дело разгонять одиночек, мелкие демонстрации протестов, но совсем другое, когда в кольцо берёт толпа. За месяцы с момента открытия отряды специального назначения вызывали трижды. Поддержку обеспечивало правительство.

Но фанаты футбола, не доходя до памятника, свернули, продолжая путь в другом переулке.

Охрана расслабилась. Рации вернулись на место.

– «Фаза два», – спокойно добавил Даниил.

Четверо винторезов сработали по камерам наружного наблюдения. Вся площадь вдруг попала в мёртвую зону.

– «Фаза три»! – скомандовал Медведь.

«Хвост» толпы фанов вдруг изогнулся. На лицах людей появились шарфики, повязки. Пьяная блажь схлынула с совершенно трезвых лиц. Весёлые толстячки и молодёжь вдруг подобрались, преобразовались, и одним рывком достигли кордона охраны. Здоровяк из их числа лбом разбил нос первому охраннику, швырнул его назад в толпу. Этот счастливчик был именно тем, кого заставили нести службу. Остальным трём служивым повезло меньше. Их смяли, вминая в мраморное покрытие площади, как желе. Десятки ног и рук за какие-то минуты превратили лица в кровавую кашу, а в теле защитников символа смерти несущего почти не осталось целых костей.

– «Фаза четыре».

Длинную связку флагов футбольного клуба трое обнесли вокруг памятника, под верёвки пихая трёх избитых добровольных охранников. Взрывчатка прилипла с четырёх сторон. Пальцы прошлись по электронному счётчику детонаторов. Флакончики с красками над взрывчаткой с четырёх сторон нарисовали четыре знака: шестиконечная синяя звезда, пятиконечная красная звезда, белый значок пацифиста и знак чёрного скорпиона. Все это было нарисовано с трафарета за пару секунд.

Четыре любительские камеры с четырёх сторон засняли каждый из знаков. Потом выдадут записи каждого значка. Правоохранительным структурам и правительству придётся несладко разгребать ворох идей. Ведь стеклянное ублюдство одинаково презирают все, кроме неонацистов.

– «Фаза пять».

«Фаны» отпрянули от памятника, на ходу цепляя за шиворот встречных прохожих и оттесняя к переулкам. Лишние жертвы ни к чему. Вдоволь тех, кто любую шумиху принимает за шоу. Наследие телевизоров.

Минуту спустя площадь опустела. Только трое добровольцев, привязанные к памятнику в полуобморочном состоянии, слышали противный писк детонаторов. Секунды отсчитывали приход смерти. И вопрос «почему?» чётким ответом ощущался спиной.

Четыре направленных взрыва смяли стеклянный Колосс как пластилин, не забывая про пленников. Навершие в виде нацистского креста подбросило в воздух и словно разгневанное небо не приняло его – с силой швырнуло о настил площади. Воздушная волна разнесла осколки по всей площади, ударила в стёкла. Разбились слабые витрины и несколько стёкол в близлежащих зданиях. Но большинство – давно толстые стеклопакеты – стойко приняли гулы взрывов и устояли.

Ещё четыре взрыва прогремели в разных концах города: два в клубах неонацистов, один в квартире политика, наиболее активно их поддерживающих, и последний в старой церкви, в которой происходила церемония награждения доблестных солдат дивизии СС.

Даня хмуро улыбнулся и прикрыл занавеску. Сладко зевнув, один из глав Совета Антисистемы отправился спать.

Сон будет, как у младенца.

«Покойся с миром, прадед, дело твоё не забыто».

Вечная память!

То же время.

Россия. Урал.

Окраины базы «Тень-3».

Почему люди не летают?

Этот вопрос вдруг потерял свою актуальность в пределах Антисистемы.

– Ура-а-а-а!!! – кричал Артём Помидоров, не скрывая эмоций.

Тело его парило над водной гладью прозрачной речки. Но подросток не касался воды. Лишь с большой скоростью, быстрее самых быстрых рыб, проносился над речкой.

Андрей Ан с замиранием сердца наблюдал за его опасными полётами. Но заставлял себя реагировать не больше, чем положено.

Нет, мальчик не умел летать. Более того, он никогда не купался и мысли о том, что можно научиться плавать приводили его в дрожь, но Кот знал, что так надо. И потому в наблюдении за необычным полётом, заставлял себя перестать реагировать на происходящее.

Ужас в глазах летевшего – ни больше, ни меньше. Артём Помидоров, взятый на воспитание Антисистемой с малых лет, до смерти боялся воды. И было отчего. Ведь тело его ещё с младенческого возраста начало самостоятельно вырабатывать электричества в области позвоночника. Сначала это были простые наэлектризованные удары током. Им мало придавали значения, считая, что ребёнок зарядился от синтетической одежды, белья, а то и вовсе от волос.

Но годы шли. И даже когда Артёма принялись брить «налысо» и сбривать всю растительность, разряды не прекращались. Более того, вольтаж повышался. Принимать ванну становилось невозможно. Вода стала причинять боль.

А всему причиной – страх. Страх повторения первого негативного опыта.

Страх делал его врождённую способность неконтролируемой. С малых лет странному ребёнку приходилось использовать салфетки вместо душа, но это помогало мало, а страх воды только усиливался.

Несколько лет Артём жил в детском доме, когда родители больше не могли смириться с его существованием.

В десять его усыновила структура. Отдел, который волей-неволей возглавил Кот, прозвали «особым» и относился к научно-исследовательскому направлению в структуре.

С тех пор Помидоров, как и прочие послушники «кошачьего детского сада», рос на глазах куратора отдела. Почти пять лет день ото дня бесконечных занятий, тренировок, контроля управлением себя давали результаты.

Ан прекрасно знал, что парень в свои неполные пятнадцать способен генерировать разряд в триста с лишним вольт как само собой разумеющееся. Но для его тела это не предел. Напряжение росло от эмоциональных составляющих: от пятисот до семисот вольт часто фиксировали приборы. И кто-то в шутку предлагал сменить Помидоровым подстанцию базы, когда счёт пойдёт на тысячи или десятки тысяч. На электричестве сэкономят.

Учёные Антисистемы не могли понять только одного – почему не сжимаются в спазме мышцы, сердце, лёгкие парня от этих зарядов электричества.

По крайней мере, не сжимают до той поры, пока кожи не коснётся водная струя. На металл парень тоже не реагировал, как и на разряды, направленные на него извне. Вплоть до тысяч вольт Помидоров принимал телом спокойно. Сердце нисколько не страдало.

А вот стакан обычной воды лишал Артёма контроля, и он начинал ощущать боль внутренних разрядов. При всём при этом пил любую жидкость и не реагировал на жидкие, водосодержащие смеси на коже.

Простая вода причиняла ему боль, но если преподносить её завуалировано, он просто её не замечал. Если же заставлять насильно – имели место последствия вплоть до физических. Эта психологическая загадка не укладывалось в голове. Для Кота это была как сложная, интересная головоломка, пазл из тысяч и тысяч деталей, на которую можно тратить месяца. Искать, собирать по контуру, гадать что внутри. А в итоге получится одно большое красивое целое. Единая картина. И заново собранный человек с особыми задатками.

Андрей постепенно подбирался к разгадке. Ведь на капли воды, случайно пролитые на тело подопечного, которые тот не заметил, Артём не реагировал. Секрет крылся под коробочкой, в некой психологической травме детства.

Коту казалось, что Артём сам своим страхом заставляет тело болезненно реагировать на воду. А если убрать этот барьер, каких успехов мог бы достичь парень? Безграничный потенциал. И своя персональная зарядка для аккумуляторов в структуре.

– Лада, ну прекращай уже, – наконец отреагировал Кот. – Ты контролируешь себя только в четырёх случаев из пяти. Поставь Артёма на землю.