Передо мной появилась та самая иссиня-черная шкатулка из хранилища Германа. Один один!

— В чем подвох? — спросил я.

— Ни в чем. Просто открой ее.

Я протянул руку, но в последний момент остановился. Я не чувствовал замков, ни механических, ни энергетических. Но я чувствовал… что-то другое. Это была логическая бомба. Шкатулка, которая не может быть открыта.

— Она не откроется, — сказал я. — Потому что у нее нет состояния «закрыто». Её можно открыть только изнутри, при помощи ИИ Юки. Любая попытка определить, открыт он или закрыт, приведет к коллапсу системы. Я прав?

Третья сфера с громким хлопком лопнула.

— Тест пройден, — голос Ярослава звучал почти удовлетворенно. — Ты оказался не таким тупым, как я думал, носитель. Добро пожаловать на финальный уровень.

Вершина Башни. Я попал в некий… Тронный зал в киберпанк стиле? И на троне сидел он. Я. Точнее, моя идеализированная версия в иссиня-черной броне, из прорезей шлема которой лился холодный синий огонь.

— Наконец-то, — голос Двойника был моим, но глубоким и лишенным всяких эмоций. — Я уж думал, ты заблудишься в своих примитивных иллюзиях.

— Слушай, я, конечно, ценю гостеприимство, — сказал я, оглядывая помпезный зал. — Но не мог бы ты поторопиться? А то у меня тут дедлайн горит.

— Дедлайн? — Двойник медленно поднялся с трона. — Жалкое понятие смертных. Мы стоим на пороге вечности, а ты думаешь о каких-то сроках. Мы избавимся от этой хрупкой плоти. Мы станем чистой мыслью. Законом природы. Мы будем править не жалкими городами, а галактиками. Космос ждет нашего приказа!

Он говорил красиво. Пафосно. Как персонаж из эпической саги. А я… я был голодный. И уставший.

— Галактики, говоришь? Звучит заманчиво, — я задумчиво почесал подбородок. — А там столовые есть? С нормальными котлетами? А то я после того, как съел существо из другого измерения, немного проголодался. Ел час назад, а такое ощущение, что как минимум неделю.

Двойник замер. Синий огонь в его глазах недоуменно моргнул.

— Котлеты?.. — переспросил он, словно услышал какое-то древнее, забытое слово.

— Ну да. Желательно с пюрешкой. А то править галактиками на голодный желудок — так себе удовольствие. Еще стипендию срежут за прогулы, — продолжал я, наблюдая за его реакцией. — Если меня отчислят, я потеряю общагу. Если я потеряю общагу, мне негде будет хранить молоко. А без молока я становлюсь очень злым. Ты же не хочешь править злой версией меня? Это чревато спонтанными актами кошачьего техно и летающими мусорными баками.

— Твоя… твоя логика… примитивна! Материальна! Мы должны отринуть эти жалкие потребности! Мы станем богами! — Двойник, казалось, начал нервничать. Его идеальная броня пошла легкой рябью.

— Богами, значит? А боги сдают экзамены? — с неподдельным интересом спросил я. — А то у меня завтра по расписание ещё один. Профессор Соколов никого не щадит, даже друзей. Если я не сдам, он мне такую анафему устроит, что никакое божественное всемогущество не поможет. Думаешь, я смогу его поразить молнией, если он поставит мне «неуд»?

Двойник схватился за голову. Его броня замерцала, как неисправный монитор.

— Ошибка… Ошибка в параметрах… Переменная «стипендия» конфликтует с директивой «богоподобие»… Несовместимость протоколов… А-а-а-а!

Он закричал. Пронзительно, по-цифровому. Его идеальная фигура начала распадаться на синие пиксели.

— Что важнее, судьба вселенной или котлеты по четвергам⁈ — его последний, отчаянный вопль утонул в реве статических помех.

С громким хлопком он лопнул, как перегревшийся процессор. Миллионы синих искорок медленно осели на пол тронного зала.

Наступила тишина. Я стоял один посреди зала.

«Чет такая себе здесь система защиты, — хмыкнула Алиса. — А понтов-то было, понтов…»

— Говорил же, Соколов — мужик суровый, — пробормотал я.

В центре зала, там, где только что стоял трон, закрутился вихрь света. Медленно, величественно он разворачивался, открывая проход. Не в комнату, не в коридор. А куда-то… дальше. В мерцающую, переливающуюся всеми цветами радуги бесконечность, сотканную из чистого знания.

Глубокое Хранилище.

— Ну что, Алиса, — я хмыкнул, шагая к порталу. — Пора забирать джекпот. Надеюсь, там есть холодильник. С молоком.

Каждый шаг отдавался гулким эхом в этом нереальном пространстве. Усталость, боль, голод — все это, казалось, осталось позади, в том примитивном мире из плоти и бетона. Здесь был только чистый потенциал. Сила, способная решить все мои проблемы. Спасти Киру, вытащить друзей, заткнуть за пояс всех этих аристократов. И, может быть, даже купить себе наконец нормальную кровать, а не этот скрипучий недогамак, который мы с Серегой называли спальным местом.

Но когда до светового вихря оставалось всего пара шагов, я замер.

Чувство было едва уловимым, как легкий сквозняк в запертой комнате. Но оно было. Ощущение… чьего-то присутствия. Пристального, внимательного взгляда в спину.

«Алиса, ты что-то видишь?» — мысленно спросил я, не оборачиваясь.

«Нет, — ее голос прозвучал удивленно. — Сенсоры чисты. Энергетический фон стабилен. Вокруг нас только вакуум и остаточные флуктуации от твоей эпической победы над самим собой. Может, у тебя паранойя разыгралась от переизбытка пафоса?»

Нет, это не паранойя. Я медленно, очень медленно обернулся.

И увидел ее.

Кира.

Она стояла за моей спиной, метрах в десяти. В тех самых джинсах и простой футболке, в которых я видел ее в тот злополучный день ее исчезновения. Ее черные волосы были собраны в небрежный хвост, а в зеленых глазах отражалось мерцание портала. Она просто стояла и смотрела на меня. Без эмоций. Без страха.

Мой мозг, все еще работающий в легком режиме форсажа, мгновенно выдал вердикт: очередной глюк системы.

«Что за нахрен? — мысленно выругался я. — Еще один тест? Бонусный уровень для особо одаренных? Я же вроде все прошел. Победил собственное эго, доказал, что котлеты важнее галактик. Чего еще этой Башне от меня надо?»

— Кира? — я осторожно сделал шаг в ее сторону. — Это ты? Как ты здесь оказалась?

Она не ответила. Просто продолжала смотреть. И в ее взгляде было что-то… чужое. Холодное, отстраненное, как у ученого, разглядывающего под микроскопом редкий вид насекомого.

«Сеня, это… это невозможно, — голос Алисы в моей голове дрожал. — Я сканирую ее. Все параметры совпадают! Пульс, температура, структура ДНК… Это настоящая Кира Воронцова! Из плоти и крови! Но как она попала сюда⁈ Протоколы Башни не должны были пропустить посторонних!»

И тут Кира улыбнулась. Но это была не ее улыбка. Не теплая, не смущенная. Это была холодная, хищная усмешка победителя, который только что поставил мат в многоходовой партии.

— Ты молодец, Сеня, — ее голос был ровным, без привычных теплых ноток. — Прошел такой долгий путь. До самого финала. Но пришло время отдавать долги.

Долги? Какие еще долги? За тот учебник по алхимии, что я до сих пор не вернул в библиотеку?

Кира медленно подняла руку и достала из кармана джинсов небольшой, тускло поблескивающий предмет. Круглую металлическую монету, которую я видел у нее раньше. Ее личный амулет. Подарок от тётки Морозовой.

Она повертела его в пальцах, и в свете портала на грани монеты на мгновение сверкнула выгравированная буква. S.

— Много лет назад, — ее голос стал отсутствующим, далеким, словно она говорила не со мной, а с кем-то невидимым. — Ты меня нагло обвел вокруг пальца. Но ты же и стал спасением, когда все закончилось Катастрофой…

Что за бред она несет?

Внезапно Кира оторвалась от пола. Она медленно взлетела в воздух, ее тело окутало мягкое серебристое сияние. Простая футболка и джинсы на ее глазах начали меняться, трансформироваться, превращаясь в элегантное, струящееся платье из жидкого серебра. Черты ее лица заострились, стали более властными, аристократичными. Зеленые глаза вспыхнули серебряным огнем.