Меченый положил руку на другое плечо:

– И про терморегуляцию в следующий раз не забывай. Да и одежда не помешает.

Скорпион ощутил тепло, что пробежалось по коже, по каждому волоску. Тело облачилось в новую, просторную одежду светлых тонов. Все трое членов родной семьи, помогая восстанавливаться, отдали частичку себя.

Сёма приподнялся и рухнул на колени перед братом, опустив голову, как повинный перед господином:

– Только не знаю, что сказать о чувствах. Я убил её, Скорп. – Сёма кивнул на расплавленный кусок металла, где не осталось даже следов крови. Объяснять что-то дальше не смог. Ком застрял в горле, перехватив дыхание.

Скорпион поднялся. На коже спешно выросли волоски, и длинные, чёрные локоны вновь спадали с плеч. На предплечьях показались скорпион и орёл. Он был вновь таким же, как прежде. Даже лучше. Тело было отдохнувшим, как никогда прежде и яд больше не терзал изнутри. Умер и воскрес фениксом, самовосстановившись, взяв информацию с самого верхнего уровня души.

Но это уже не тот прежний Сергий Корпионов, что имел всё. Это тот, кто потерял Её.

– Скорп, я убил её… Забери мою жизнь!

Сын Родослава, внук Световита и правнук Рода, медленно повернулся.

Слова, тяжёлые как горы, сорвались с уст:

– Мне надо собрать то, что от неё осталось... Я хочу побыть одному.

Скорпион мог выдержать любую физическую боль, но эта боль была несравнимо сильнее. Сёма укусил кулак, чтобы не закричать, видя глаза брата.

«Так вот что значит быть козлом отпущения», – пронеслось в голове.

Внутри что-то взорвалось и расплылось болью в груди.

Школа СКП-1.

Некоторое время назад.

Владлена встала в дверном проёме, поторапливая Ладушку. Ребёнок зевал и упорно отказывался двигаться быстрее улитки, мотивируя тем, что – воскресенье. Законный выходной без ежедневной побудки. Ни слова от дежурящих преподавателей.

За окном зимнее солнце едва выползало. С этими сдвигами времени не по зениту, «природные часы» и «официальные» по повелению правительства конфликтовали.

– Лада, ну вставай же, мама будет ждать у посёлка через час. Нам ещё привести себя в порядок и заказать ранний завтрак.

– Юля, подай халат.

Девочка на соседней кровати повернулась на другой бок, бурча:

– Мне запретили перемещать предметы спросонья. И в истощённом состоянии. Мало ли. Потом из структур не достанешь.

– Бяка, подушками вчера кидалась будь здоров, – возмутилась Лада. – И с Егором самолётики горящие кто по столовой пускал? Нас всех чуть пожарной сигнализацией не замочило.

Юля повернулась, показала язык и снова отвернулась:

– Он и дымом управляет. Не бурчи, малая, сама халат притяни.

– Мне вне тренировок нельзя! – пробурчала сонная девочка. – И причём здесь дым? Он воспламеняет объекты, а не…

– … и тушит теперь. Небольшие правда, – договорила подружка на соседней кровати.

Владлена, горестно вздохнув, подошла к кровати сестрёнки. Халат укрыл растрёпанную Ладу с головой.

– Держи.

– Так не честно! Ты его руками принесла, – возмутился ребёнок.

– Да, ты прекрасно знаешь, что я не паранорм, – легко согласилась Владлена. – Но я успею на встречу к маме, а ты нет. Мы поедем в город на ёлку, а ты спи. Или снова швыряйтесь подушками, заглушив камеры помехами.

Тут старшая Корпионова склонилась над младшей, добавила:

– Лада, мы два месяца маму-Елену не видели, папу-Дмитрия три, а…

– …а братьев около четырёх месяцев, – тут же подскочила Лада. – Но не волнуйся, с ними всё в порядке. Они сильные и вместе. Спорим до ванной первой добегу?

– Пока не наденешь тапочки, и не надейся. Мне сказали тебя беречь. Простудишься ещё.

– Владка-Ленка, ты скучная! Бе! – добавила Лада, показала язык и побежала умываться. Тапочки полетели за ней по воздуху явно не по своей воле.

Через час суеты, укутавшись в шубки, обе девочки стояли у входа. На лицах сияли улыбки – с прошлой недели можно было пользоваться струнным транспортом. Пробная грузопассажирская ветка двухстороннего маршрута база «Тень»– «Школа СКП-1»-«Институт СКП-1»-«Эдем-1» была завершена. Двадцать три километра натянутых над лесом струн, четыре остановки, контролирующие кабинки, восемнадцать опор с тройным запасом прочности каждая. Себестоимость километра пути на начальном этапе обошлась в миллион долларов за километр.

Владлена понимала, что Антисистема не намеревалась окупать вложенные средства на данном отрезке пути – никакого товарооборота, плотного пассажирского трафика, ценных грузов, здесь не предвещалось. Даже когда дотянут до города, связывая сотрудников с офисами в городе, это будет лишь первый тестовый участок.

В школе объясняли, что эта ветка о четырёх станциях просто «тест-драйв», пробник, на результатах тестирования которого в самое ближайшее время взрастёт смертельный железным дорогам конкурент. Как бы ни хватались за прошлое магнаты шпал и рельсов, их век прошёл. Время железных дорог иссякло. Выжить могли лишь магнитные высокоскоростные дороги, о которых в России и не думали. Да и перед ними у струнников были весомые преимущества в скорости и предлагаемому рельефу местности.

Струнный транспорт превосходил железные дороги по скорости в семь раз. Кабинки обгоняли любые экспрессы.

По доступности для любого вида местности, струнный транспорт тоже подходил как нельзя кстати. Столпы с натянутыми «тросами» всё равно где располагать. Хоть на горах, хоть на вечной мерзлоте, а хоть и навесами через морские проливы. По комфорту для каждого пассажира и степени безопасности от террористической угрозы струнники так же выигрывали. Технари и дизайнеры колдовали над проектами денно и нощно.

Кабинки у струнника были разные: «пышные», лёгкие транспортники внутригородского типа, «мясистые», тяжёлые товаровозы, были и болидообразные «пассажирники» дальнего следования, разрабатывались и смежные конструкции, наиболее оптимальные для пригорода.

По ступенькам девочки поднялись до уровня второго с половиной этажа и вышли на станцию «Школа СКП-1». Стеклянные на вид двери разъехались в стороны, впуская в прогретое помещение. Само здание было небольшим. Основное место отводилось платформе с четырьмя натянутыми тросами на полу, по которым и скользили кабинки в двух направлениях, да запасным путям, куда мини-кран под потолком станции мог переставить на время кабинку в случае неисправности или при необходимости пропустить по трассе более важный рейс.

«Кран, возможно, понадобится, когда трасса будет использоваться с перегрузками», – подумала Влада.

Подошёл молодой контролёр станции, обронил:

– В какую сторону?

– В сторону посёлка, – буркнула Лада.

– Кабинка будет через двадцать секунд. Сбрасывает скорость на подходе.

– А она сбрасывает мощность двигателя или срабатывает система торможения? – спросила Владлена.

Контроллера-человека в скором времени должна была заменить автоматика искусственного интеллекта, но пока это был человек, он охотно ответил:

– Действуют оба варианта. «Струны» в зимнее время строительства спецсоставом покрывать не решились, кабинка проскальзывает иногда. «Смазывающие» кабинки ещё не готовы. Потому пока большие скорости не используют. Во избежание инцидентов, пока всё не настроят.

На платформу по двум натянутым тросам, как мыло по дну ванны, плавно въехала серебристая кабинка с довольно неплохой аэродинамической конструкцией. Она в меру поглощала свет, не слепя отражённым снегом солнцем и не нагревая обшивку сверх меры, резала воздух и на двух струнах сидела так крепко, словно стояла на железобетонной конструкции на земле, а не висела над ней в трёх-четырёх метрах.

– Классно! Пойдём! – крикнула Лада и влетела в распахнутые створки.

Влада вошла следом. Горел автоматически регулируемый свет, настраиваясь под внешние факторы окружающей среды. Заряд он собирал с солнечных панелей, в которые были укутаны кабинки. В мягких креслах, пристёгнутые двойными ремнями, уже сидели сотрудники Антисистемы, следующие с базы в посёлок. Народ весело переговаривался, обсуждая поездку. Контролёр рассадил девчонок на свободные места, пристегнул, прошёлся вдоль всей кабинки и вышел. Створки автоматически закрылись. Кабинка без водителя плавно, без рывков, выехала из-под козырька станции, набрала скорость и вдавила в кресла скоростью. В окнах замелькали верхушки деревьев. Прошло меньше минуты, как скорость упала, и кабинка вновь заехала под козырёк станции.